Великая Восьмёрка - Данил Манонин
– Понимаю…
– К тому же, в такой вид, – я провёл взглядом по её телу, зачем-то сглотнул, – может вызвать у некоторых… Чёрт…
– Что вызвать?
– Да, ничего… Забудь. Ну же, надень кольцо!
Я сменил своё строение глаз на простое, человеческое. Девушка исчезла. Но ненадолго. Сначала проявилась левая рука, на средний палец которой было надето заветное кольцо. Затем туловище, голова, бёдра, ноги. Вот она, стройная, с тоненькими ручками, небольшим круглым личиком татарской национальности, коротко и топорно постриженными волосами цвета вороньего пера. Она посмотрела на свои руки. И очень удивилась.
– Я вижу их! Впервые вижу свои руки!
– Ты правда не видела их?
– Ну да, сыворотка… сделала меня невидимой… для меня, в том числе.
– Что ж, наконец ты сможешь жить нормальной жизнью…
Она ланью подскакала к шкафу, порылась там и достала понравившуюся ей одежду.
– Я хотел извиниться… За ту погоню. Должно быть, было больно падать?
– Да, было. Но это не важно. Я видела, как вы упали вслед. Но вы совершенно невредимы…
– Как и ты…
– Что было в том шприце? После инъекции нога восстановилась незамедлительно. Что это было? Новое лекарство?
– Всего лишь моя кровь… Дело в том, что я не человек.
– А кто тогда? Вы видите невидимое… Ваша кровь исцеляет. Кто вы?
– Я и сам не до конца знаю это. Но что знаю точно – я из тех, кто жил ещё до создания Вселенной в нынешнем виде. Скажу тебе по секрету, я ничего не помню о своём прошлом. Лишь с того момента, как зародилась Вселенная. Мне показалось, что именно я приложил к этому усилия.
Помолчав немного, она попросила меня рассказать свою историю. За этот год я уже с десяток раз пересказывал её разным людям. Но что поделать, если нужно заработать их доверие? Я согласился.
Летели минуты, я всё говорил и говорил. Она внимательно и покорно слушала, внимая каждому слову и запоминая каждую деталь. Так, мой, предполагаемо, недолгий визит с целью отдать кольцо, продлился целый час. А то и больше. И рассказ о путешествии в космосе занимать лишь половину всего времени. Остальное время мы просто разговаривали о мире, но на более масштабном уровне.
Заметно, что Татар Гёрл посвятила, как она её назвала, Идину, в детали жизни на Земле. Я же, смотря на то, как увлечённо Идина слушает, рассказывал о планетах, системах, а так же таком романтическом явлении, как звездопад. Она, выслушав всё, сильно увлеклась, даже захотела увидеть звездопад самолично. Я пообещал, что покажу ей эту красоту… когда-нибудь…
Когда я вышел за дверь и начал удаляться от её комнаты, меня пробрала дрожь. Я словно на секунду принял облик ручейка, бурной реки или даже беспокойного океана. Всё сжималось и разжималась. Я решил принять полную, достоверную форму человека, чтобы точно определить, по крайней мере по человеческим меркам, какой характер у этого явления. Дрожь шла из сердца. Его будто свело чем-то приторным. В поисках ответов я погрузился в своё глубокое сознание. И вскоре мне удалось нечто большее, чем определить чувство. Я вдруг вспомнил что-то. Что-то, что было давным-давно. Из прошлой жизни, когда ещё не было Вселенной. Я помню голоса. Кто-то говорил о некоем понятии “Latne”. Что оно означает?
Пустошь
Всё это так странно, я теперь могу выбирать сама… Выбирать, что мне делать… За время жизни на улице я не вступала с людьми в контакт. Ведь меня учили:
– Ты невидима. Люди не должны подозревать, что ты есть. Не разговаривай ни с кем, ни в коем случае.
Теперь Татар Гетто знает, что я существую. И я даже разговаривала с ними. Я не знаю, что думать о них, о ситуации в целом. Ведь меня не учили думать о чём-то, кроме деталей поручений. Я не до конца доверяю Гетто. Но они указали возможный адрес проживания моего отца. Всё это очень странно. Я не могу этого понять. Мне нужно просто найти Виктора Карнешина и расспросить обо всём. Пусть он скажет правду.
Вот и та самая квартира. Я постучала. Один раз, другой… Ответа не последовало. Должно быть, никого нет дома. Стоит постучать к соседям.
Но я не успела повернуться, как врезалась в чьё-то массивное тело. Человек был в грязной майке, с трудом натянутой на толстый живот, в штанах была огромная дыра на колене. Дернув головой, он дрогнул своими двумя подбородками. Голова лысела, но зато волосы на бороде и бакенбардах были жёсткими и ровными. Человек брился, оставляя лишь бакенбарды, на месте усов и бороды была лишь дневная щетина. Он смотрел на меня своими рыжевато-карими глазами, поедал меня своим взглядом.
– Осторожней. Ладно меня с места не сдвинуть, а другого можешь и сбить. – он рассмеялся.
– Простите, я не хотела…
– Да ничего страшного! – он похлопал меня по плечу. – Ищешь кого?
– Отца ищу. Би-биогического…
– Может, биологического?
– Да, точно. Его зовут Виктор Карнешин. Он жил в этой квартире, или живёт, я точно не знаю.
– Да, дела… – Он всё ещё не убирал руку с плеча, а теперь ещё и прогладил руку до локтя. – Не представляю, какого тебе. Живёшь, живёшь. А тут оказывается, что твой отец не настоящий. Лишь отчим. Тебе, наверное, очень плохо?
– Не знаю, я запуталась, не могу чувствовать что-то одно.
– Бедняжка, – второй рукой он погладил меня по голове, а первой перешёл за спину, к лопатке и прижал меня к себе.
Всё это он делал медленно, слабо и неуверенно. Как при объятьях. Всё, как по рассказам Насти. Она говорила, что так люди высказывают свою радость, либо пытаются утешить друг друга.
И, чтобы не выглядеть глупо, нужно отвечать на объятья взаимностью.
И я ответила: медленно обхватила его обширное тело, положила голову ему на грудь. Он источал тепло. Я почувствовала биение его сердца. Всё, как по рассказам Насти. Надеюсь, я ничего не забыла, всё делала правильно…
– Я могу тебе помочь. – сказал он, чуть отпустив от себя, но оставив руки на моей талии. – Виктор – мой старый друг. Он и вправду живёт тут.
– Значит, я не ошиблась, это хорошо!
– У меня идея. Раз его сейчас нет дома, давай зайдём
