Винсент Килпастор - Беглый
Если оскорбления в свой адрес я давно научился пропускать мимо ушей, то упоминание моей Рамили завело меня не на шутку.
— Сам соси, гандон! Понял! Залупень Рахманинова! И баландой хозяйской закусывай, хуетруп! Животное непутевое!
Я развернулся и гордо направился к выходу. Людей закрытых на несколько замков очень легко и приятно посылать на хуй. Пусть посидит и подумает о своем моральном облике и ориентации.
В конце-концов справлюсь сам. И потом мастер-класс можно попросить у Геши. Он хотя бы не станет склонять меня к оральному сексу. А там — глядишь и этот ебр тамбовский поумнеет, поголодав слегонца.
— Стоой! Шура! Да стой же, вакутагин херов! Пошутил я. Что шутки разучился понимать, черт лысый? Записывай давай. Очковтиратель недомерянный.
Через минуту я уже сидел на полу и смиренно внимал голове Валерчика. Она торчала из двери камеры, как хрустальный шар с глазами. Теперь можно было извловчившись вдарить ему в харю открытой форточкой кармушки — если сильно попросит. Кормушка тяжелая — нокаут гарантированый.
— Короче. Тонких мест тама куча. Куча. Но не каждый запал тебе по силенкам, Шурка. Не все сразу. Давай начнем с легкого — илик йог. Да илик! Хотя тут момент, момент словить надо. Не сможешь с первого раза. Лады. Тогда второй вариант — хлебораз. С пятичасовым хлебным завозом на постой заходят груза. Тут опять же пасти надо. С терпением, с вниманием. Отлавливать момент. Ты не домушник? Тут как хату ладно сработать — подготова нужна. А еще лучше — наводка. Ах да — ты ж побегушник у нас, надо ж с колонки на лыжи встал. Ну, мудак! Так оно! Пасти хату надо долго и талант иметь надо.
А вот знаешь что — начни-ка ты с мяса! С мясом все грубей, бля, но зато гарантировано спалишь. Одним махом. Только дух надо иметь. Это уже в стиле проникновение со взломом.
И самое главное, запомни — спалишь мясной цех — не вздумай акт долбаный писать или вообще — поднимать шум. Тихо к Рустаму отнесешь и положишь запал перед ним. Все дела. Станет сговорчивым. Сразу же.
Его, Рустама, тоже пойми — он почти весь продукт за свое личное бабло сюда тянет. С лишком. Лишок — на продажу идет в сектора. Бабло с продажи — ментам заносит. Поэтому там движение должно быть всегда. Всегда, догоняешь? Это как электростанция или аэропорт — ни выходных, ни праздников.
А будешь ихнюю движуху тупо палить — самого подставят и выкинут с поста. Не будешь их палить — так спалят другие, а ты будешь крайний. И выкинут с поста. Как всегда. Вот так та.
Валерчик сделал жест рукой показывая где в результате подлых интриг он оказался сам.
— Но шесть месяцев там простою? Вернее — выстою?
— Меня будешь слушать — простоишь шесть лет! Дядя Валера плохому не научит.
— Не-не, шесть лет не надо. У меня звонок через полгода!
Пока Валерчик в деталях натаскивал меня на мой первый боевой запал, я сидел на полу и думал как же здорово, что я когда-то учился в институте.
Самое главное что мне там привили — это страстную охоту к самообразованию. Спасибо им.
* * *Из военной сводки:
Операция Пентагона Несокрушимая Свобода первоначально носила название Безграничное правосудие — и являлась формой возмездия за теракты 11 сентября. В последствии название пришлось поменять в связи с тем, что оно потенциально являлось оскорбительным для мусульман. Определение «безграничное правосудие» может относиться только к Аллаху.
Военная операция Несокрушимая Свобода началась вечером 7 октября 2001 года. В нанесении первого удара принимали участие 40 боевых самолётов; с американских и британских кораблей было выпущено около 50 крылатых ракет.
Система ПВО талибов была выведена из строя почти сразу; вся имевшаяся у них авиация, в основном российского производства, была уничтожена на аэродромах. Также проводились и наземные операции с участием сил специального назначения стран коалиции. В целом практически вся информация о ходе военных действий исходила либо из американских и британских официальных источников, либо от катарского телеканала Аль-Джазира — единственного телеканала, чьим журналистам талибы позволили работать в Афганистане.
Основную роль в ведении воздушной войны играли стратегические бомбардировщики B-1B Лансер, B-2 Спирит, B-52 Стратофортрес.
