Винсент Килпастор - Беглый
И все бы сработало если б не эти поганые designed for real runners китайские найки, купленные за кило картошки ещё в Зангиоте. С правой туфли, как с банана слетает передняя часть подошвы, от неожиданности я спотыкаясь на бегу, балансирую стараясь сохранить равновесие и буквально присаживаюсь на правую фару проезжающего по соседней полосе Москвича.
Открыв через несколько минут глаза я вижу небо, крышу гостиницы Тата Лимитед, и склонённую надо мной плоскую рожу мента-казаха.
— А? Шишинга!
Полувопрошая — полуторжествуя смрадно дышит он мне в лицо.
* * *Афганский альбом. Ахмад Шах Масуд.
Панджшерское ущелье разделяет Афган на северную и южную часть. Исторической родиной сегодняшних панджшерцев — являются Самаркандская и Бухарская области современного Узбекистана. И панджшерцам и службе национальной безопасности джамахирии хорошо известно об этом факте.
Позже в Ущелье Пяти Львов влились узбеки и казахи — потомки басмачей, ушедших от карательных отрядов Буденного и кроваждного комбрига Мелькумова.
Ущелье Пяти Львов славится залежами лазуритов и изумрудов. А на политическую карту мира эту стреляющую глухомань нанес афганский батька Махно — Ахмад Шах Масуд.
Министерство обороны СССР провело девять полномасштабных войсковых операций, чтобы бы поставить точку в карьере афганского Махно. Ни одна из операций не увенчалась долгосрочным успехом.
Интересен факт, что когда Масуда удалось выкурить из родного дома в Джангалаке — в усадьбе нашли любопытный трофей — книгу известного партизана Сидора Ковпака. Оказывается, для панджшерского льва, книга была настольным пособием по тактике партизанской войны.
Тогда Москва решает действовать методами британской разведки, давно и серьёзно занимающейся афганским проектом. Начальник ГРУ Генштаба ВС СССР генерал армии Ивашутин поручает полковнику Анатолию Ткачёву стать военным советником Масуда.
С лидером моджахедов заключено перемирие, соблюдавшееся 2 года. Советские войска даже обязывались оказывать Ахмад Шах Масуду авиационную и артиллерийскую поддержку в случае вооружённых столкновений его отрядов с соперничающими формированиями. Дополнительно к военному сотрудничеству, полковник Ткачёв проводил идеологическую работу знакомя Ахмад Шаха с советским образом жизни и произведениями классиков марксизма.
Поговаривают, будто бы в последствии любовь к изумрудам вычеркнула Ткачёва из списков героев-интернационалистов. А может быть сам Масуд оказался ещё твёрже, чем зелёные камни его ущелья. Наивно верить официальным версиям тайных операций любой разведки мира.
После вывода советской армии из Афганистана в 1989 году возглавил фактически независимый населённый таджиками 2,5-миллионный северо-восточный регион Афганистана названый «Масудистаном», который имел собственное правительство, деньги и хорошо вооружённую армию численностью до 60 тысяч человек.
Существуют данные, что с 1999 года Ахмад Шах тесно сотрудничал с ЦРУ, как в своё время с советским ГРУ. Но, как и батька Махно, он всегда готов был сотрудничать с кем угодно, лишь бы соблюсти интересы своего горного Гуляйполя.
В апреле 2001 года в качестве главного противника пропакистанских талибов, Ахмад Шах Масуд был приглашён в Европарламент. Евросоюз предоставил Ахмад Шаху военную и финансовую помощь. Через таджикско-афганскую границу была переброшена тяжёлая военная техника советского образца. Впервые, за многие годы борьбы против талибов, лидер Северного альянса почувствовал серьёзную международную поддержку. Интересен факт, что посредником поставки новейших вооружений в Масудистан был скандально известный оружейный барон Виктор Бут. Русский родившийся в Душанбе.
В 82-м году в перестрелке с моджахедами рядовой Советской Армии Николай Быстров был ранен. Очнулся он уже в плену. Когда через некоторое время Масуд предложил советским военнопленным вернуться в Советский Союз, вернуться не захотел никто — боялись наказания за плен. Кто-то из солдат уехал в Германию, кому-то Масуд помог перебраться в другие страны. А Быстров остался. Он принял ислам и через пару лет стал одним из руководителей личной охраны Ахмад Шаха, где прослужил почти 14 лет.
9 сентября 2001 года на Масуда было совершено покушение во время интервью — террористы-смертники выдавали себя за журналистов, спрятав взрывчатку в видеокамеру. Ахмад Шах Масуд скончался от ран на следующее утро, 10 сентября.
А уже 11 сентября, на следующий день, прогремели взрывы в Нью-Йорке, которые вдохновили все прогрессивное человечество принять посильное участие в оккупации Афганистана.
