Йона - Фред Скарди
Йона подняла взгляд. Маркус робко улыбался. Он облизнул пересохшие губы.
— А когда я оказался здесь... — продолжал он. — Я много думал...
Повисла пауза. Йона ждала окончания того, что скажет Маркус, и одновременно боялась этого. Часто-часто моргая, она глядела на него немного искоса, страшась заглянуть ему прямо в глаза.
— Я понял, что не боюсь, — сказал он дрожащим голосом. Его лицо излучало тепло и растерянность. Маркус встал. Подошел к ней, присел рядом. Он словно собирался с мыслями, будто не знал или боялся что-то сказать.
— А ты... — произнес он. — Ты правда можешь, как в том фильме? Боже, что я говорю?!
Йона улыбнулась:
— Морфинг? Да. — Она кивнула. — Не настолько сильно, как там, но «да».
Глаза Маркуса засверкали внутренним огнем, он взял ее ладони в свои. Она почувствовала, как сильно он волнуется — его ладони были потными и холодными одновременно.
— Ты желала спасти меня — и потому здесь. Из-за меня. Как я могу бросить тебя?! — сказал он.
Йона с трудом сдерживала слезы, глаза увлажнились.
— Пусть меня осудят, что я люблю мутанта... модификата... неважно, как это называется... я не боюсь, — сбивчиво сказал Маркус и коснулся своими губами ее губ. Йона подалась к нему, и они слились в поцелуе полном счастья и отчаяния.
Глава 25
После свидания с Маркусом стало спокойнее. Теперь ее поступок не казался настолько страшным и бессмысленным. И эти слова Сотера об информаторе. Кто это мог быть? Ей хотелось думать, что вся эта затея с освобождением пленных и восстанием все равно бы не вышла — ведь среди «простых» оказался предатель, который выдал их. Совесть раз за разом услужливо подсовывала эту мысль, как оправдание собственного поступка. Может, это Шэнь? Йона не видела его среди задержанных. Очень может быть, что Анвар ошибался насчет него, что она лучше прочувствовала этого человека, чем все они.
Маркус немного рассказал о Сортировке. Часть сведений о пленниках захватчики получали, наблюдая за ними в камерах Приюта. Как он понял, камера была оборудована различными датчиками — атланты знали множество параметров, касающихся их здоровья. Они проводили допросы, касающиеся других пленников. Для такого допроса в камеру приходили «менталы», как их назвал Маркус — по его словам, они умели подавлять волю: на экране показывали тех или иных людей, а ты, против своего желания, отвечал на вопросы о них.
— Может, ментаты? — спросила Йона.
— Может и ментаты, — пожал плечами он.
— Местные называют их «шизо».
— Правда? – усмехнулся он. Йона кивнула и Маркус заулыбался еще шире. Ей стало так тепло на душе от того, что сумела его порадовать.
— Ну, был недалеко от истины, — сказал он, посмеиваясь, ведь «ментал» могло обозначать и «душевнобольного».
Из дальнейшего его рассказа она поняла, что несмотря на умение воздействовать на нервную систему, модификаты не были телепатами. У нее мелькнула мысль, что возможно, и легат тоже. Она никогда не слышала о такой особенности отца. Хотя... мама никогда не говорила и о том, чтобы он умел «залезать» в чужую голову и подавлять волю.
Маркусу во время такого допроса среди прочих показывали Лусию и Уго.
— Помоги, Йона, — сказал Маркус. — Пусть они исключат сестру и брата из Сортировки и переведут в лучшее место — как нас с тобой. Если и отец здесь — то его тоже.
— Я думаю, они тебя услышали, — сказала она.
— За нами наблюдают? — спросил Маркус, оглядываясь.
Йона кивнула.
— Я как-то об этом не подумал, — сказал он и растерянно улыбнулся.
Пока Маркус был с ней, ее снова посетила отчаянная мысль убежать вместе с ним. Это был мимолетный порыв, который она сразу же подавила. Во время побега она, скорее всего, выживет, а вот он... вряд ли... Сейчас, без него, ее одолевали мысли, что будет дальше. Как долго продлится это состояние подопытной крысы, которой разрешают свидания с любимым? Это не может продолжаться вечно. И надо будет найти выход. Нужно только понять, как сделать это безопасно.
Во время Сортировки к некоторым из тех, кого не отсеяли, приходили униатские модификаты, осматривали перед покупкой. Маркус оказался слишком дерзким и почти сразу оказался среди буйных, которых, как он понял, нужно «утилизировать».
— Я испытал своего рода облегчение, когда понял, что меня ждет смерть, а не рабство, — усмехнулся Маркус.
Йона рассказала немного о том, как попала в квартал «простых», опустив про убийства модификатов в дороге и тему восстания, объяснила отличие «простых» от «ученых», и тех и других — от «слуг». Маркус тогда сказал:
— Бывало, жалуешься, что за жизнь, когда что-то идет не так. Только здесь я понял, в каком прекрасном мире мы живем... жили с тобой.
Йона кивнула и они обнялись. Мир в котором они жили, теперь казался несбыточной фантазией. Все, что у них было сейчас из той жизни, которой их лишили — это они друг у друга.
— Эдема они забраковали из-за проблем со здоровьем. У него ожирение, вроде как астма и начинающийся артрит. Такие им без надобности, — сказал Маркус.
— Знаю, — сказала Йона. — Но этим все не заканчивается. Получишь травму уже здесь — тебя утилизируют. Ты здесь вещь... «таракан», как они называют нас... людей.
Маркус помотал головой, в его взгляде читалось «Вот уроды!», но промолчал. И казалось, не из-за страха перед здешними хозяевами, а из боязни обидеть ее, ведь в его представлении она была тоже мутантом.
Спустя несколько часов после ухода Маркуса к ней пришел модификат-коротышка с длинным носом, длинными ушами, оттопыренными губами и паклей рыжих волос. Он протянул капсулу и сказал, что это слабительное, и что через час будут снова проводиться тесты.
— Опять? — не удержалась Йона.
— Тесты могут проводиться в любое время и в любых количествах, — с гадкой улыбочкой произнес карлик, из-за своих странных ног напоминавший псину, стоящую на задних ногах. «Неужели он не замечает собственного уродства? Или первоначально он выглядел иначе, и нынешнее состояние — дефект модификации?» — пронеслось в голове Йоны, пока она глядела на него.
— Я поняла, — сказала она, взяла с пола графин с остатками воды, положила капсулу в рот и отпила прямо из графина.