Большинство ударов наносилось высокоточными боеприпасами с лазерным или спутниковым наведением, что, однако, не позволило избежать инцидентов с гибелью мирного населения.
Были применены и сверхтяжёлые бомбы Дэйзикаттер — самые мощные неядерные боеприпасы в истории человечества на тот момент.
В войне против сил НАТО принимает участие оппозиционная организация Исламское движение Узбекистана. ИДУ взяло на себя ответственность за ряд громких нападений на коалиционные силы. После этого к названию организации стали добавлять прилагательное «терорристическая».
2. 6
Есть такой зашарканный дыр образ — крыса, загнанная в угол. Нельзя загонять крысу в угол — иначе у нее останется только один выход, развернуться и бросится на вас. Крысы отчаянно живучи.
Вот именно такой загнанной в угол крысой чувствовал себя сегодня я.
С одной стороны был отрядник с пыльным прядильным цехом, с другой Сагит с его сраным ужином и шеф-поваром Рустамом. И самое подлое во всей ситуации — в мертвый угол я загнал себя сам.
Из нескольких уроков айкидо, которые нам с Баевым успел преподать Сэнсэй, я урвал истину — мудрость бойца, это вовремя отступить на шаг назад, и дать атакующим противникам столкнуться лбами. Но как это проделать на практике, Сэнсэй научить не успел — я свинтил из сектора в первый гадский барак.
Поэтому сейчас приходилось действовать по инструкции, выменянной на обещание подкармливать заточенного в башне экс-сильвестра столово́й — Валерчика.
* * *Почему люди думают, что в Ташкенте тепло даже зимой? Это так же далеко от истины, как курорты на побережье Сахалина. Зима в Ташкенте промозглая до костей. Мерзкая влажность уничтожает саму суть понятия — одеться по погоде.
Одетый не по погоде, я — вот уже сорок минут сижу в глубокой засаде. Засада — словечко то какое — будто я охочусь кому бы тут засадить.
Хм, может быть это и так. Хотя на самом деле я пока засадил себе сам — свернув тонкую шею в поршень промышленной мясорубки из каморки мясничего, я пасу «варочный цех».
Мой перископ это малюсенькая, скользкая и подслеповатая отдушина под самой крышей. Неудобная поза — полбеды, настоящая беда это паскудная стремящаяся внутрь костного мозга холодрыга.
Зато отсюда изумительно видно огромный котел, главный котел Зангиоты, в котором скоро забулькает баланда завтрашнего дня.
Поварята шуршат вокруг котла, как черти в аду.
Сначала, они открывают пожарный кран, вделанный тут же, в стену над священным котлом. Котел такой огромный, что даже этому почти ниагарскому напору требуется время, чтобы его наполнить. Если хотите узнать, что такое время — свинтите-ка набок башку и уткнитесь носом на холоде в осклизлую сетку столовской отдушины. Время весьма относительно.
Когда котел полон главным компонентом баланды — водой — почти до краев, на сцене появляется и сам зангиотинский мясничий.
Мясничий знает, что в лагере уже объявили отбой. Менты рассосались по домам, а дежурные, приняв по двести, звонко колошматят костями по инкрустированым в фартовом блатном стиле нардам.
Поэтому мясничий всея Зангиоты обрядился в вольный тренировочный костюм. Понятно, это не белоснежная пума Рустама, это скорее какая-та заглохшая в море акульей конкуренции советская модель ташкентской фабрики «Малика». Тем не менее — вольняха на строгом режиме. Шик.
Поразительно, как меняет человека костюм — теперь мясничий, с его изуверскими чертами лица и глазами навыкате здорово смахивает на штатного врача немецкой сборной по футболу.
Врач в центре внимания всего стадиона — он толкает тележку с медицинской дребеденью к катающемуся в смертельной агонии игроку. Футбол жестокий спорт — если судить по тому, как страдают упавшие на поле игроки — будто им на ногу наступил не другой игрок, а стальная гусеница американского танка Эбрамс.
Между тем мясничий, обратив взор к небу, что-то пафосно бормочет. Мне неслышно, но подозреваю это стандартный «бисмиляху-рахманур-рахим».
Потом он аккуратно, будто покойника в могилу, опускает в воду куски расчлененной, забитой еще в доисторические советские времена плоти какого-то копытного животного.
Когда поверхность водной глади приходит в полный покой, врач немецкой сборной по футболу приоткрывает другой кран — подающий под котел газ, и быстро уматывает с поля вместе со своей тележкой.
Мясничий даже вроде мурлыкает что-то себе под нос. Подозреваю это сюита из популярной оперетки Шикльгрубера «Ганзель и Гретель».
