Брюс Бетке - Интерфейсом об тейбл
КЕРТИС: Я считаю себя писателем школы Станиславского. Я всегда пытался влезть в душу моих персонажей, увидеть мир их глазами, рассказать их историю их же устами. Но недавно я придумал несколько хитрых приемов, которые позволяют мне… э-э-э… забраться в шкуру моего героя в тот миг, когда с него семь шкур сдирают.
БАТОНОЖАТКА: Э-э-э… как в виртуальной реальности?
КЕРТИС: Отнюдь. С виртуальной реальностью — ничего общего. Я говорю об остроте ощущений, которая как минимум на одно поколение опережает то, что считается виртуальной реальностью сроки ламеров и баналов. Подробнее, извините, не могу — строжайшая засекреченность, сами понимаете, — но в процессе работы над моей новой документальной книгой «Робох Рен» я плотно общался с людьми, которые разрабатывают новое поколение военных симуляторов… БАТОНОЖАТКА: Ой, типа «Аргуса», да? КЕРТИС(насторожившись): Где вы слышали это название? БАТОНОЖАТКА: Не помню, в Сети, наверно…
КЕРТИС: Это сверхсекретный проект. Насколько много вам о нем известно?
БАТОНОЖАТКА: Практически ничего. Ну разве что это совместная разработка «МДИ-Биомеда» и «Рокуэлла-Тиокола» и что, согласно первоначальному плану, она должна была быть завершена еще два года назад и должна была стоить в шесть раз меньше, чем получилось.
КЕРТИС (выдернув из потайной кобуры пистолет): Эй, крошка, это же секреты федерального значения! Как ты узнала? Кто твой источник?
БАТОНОЖАТКА (испуганно): Честно, я просто наткнулась на это где-то в Сети…
КЕРТИС(опрокинув стул, бросается на интервьюерку и приставляет к ее лбу пистолет): ИЗМЕННИЦА! ИУДА! МАТА ХАРИ! НА КОГО РАБОТАЕШЬ, ГОВОРИ ПРАВДУ? НА КУБУ? НА ЛИВИЮ? ИМЕНА ДАВАЙ!
БАТОНОЖАТКА (обливаясь слезами): Ни на кого! Я везде внештатно!
КЕРТИС: А-А, ДВОЙНОЙ АГЕНТ? ОЧЕНЬ ПРИЯТНО. У МЕНЯ НА РОДИНЕ ЗНАЮТ, ЧТО ДЕЛАТЬ С МРАЗЬЮ ВРОДЕ ТЕБЯ (взводит курок).
БАТОНОЖАТКА (в истерике): Христом Богом клянусь, мистер Кертис, я простая журналистка! Пожалуйста, не убивайте меня, пожалуйстанеубивайтеменя, пожалуйстанеуби…
КЕРТИС (вновь овладев собой): Ну что ж, есть вероятность, что вы говорите правду — хотя мне как-то не верится… Ого, да вы обмочились. Ведите себя прилично, а?
БАТОНОЖАТКА (невнятно бормочет, мычит, бубнит под нос).
КЕРТИС: Ну ладно, считайте, что отделались первым предупреждением. Но вы отсюда не выйдете, пока не съедите свой диктофон.
Плюхнув бумажку на стол, Ле-Мат испытующе поглядел на нас с Инге:
— Ну? Военные симуляторы? «МДИ-Биомед»? Это вам ни о чем не напоминает?
— Да так, есть немного, — пробурчал я. — А что там дальше в интервью? Ле-Мат покосился на бумажку:
— Ничего, я вам все зачитал,
— Все-е? — подскочила на стуле Инге. Ле-Мат вновь заглянул в бумажку:
— Ага, тут еще примечание от редакции, что журналистка попала в больницу. Боль в животе. Должно быть, съела что-нибудь.
Задумчиво раскачиваясь на своем синем пластиковом стуле, я почесал подбородок — и вновь чуть не вмазался макушкой в пол.
— Ладно, составим список. Что нам известно?
— Фрэнклин Кертис богаче, чем сам Господь Бог, — сообщила Инге.
— Но адрес Бога мы не знаем, а насчет Кертиса все четко, — возразил Ле-Мат. ~ Я и реальный достал, и Сетевой.
— Но у него большие связи в министерстве обороны, — заметила Инге. — Картер даже предлагал ему пост министра.
Ле-Мат вытаращил глаза:
— Да? Я не знал. В семьдесят шестом?
— Не-а, в девяносто шестом.
— Тогда ясно, чего он отказался, — понимающе кивнул Ле-Мат.
Я попытался вновь вернуть разговор в деловое русло:
— Ну а его персональный компьютер? Что нам известно?
Ле-Мат стукнул кулаком по штабелю журналов:
— Что у него их целая персональная сеть. Похоже, у него весь особняк кабелями ОС1 обмотан. В каждой комнате по компьютеру. Даже в туалетах.
— Вы его «Артефакт» не читали, нет? — криво ухмыльнулась Инге. — Эту книжку он явно написал на унитазе — а потом запутался, какой бумагой подтираться, а какую оставить.
— Ну а топология? — вопросил я, хватаясь за соломинку. — Серверы?
— Распределенная обработка данных, — пробубнил Ле-Мат, — равноправные системы. Но должен вас обрадовать, дети: первичный сервер — рокуэлловская многофункциональная коробка. А Рокуэллы работают на НАСА. Эти ребятки так верят в чинопочитание и жесткую иерархию, что все важные файлы наверняка в их сервере.
