Йона - Фред Скарди
***
Эти тесты длились около часа. За ней пришли два высоких модификата из «кошачьих» — хвостатые, голубоватого цвета, с белыми пятнами по нагому телу, в набедренных повязках. И с оружием. Они провели ее по коридору до лифта, после чего несколько секунд все вместе ехали вниз.
Лаборатория показалась Йоне довольно скромной по сравнению с тем, что Йона видела как в полисе, так и на Марсе. Она сидела в обвешанном проводами, датчиками кресле, похожем на кресло дантиста. К Йоне была подсоединена часть из них. Главным отличием от предыдущего раза было то, что теперь ее не приковывали. На голове у Йоны была металлическая конструкция, на руках и ногах — манжеты с проводами. Левую руку в трех местах пронзили иглами, через одну из которых забиралась кровь, а через две другие — подавались какие-то вещества. Она распознавала их химические формулы, но что это конкретно, сказать не могла.
Сотера не было в этот раз, и у Чена с Анной появился ассистент: модификат — высокий, быстрый, юркий, похожий на ящерицу, только хвоста недоставало для полного сходства. И в общении он был довольно сносен... Нет, он был хорош, Йона была к нему несправедлива. «Это просто предубеждение», — подумала Йона, глядя на Максимуса. Он был обходителен, предупредителен, работал четко, слаженно. Вспомнились слова Шэня, в которых он выражал свое понимание и сочувствие модификатам. Когдатолюди... Видать, бывают и такие.
— Ты можешь рассказать о себе? — обратилась к ней Анна. — Кто ты? Ты появилась естественным путем или в результате клонирования и применения генной инженерии?
У Йоны за то время, что она была в плену, созрела картинка, хоть и не совсем четкая, другой жизни, которую она покажет Сотеру.
— Ваш легат в каком-то смысле прав, — начала она. — Если честно, я и сама довольно долго не знала, что я лишь эксперимент — настолько засекреченный, что его скрывали даже от меня. Йона — не имя, а название этого проекта. Часть технологий была развита из того, что осталось у Конфедерации в наличии, часть выкрали у Унии. Большую работу над разработкой проводили все машиноразумы Конфедерации.
— А ты не знаешь технических особенностей? — спросил Чен. Казалось, он поверил, видимо, она была убедительна. Хотя, как ему проверить сказанное ею? — Мне кажется, ты не сильна в этом, но вдруг что-то знаешь?
— Что именно вас интересует?
— Как удалось добиться такой тесной интеграции молекулярных машин и микроботов с человеческим телом? Некоторые виды микроботов нам вообще неизвестны, а молекулярные машины... во-первых, они невероятны по сложности и разнообразию, а во-вторых, они имеются у тебя по всему организму — причем интегрированы так, что являются не его модусами... не его сопутствующими частями, а неотъемлемы от него. Складывается впечатление, что твой организм — одно целое, а не композит... не композитное тело... в общем, не сборное.
Йона покачала головой.
— Увы, не знаю. Я даже не совсем понимаю некоторые вещи из того, что вы сказали, — сказала Йона как можно убедительнее.
Мама называла это «включать дурочку». И Йона не просто соврала, но и проконтролировала все процессы в своем организме, чтобы ни один датчик не сработал как-то по особенному, выдав ее вранье.
— Ясно, — сказал Чен. Он задал еще несколько наводящих вопросов, которые показали ему, что испытуемая много знает по верхам, и мало что смыслит в тонкостях генной инженерии и создании киборгов.
— Передайте Сотеру, — Йона решила легату напомнить просьбу Маркуса, перед тем, как уйти. Наверняка, он следит за процессом, хоть его и нет здесь. — Если он хочет сотрудничества без проблем и проволочек... пусть исключит родных Маркуса из Сортировки и предоставит им такие же условия проживания, что и нам.
Чен, Анна и Максимус переглянулись, Чен кивнул:
— Да, хорошо, Йона.
Вернувшись, она обнаружила, что в комнате восстановили порядок. Повесили новое зеркало, установили новый столик. Только ножки кровати не стали восстанавливать, а просто убрали две оставшиеся. Она усмехнулась. «Я — важная птица», — подумала она, глядя в зеркало, и представляя, как за ней убирали. «Интересно, если бы я наблевала или наложила кучу — они бы тоже прибрали?», — снова усмехнулась она своей дерзкой мысли. «Да, «важная птица», пока им есть от меня, что взять». В какой-то миг она поняла, что видит в отражении не растерянную девчонку, а отца.
— Что бы сделал ты? — тихо, едва заметно, почти не двигая губами, произнесла она.
«Ты знаешь», — произнес мысленный образ отца и улыбнулся.
По щекам потекли слезы. Она поняла, как сильно скучает по нему. Как не хватает его ласки, силы, игр.
Она подошла к кровати, села. Потом легла и долго, редко моргая, глядела на стену, думая обо всем и ни о чем одновременно. Мысли сплелись в клубок, который вряд ли кто размотал, будь он реальным.
К вечеру снова стало грустно и тяжело. Как часто ей позволят видеться с Маркусом? Ежедневно? Целый час, как сегодня — или меньше? Было противно от вранья, от того, что дорогому, близкому человеку она побоялась рассказать правду о том, кто она есть. Легат все равно узнает, рано или поздно.
«Я обязательно расскажу, как только увидимся вновь», - решила она. И будь что будет.
Ей принесли поесть. Богатая пища. Людям в квартале и не снилась: много мяса, настоящий хлеб, разнообразие фруктов, молочные продукты. Она поела немного и решила лечь спать, хотя время было еще раннее, даже восьми не было. Одежда и здесь, видимо, была одна на все случаи жизни, поэтому легла в чем была — в белом комбинезоне.
Но уснуть не удавалось. И она заставила себя, меняя ритмы мозга, потому что выдержать постоянное беспокойство, страх, самоедство становилось все тяжелее.
***
Было 2:04 местного времени по ее внутренним часам, когда в комнате появились два модификата. Теперь это были щуплый мутант с голым торсом, с лицом ящерицы, красным гребнем на голове и сизыми наростами в виде треугольных пластин на спине, и чешуйчатый, четырехрукий, шестипалый мутант, с длинным, раздвоенным языком.
— Что... опять? — воскликнула недовольно Йона.
Ящерица, нервно озираясь по сторонам, ткнула дулом ружья Йоне под ребра:
— Давай, побыстрее, — прошипел он.
Она вышла с ними. Они проследовали до лифта. Когда двери закрылись за