3.5
Вам не хотелось иной раз, как в детстве, спрятаться под одеяло с головой? Мутная аура ташкентских улиц напоминает межсекторные переходы на строгом режиме. Государство из защитника превратилось в уголовника с зелёными погонами. Самые страшные бандиты теперь сами представители власти. Эти уголовники только что ограбили меня и, ухмыляясь, вышвырнули пинком.
А я все же благодарил бандюг в форме. С поклонами отчаливал. Отпустили, дай вам бог здоровья, отцы родные! Руки бы целовал, если б попросили. Милые-милые казахские постовые!
Неисправимый преступник. Только вышел, понимаешь, на свободу. Паспорта с пропиской не получил ещё. Уже не говорю про такие важные книжки-раскладушки, как трудовая и военный билет! А вон туда же — валютные операции. Неисправимый элемент. Моё мнение — такую ненужную здоровому обществу накипь необходимо расстреливать. На месте. Чтоб не маялись.
Бежать. Бежать отсюда сломя голову. Немного нагулять жирок — и через линию фронта. К своим. А пока — убежать можно только под одеяло к леди Ди.
* * *От страха прижимаюсь к ней из-за всех сил. Ди поворачивается спиной.
— Не касайся меня холодными ногами!
И пусть спиной. Ну и пусть. А я все равно благодарен. Не упрекнула ведь за то что вместо сто двух тысяч принёс домой только две. А про алинюшкину присыпку и волшебный комет-гель — я и вовсе забыл, вот ведь какой человек-рассеянный! Ни о чем важном толком и попросить нельзя.
Но как чудесна спина у леди Ди! Попа мягкая и горячая. Сиськи маленькие, но такие приятные на ощупь. Лежим уютно, как ложечки. Спасаемся от всех. Я нашёл защиту от внешнего агрессивного мира.
Знаешь, Ди, ты теперь моя мама! Мама для мамонтенка. Спрячь меня, Ди. Мне так неуютно. И так обидно. Давай никогда-никогда не будем вылазить из твоей мягкой постели. Тут, с тобой, под одеялом мы проживём долгую счастливую жизнь.
Ди молчит, зато её тело говорит со мной. А я совсем ещё не привык к этой роскоши свободы — когда рядом мягкое тело со жгучей попой, и этого сокровища сколько хочешь. И даже прятаться не надо. Любовь юртбаши пока еще не отменил своим гневным указом. А прописку Ди у меня не спрашивает. Прописка у меня одна — и думаю девочка уже чувствует, как прописка уткнулась ей в спину.
На груди у Ди возникли две маленькие твёрдые виноградинки. Они сводят меня с ума. Откусить бы этот виноград — нежно, но больно. Сладкое безумие. И зачем с ним бороться? Мое забытие приторно, но слишком коротко. Слишком суетливо. Слишком быстротечно.
* * *Ди поворачивается ко мне. У неё холодные глаза дамасской стали:
— Ты хотя бы раз в жизни способен довести до конца хоть что нибудь? Зачем начинать то, что ты не в состоянии закончить? Раздраконил вот меня всю — а теперь что? Спать ляжешь? Доволен? Скотина бесчувственная.
— Ди? А, Ди? А я тебя люблю!
Мне наивно верится, что женщины любят исключительно ушами.
— Любишь? Поэтому тогда с Вероникой стал гулять? Стоило мне уехать на неделю? Поэтому бросил меня тут тогда одну? О! Цена твоей любви нам хорошо известна.
Ди возрождает печальные события восьмилетней давности. Иногда чтобы с максимальным качеством измучить себя и окружающих, женщины вытаскивают из шкафа призраков и долго выбивают из них пыль, как из бухарских ковров.
* * *— Ди, моя сладкая Ди! Вспомни как нам было хорошо когда-то! Ну, помнишь — наш первый раз — на балконе у Олеськи? Рядом с велосипедом, луком в ящике, гирляндой перчиков на стене?
Ди, ну давай, потрогай меня там — внизу — я моментально воскресну, клянусь! Потрогай — нежно. Минута делов.
— Сам трогай свою гадость. В тюрьме небось трогал — вот и продолжай трогать! А меня лапать несмей больше! Гигант большого секса! У Олеськи, говоришь? А ты вспомни хорошенько-то — ведь и не было там у нас нечего, кроме ласк твоих — коротких и бестолковых. И никогда у нас с тобой ничего не было. По-настоящему. Никогда в жизни. Так чтобы звезды загорелись и горы вздрогнули.
Я остался один, как товарищ Сталин в тёмном личном кинозале. Застрекотал за спиной проектор. Как немое кино промелькнул на экране весь наш короткий журнал о любви.