— Ага, — протянул я. — Значит, опять пойдем делать подкоп и взрывать главный реактор. Весело. — Я окинул взглядом Ле-Мата и Инге. — Как вы думаете, в какое время суток туда лучше сунуться?
— Утром спозаранку, — не задумываясь, выпалил Ле-Мат.
— Почему?
— Ну, он же писатель, — пояснил Ле-Мат. — Каждый дурак знает, что писатели — ночные совы. И к тому же горькие пьяницы. По утрам у него похмелье — не до рабо-0-ОЙ! — Инге больно ткнула ему локтем под ребра. Он обернулся к ней:
— Да, милая?
— Гуннар, — ласково проворковала она, — ты лично знаком хоть с одним активно работающим писателем?
Ле-Мат призадумался:
— А поэты считаются?
— Поэты вообще не работают, — отрезала Инге и обернулась ко мне. — Мы к нему залезем, когда он будет давать сеанс одновременной раздачи автографов. Это лучший шанс.
Тут нервно встрепенулся я:
— МЫ?
— Если вы думаете, что я вас одних отпущу, — заявила она, — то у вас одна извилина на двоих, и та — прямая.
Я покосился на Ле-Мата — тот пожал плечами. Похоже, у них уже был разговор на эту тему. Я вновь обернулся к Инге:
— Но тебе-то это зачем?
— Коготок у меня уже увяз, — передернула она плечами. — Так и так — всей птичке пропасть.
Я попытался обдумать эту новую информацию — и пришел к выводу, что думать тут особо нечего.
— Ну ладно, автографы — первое место в хит-параде шансов. Что на втором?
— Даже писатели иногда едят, — заметила Инге. — Надо узнать, когда он обычно обедает и ужинает — и вот вам полчаса, когда система будет включена, а хозяина в ней не будет.
Ле-Мат поднял руку:
— Можно внести предложение? Переглянувшись, мы с Инге милостиво кивнули:
— Просим.
— Похоже, разведка нам очень даже не помешает. — А ты что, пойдешь добровольцем? — Боже упаси, — побелел Ле-Мат, — Но твои Тварьки, если их чуть модернизировать, отлично справятся. Запустим их сегодня же.
Немного подумав, я согласился.
Позднее, когда совещание потихоньку завяло и Ле-Мат удалился в туалет, мне наконец-то удалось поговорить с Инге наедине. — Что-то никак не пойму, — сказал я ей напрямик. — ЗАЧЕМ ЭТО ТЕБЕ?
— Зачем мне все это делать? — переспросила она. — Зачем Инге Андерссон отмывает деньги для
«Компьютека»? Зачем Реба Вермишелли, зарядив ружье, поскачет с Гуннаром Питекантром и Максом Супером в Долину Смерти?
— Ага, — кивнул я. — Зачем?
Откинувшись на спинку кресла, Инге вперила в меня свои бездонные синие глаза и задумалась над ответом.
— Ты знаешь, кто я такая? — ответила она вопросом.
— Вообще-то нет, — отозвался я, пожав плечами. — А что, я должен это знать?
— Я — пухленькая тихоня с бесцветными косичками, — провозгласила она. — Это я сижу на первой парте и всегда поднимаю руку, когда учитель задает вопрос. Это меня всегда вызывают к доске, когда учитель хочет продемонстрировать, что задачу все-таки можно решить. Потому что я всегда все делаю правильно, — и она улыбнулась.
Весьма и весьма невесело.
— Я та самая девочка, которую приглашают в гости, чтобы вместе сделать уроки, — произнесла она печально. — Перед экзаменами я всегда нарасхват, но спутника для Осеннего Бала мне не раздобыть даже под угрозой смертной казни. И даже если я наступаю на собственную гордость, мне все равно не светит ничего, кроме рукопожатия и обещания, что мы навсегда останемся друзьями. — Она встряхнула головой. — На том вся дружба и кончается. — Она вздохнула.
— Взрослые меня обожают, — продолжила она, как только я решил, что ее исповедь закончена. — Я такая умненькая, и характер у меня такой милый, и практичная я, и благоразумная не по годам. Кто-кто, а я никогда не ошибаюсь, будьте покойны. Ага, добрая, надежная, старая дева Инге. Господи, да она в жизни на красный свет не переходила!
Тут она мне недвусмысленно ухмыльнулась. И позвольте вас уверить, очень по-хулигански.
— Знаешь, Джек, какой толк от виртуальной реальности? Мы можем стать теми, кем не можем стать. К примеру, Гуннар хочет быть рисковым парнем. А тебе нужно стать крутым и примодненным. Что до меня, то я желаю стать дамочкой, которая способна набить чемодан чеками на предъявителя и свалить на Каймановы острова! Ты спросишь, зачем мне это?
А затем, что я хочу узнать — сойдет ли мне это с рук! — Эти слова она произнесла медленно, вкрадчиво, торжествующе. Сознаюсь, у меня мурашки поползли по коже от ужаса. — Раз в жизни мне захотелось что-нибудь учудить! Такое, о чем «милая маленькая Инге» и помыслить бы струсила! И знаешь, что я тебе скажу, Джек, — ее глаза округлились, — ЭТО ПОЛНЫЙ КАЙФ!
