Корпорация любит нас - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Что, всё ещё боишься? — с усмешкой спросил Станислав. — Я, помню, по первости также боялся носу высунуть. Шагай смелей, не бойся. Я тут почти на таких же правах, как ты, и со мной пока всё тихо.
Ник думал, что прохожие будут с осуждением смотреть на голодранца, вышедшего из зверинца с барахлом, но они даже не обращали на него внимания. Скоро коллеги дошли на угла ограды зоопарка и свернули на улицу Малаховскую.
Многоэтажку построили перед самым Катаклизмом, поэтому дом стоял практически целёхонький, только на верхних этажах были выбиты стёкла. Часть здания была в собственности зверинца, и здесь проживало немало коллег Ника. Складовский как-то упоминал, что здесь живёт его бывшая подруга, с которой он не очень любит встречаться, но подробностей не говорил. Табличка на подъезде гласила, что «жильцы здания являются свободными подданными Его Императорского Величества Савелия Первого и освобождены от податей».
— Звучит неплохо, — подумал Ник и толкнул ногой дверь.
Дверь ударилась обо что-то, и затем послышался женский голос:
— Осторожнее!
За дверью оказалась худая высокая девушка с жидкими светлыми волосами. Она потёрла ушибленный лоб.
— Внимательнее нельзя? — нахмурилась девушка. Она была выше его почти на голову.
— Простите, — извинился Путник. — Я не специально, на радостях — иду заселяться.
Станислав протолкнул Ника вперёд.
— Иди давай, невнимательный.
— Постой, — вдруг сказала девушка в дверях, и Путник обернулся. — Кажется, мы знакомы.
На бледном лице были радость вперемешку с удивлением.
— Вряд ли, — усмехнулся Ник и пошёл наверх. Она не показалась ему симпатичной — каждый раз, когда Путник думал о противоположном поле, ему вспоминалась девушка из реальности бункера, и он ничего не мог с этим поделать.
Поднявшись на этаж, Станислав открыл дверь и торжественным жестом передал ключи Нику, пропуская вперёд. Путник зажёг свет — тусклую светодиодную лампу наверху. В комнате от старых жильцов остались только древняя тахта и грубо сколоченный шкаф. В пустых стенах Путнику показалось неуютно.
— Кухня общая? — спросил Ник.
Напарник кивнул.
— И санузел. Разберёшься со временем. Тут рядом Тимур живёт, договоритесь про холодильник и прочее.
Ник посмотрел в окно. Из окна открывался не самый приятный вид на свалку, где в него выстрелили шокером. Крепость и башня, возвышавшиеся за свалкой, заставили неприятно поёжиться.
— Не понимаю, как могла такая огромная свалка взяться прямо в центре города? — подумал вслух Путник.
— Раньше тут были дома, — Станислав указал на руины. — Корпорация, как только пришла к власти, решила отгородить Твердыню от соседей. Чтоб не заглядывали во внутренний двор, кому ни попадя. Бояться.
Чувство дискомфорта увеличилось, и Путник не выдержал.
— Слушай, а можно я сегодня ещё на чердаке переночую?
— Не, брат, привыкай, — покачал головой Складовский. — Тут тебе жить в ближайшем обозримом будущем, если ничего не изменится.
— Ты сейчас куда?
— Гулять по городу, — Станислав пожал плечами. — Возможно, в клуб какой забреду. Бросай вещи, идём со мной.
Ник подумал и согласился — любопытство и желание развлечься пересилило страх.
II. Фуга. Эпизод 6. Путник и Спутница (б)
* * *
Складовский был выше его, и Путнику приходилось догонять напарника, ловко обходя людей. Машин, несмотря на вечернее время, на улицах почти не было, и многие горожане прогуливались прямо по проезжей части, пропуская редко проезжавшие мимо грузовики и электровозы. Со всех сторон, из кафетериев и балконов жильцов доносилась разная музыка — что-то старое, электронно-трансовое, перемежаемое классикой и «попсовым» роком. Ник рассматривал вывески магазинов и еле сдерживал изумление — помимо русского языка мелькали вывески на английском, японском и узбекском. Но что самое странное в этом всём — он мог их читать!
— Зачем вывески на японском? — спросил Ник Станислава.
— Существует мнение, что это подготовка к вторжению, — отозвался Складовский.
Он прекрасно понимал слова любых языков, значения всплывали откуда-то изнутри, независимо от его воли. Путник подумал сказать об этом Станиславу, но сдержался — во-первых, это было слишком странно, во-вторых, они находились в достаточно людном месте.
Стемнело, и Ник неожиданно понял, что совсем не боится оказаться в городе в темноту — даже не столько из-за наличия спутника, сколько из-за привычки, сформированной за неделю жизни в бункере. Они свернули на Сибирский проспект и двигались теперь в сторону высокой серой башни, стоявшей за Исетью. Лучи прожекторов, бившие снизу, выхватывали в небе над ней два громадных, в сотню метров длиной, аэростатов.
— Станция дирижаблей, — пояснил Складовский, поймав взгляд Ника. — Тебе разве Анастас не говорил?
— Говорил, — кивнул Ник, улыбнувшись. — Я видел уже парочку пролетающих куда-то на запад. Куда они летят, на море?
— К приморским городам.
— Ты был на море?
— Нет. Побережье закрыто и патрулируется Корпорацией. Бросай про всякую ерунду говорить, ты лучше вон куда посмотри.
Напарник указал вперёд по тротуару. В шагах тридцати перед ними шла та самая высокая соседка в лёгкой накидке, которую Ник нечаянно ударил дверью.
— Как она тебе? — с лёгкой усмешкой спросил Станислав.
— Как-то не очень, — пожал плечами Ник, разглядывая девушку со спины. — Слишком худая. Ещё и одета в такую лёгкую накидку, я смотрю, и мне аж холодно становится.
Складовский хохотнул.
— Не разбираешься ты в них. Я где-то читал, что привлекательность фигуры зависит не от размеров, а от разницы между бёдрами и талией. У этой самый раз.
— Ты что, специально за ней идёшь? — спросил Путник. — Ты её знаешь, это та самая?
— Нет, раньше я её не видел. Видимо, тоже недавно заселилась, или в гости к кому-то ходила. Вообще, я иду в кафе на набережной. Там продают очень качественные сырные слойки. Кажется, это называется хачапури. Жаль, во Внутреннем алкоголя не достать, они бы хорошо пошли с винцом.
Станислав нацепил наушники недавно купленного плеера — японского, «сброшенного» — и перестал обращать на спутника внимания. Какой-то странный он был сегодня. Впрочем, сырные слойки — это замечательно, подумал Ник. Он как раз проголодался — из-за переездов не успел толком перекусить. Девушка, меж тем, завернула
