Как приручить дракона – 5 - Евгений Адгурович Капба
— Лена-а-а-а… — застонал класс.
Кузьменок и вовсе под парту полез, а Якубовский — тот спрятал лицо в ладонях.
— Что ж, значит, как только я вернусь из Москвы, то по карте звездного неба проверять буду и Пегову, и Свиридову. Готовьтесь, сударыни! — улыбнулся я. — Если хотите — мы сходим в кабинет физики, и я попрошу, чтобы вам дали телескоп — только обязательно пройдите инструктаж, как им пользоваться. Темнеет нынче примерно в полдевятого, если выйдете на речку, подальше от жилья — звезды будет видно очень хорошо. Только не забывайте — по распоряжению главы города несовершеннолетние должны быть дома в десять! Кузьменок, Якубовский — вам задание: если девочки решат смотреть на звезды — с вас полное сопровождение и обеспечение безопасности. Девочки — можете к ним обращаться. Будут вопросы со стороны родителей — мой номер вы знаете, пусть звонят.
Свиридова хлопала глазами, явно не понимая, как это она так круто влетела. А Пегова — та держалась молодцом, у нее даже глаза горели. И ей-то вряд ли нужен был старый школьный телескоп: может, она и незаконнорожденная, но все-таки — Сапега, так что, если понадобиться, ее и в клановую обсерваторию свозят, и в планетарий в Минск, было бы желание.
* * *
— Нет уж, Ингрида Клаусовна, тут вы экскурсией на мини-ТЭЦ не отделаетесь! — я был вне себя, если честно. — Это как минимум участие в посадке леса Вышемирским лесхозом, с сухпайками и транспортом до делянки!
— Гео-о-оргий Серафимович! Ну, не десятый же класс с химии мне забирать! — она всплеснула руками. — Послушайте, ну у вас сейчас обществоведение и география в девятом «бэ», ну сходите вы, поддержите наших! Уездное управление спорта очень просило создать массовость!
У меня аж в груди запекло, если честно. Я, наверное, никогда к этому не привыкну. Какая-то не то эстафета, не то — спартакиада — важнее, чем урок обществоведения и урок географии. И даже такая адекватная директриса, как Гутцайт, считает мое возмущение по поводу необходимости снимать детей с уроков, чтобы «создать массовость и поболеть за наших» просто блажью. Для нее это — очередная придурь, коих у педагогов — великое множество. Мол, чего это Серафимыч голову дурит? Девятый класс — не выпускной, гуманитарные уроки — не очень-то и важные. Вроде бы неглупый парень, но таких простых вещей не понимает. Ну, пойдут дети, ну, поддержат команду… Чего ерепениться?
— Посадка леса, — сказал я. — В рамках изучения темы «Лесное хозяйство и деревообрабатывающая промышленность». Или дети работают мечниками, и мы садим гектаров пять, или — увольняйте меня к бесам прямо сейчас, ни на какую лапту я детей не поведу.
— Это не лапта! — возмутилась Ингрида Клаусовна. — Вы совсем не разбираетесь в спорте! Вам должно быть стыдно, физическая культура — один из элементов гармоничного…
— Ага, — кивнул я.
Она крепко сжала губы и взяла тайм-аут, потому как поняла, что разговор пошел не в ту степь. Занятия на турниках с ребятами мы продолжали, а в зимнее время — тренировки проводили здесь, в шестой школе в спортивном зале. И директор сама давала мне на это разрешение, и инициация одна, кстати, тоже в спортзале прошла…
— Книффлиг бетругер! — признала она. — И, наверное, с лесхозом уже договорился?
— Неделю назад навел мосты, — признал я. — На всякий случай.
— Все-таки у вас были в роду кхазады, — прищурилась она. — Поднимите родословную, кто-то да найдется.
— Мы договорились?
— Сходите к Верочке, назовите ей дату, — устало махнула рукой директор. — Поедете в свой лес с параллелью девятых классов. Вместо биологии и физкультуры!
Я радостно оскалился: Надеждина меня точно убьет, но к биологии и физкультуре посадка леса имеет куда больше отношения, чем этот их петанк, или бес его знает что, к обществоведению и географии!
* * *
Похоже, спорт и спортсмены в обоих мирах были бесовски похожи друг на друга. И что там, что здесь, я совершенно не понимал командные виды спорта. Я понятия не имел, во что играют девчата на площадке: нечто среднее между гандболом и баскетболом. Но если абстрагироваться — выглядело это довольно абсурдно.
Двадцать красных и потных девчонок-подростков в форме не по размеру носились по площадке за одним мячом, тренера — две огромные женщины — с кромки поля крыли их благим матом, пытаясь рулить происходящим. Судья свистел, поясняя что-то про «перебег» и «подскок» — я совершенно не знал, что это значит, но игра из-за этих «подскоков» прерывалась довольно часто. Потом — вбрасывание мяча, новая порция беготни и криков — и новый свисток из-за очередного «подскока», «выхода» или — полученного очка. Кажется, побеждали наши — вышемирская команда вроде как вела по счету, но как начисляются очки — оставалось тайной. Публика частью неистовствовала, частью — была занята делами совершенно посторонними, ибо состояла из пригнанных насильно детишек пубертатного возраста.
Меня больше занимало поведение тренеров. Они действительно позволяли себе страшные вещи, за которые любого школьного учителя лишили бы права преподавательской деятельности лет этак на десять, если не больше.
— Что ты, как корова, по полю бегаешь, растопырила ноги! Соберись, Светка, иначе по жопе получишь! — орала толстая женщина из Светлогорска на белесую девчонку лет тринадцати. Если бы она действительно дала Светке по заднице — скорее всего, у Светки случилось бы сотрясение мозга. — Давай, давай, мне нужно, чтобы ты играла как вчера!
— С хера ли ты тупишь, овца? — надрывалась наша, вышемирская тренерша, вызвериваясь на зеленокожую спортсменку, которая стояла и хлопала глазами. — Пас надо давать! Пас! Башкой своей верти, смотри, что на поле происходит!
Нет, я не был совсем уж мальчиком-паинькой и тоже мог рыкнуть на учеников, не без этого. И что такое спортивная злость — прекрасно понимал. Но какую пользу несет для всей мировой цивилизации в целом и для каждой отдельной девчонки в частности это мероприятие? Есть ли в этой беготне польза для детского здоровья — психического и физического? Почему и дети, и их родители считают, что беготня по полю за мячом — достойная расплата за порцию унижений от тренера? Я точно знал — бывают другие
