Вместе - Дэйв Эггерс
Зрители нервно засмеялись. Сил улыбнулся.
– Здесь, в кампусе “Вместе”, мы уже сейчас можем стать примером для других. Поднимите руку те, кто ездит на работу издалека.
Оказалось, что примерно половина аудитории.
– Я не буду спрашивать, кто пользуется личным автомобилем, – не хочу, чтобы кто-то стал жертвой общественного порицания. Я спрошу иначе – кто ездит на автобусах “Вместе”?
Поднялись почти все те же руки, за редким исключением.
– Разумеется, эти автобусы просторны, роскошны и удобны. Почти все работают на электричестве. Но и их нужно запретить!
Раздались отдельные хлопки. Сил поднял палец, призывая к терпению. Он еще не закончил.
– Вы спросите – а как же поезда? – Позади него на экране появилось изображение стандартного пригородного поезда, обработанное так, что поезд походил на машину Судного дня. – Что ж, и наши поезда не без греха. Они не питаются солнечным светом или нашим чувством самоудовлетворенности. Для их производства требуется огромное количество энергии, а они сами ездят в лучшем случае на электричестве, изрядная часть которого, по крайней мере в нашей стране, до сих пор вырабатывается за счет сжигания ископаемого топлива – в частности, природного газа, – которое добывается буквально у нас из-под ног, подвергая риску тектоническую целостность планеты. Поезда не должны существовать!
Дилейни внимательно наблюдала за лицами “совместных”. Она рассчитывала на три волны реакции, и люди пережили их ровно в том порядке, который она предполагала. Сначала отвращение, отторжение – ведь эта идея ставила под угрозу их привычный образ жизни. Затем осознание, что они, “совместные”, приверженцы инноваций, ни сейчас, ни вообще не имеют права отвергать новую концепцию, какой бы абсурдной она ни казалась. И под конец Дилейни увидела коллективное согласие, доказывающее, что они приняли эту смелую мысль и ни за что не будут стоять на пути прогресса, – а все новое прогрессивно по определению.
– Мы знаем правильный ответ, – говорил тем временем Сил. – Остается только произнести его вслух. Вы наверняка уже догадались, о чем я. Мы должны жить так близко к своей работе, чтобы нам не нужно было ездить. Мы должны либо работать там, где живем, либо жить там, где работаем.
Сил дал аудитории время переварить это, и Дилейни смотрела, как на лицах “совместных” отражается осознание перспектив. На деле это означает оставить свои дома и квартиры в Ноэ-Вэлли, среди холмов Окленда или в зеленой тени Атертона. Но, отдавая себе отчет в бессилии перед этой благородной идеей, они зааплодировали, стараясь перещеголять друг друга в энтузиазме, уже готовые разрушить свою устроенную жизнь. Кто-то крикнул:
– Правильно!
Дождавшись, чтобы шум стих, Сил перешел к заключительной части.
– Я предлагаю, – голос его становился все более уверенным и властным, – пятилетний план строительства еще десяти тысяч жилых единиц Вместилищ.
На экране появилась наспех сляпанная анимация – шестиэтажные комплексы росли как овощи на грядках.
– При этом будет применяться программа кнута и пряника, так что те, кто продолжает ездить на работу за счет нашей планеты, будут лишаться бонусов, а те, кто добирается пешком или на велосипедах, – наоборот, получать их. Это будет касаться всех поездок. Все ваши мили будут учитываться в показателе Личного Углеродного Следа.
Название “Личный Углеродный След” Силу тоже подкинула Дилейни. Она надеялась, что Уэс не станет возражать.
– Мы начнем отсюда, с кампуса, – продолжал Сил, – и я надеюсь, что через несколько лет это движение охватит весь мир. И мы считаем, что это положительно повлияет не только на состояние планеты, но и на наше с вами благополучие. Вы переживаете из-за своего ежедневного воздействия на окружающую среду? Не надо никуда ездить. Вы переживаете из-за того, что можете испугать морских слонов или убить овцу? Не надо никуда ездить. Вы переживаете из-за вреда бензина, машин, дорог, поездов и стали? Не надо никуда ездить!
Зал снова потонул в аплодисментах. Дилейни было интересно, как “Вместе” попытается внедрить идею “не выходи из дома”. Если и этот бред не убедит всех, что компания не только помешана на власти, но и просто помешана, то людей не убедит уже ничто.
Присутствующие уже наперебой предлагали варианты названия для программы, кто-то выкрикнул “Будь дома!”, а потом кто-то еще – Шийрин? Точно, она! – предложил соединить эти два слова. Очередное предложение – писать “БудьДöма”, чтобы это перекликалось с нордической аурой “Стöй+Смöтри”, и в конце концов, после призыва сократить количество букв как символ сокращения потребляемых ресурсов, было единогласно одобрено название “БуДöм”.
26
Вместе на новом месте
Количество подавших заявку на проживание во Вместилищах выросло за день в сто раз. Никто больше не желал жить вне кампуса (в “Нигде”), потому что все очень переживали за свой углеродный след и не хотели, чтобы все видели, как они ежедневно добираются до кампуса, подвергая планету страшным опасностям. Топ-менеджеры “Вместе” первыми быстро и тихо переехали в кампус, надеясь создать впечатление, что они жили тут всегда.
– Придется переезжать, – сказала Дилейни.
Они с Уэсом стояли на парковке у пляжа, Ураган сидел в коляске. Пес не понимал, почему его не могут хотя бы отвезти на пляж. Он ерзал, поскуливал и выворачивал шею, пытаясь увидеть океан.
– Придется? – переспросил Уэс.
– Я и так уже от всех отстаю. Если я заварила эту кашу, а теперь не присоединюсь, это будет выглядеть лицемерием.
– Либо ты делаешь серьезные успехи, либо ты спятила, – сказал Уэс.
Ураган гавкнул три раза, каждый – тише предыдущего. Он недавно начал вот так вот лаять в совершенно непредсказуемые моменты, без всякой видимой причины.
– Кроме того, так я буду ближе, – сказала Дилейни, – к рычагам и кнопкам.
– Вряд ли они держат рычаги и кнопки в жилых отсеках, – заметил Уэс. – Думаю, ты найдешь там кровати и раковины.
Ураган снова залаял, но теперь это было больше похоже на хрип.
– Куда ты переходишь дальше? – спросил Уэс.
– Пока не знаю.
– У тебя уже глаза в кучку. Мне кажется, тебе вредно быть там круглые сутки. Эти люди сводят тебя с ума.
– Знаешь, что это было на самом деле? – спросила Дилейни. – Эйфория
