Алексей Олейников - Боевой аватар
Антуан боязливо вжался в тень невысоких пальм.
— Там очень высоко, — возразил он. — Ужас точно разобьется.
— Ага, сто раз!
— Ладно, другого способа у нас нет, — оборвал их Питер. — Надо найти дерево побольше, срубить его и поднять вон туда, к верхушкам деревьев.
Мальчики с сомнением огляделись. Пока они придумывали, как уничтожить Лесной Ужас и пробирались сквозь лес, все казалось выполнимым. Но теперь перед ними встала вся невыполнимость их предприятия.
— Допустим, мы срубим дерево. Как поднимем вверх? — сощурился Элиас.
— Поднимем, — Питер уверенно огляделся. — Я видел, как это делали дикие. Давайте сначала отыщем подходящее дерево.
Им повезло. Громадное белое дерево арере они нашли недалеко от реки. Редкий гость в равнинных лесах, арере стояло на поляне, взметнувшись к небу. Ветви его накрывали шатром поляну.
— Ты сдурел? — Элиас задрал голову и присвистнул. — В нем метров тридцать будет.
— В самый раз, — Питер подошел к стволу больше обхвата его рук, примерился и ударил мачете.
Лезвие со звоном отлетело, на столе появилась небольшая зарубка.
— Да мы его рубить будем целый день, — Элиас поковырял мачете кору. — Твердое, как железо.
— Верно, — Питер почесал в затылке. — Но это самое подходящее.
— Давай другое поищем, — предложил Элиас. — В лесу полно деревьев.
— Можно его поджечь, — робко сказал Антуан. — Обложить ветками, ствол прогорит, и мы его срубим.
— Бред, — фыркнул Элиас. — Перегрелся, Пискля?
— Нет, он дело говорит, — Питер критически оглядел ствол. — Правда, жечь тоже долго. Но это выход. Ладно, ищем сухие ветки.
И они с Антуаном, уткнувшись глазами в землю, как свиньи-бородавочники в поисках сладких побегов, разбрелись по поляне.
— Бред, — Элиас еще раз взглянул на дерево. — Зачем Андрая послал меня с этими дураками? Ничего не выйдет.
«Ничего» — шелестело арере листвой вверху, бросая изменчивую тень на его черное лицо.
— Вот зараза, — Элиас еще раз сплюнул, и отправился на поиски топлива.
Спустя час мальчики натаскали приличную кучу коряг и веток. Антуан, пыхтя, притащил огромную охапку сухих скрученных листьев, бросил у подножия.
— На растопку, — пояснил он, утирая лоб. Толстые его щеки колыхались.
— Тебя, жирняка, на растопку надо, — хихикнул Элиас.
Антуан сморщился, как от зубной боли, бросил умоляющий взгляд на Питера.
— Отстань от него, Элиас, — Питер хлопал себя по карманам. — Он задницей не приземлялся.
— Это случайно, — вспыхнул Элиас. — камень из-под ноги вылетел.
Питер молча кивнул, присел возле наваленной груды веток. Чиркнул зажигалкой, поднес ее к листьям.
Язычок пламени перескочил на листву, сгреб ее рыжей пятерней, и вытянулся, рванулся вверх. Ветки затрещали, над поляной поплыл дым. Ветер подхватил его ленивую струю и погнал по земле, в сторону дальних зарослей, нанизывая белесые дымные пласты на качающиеся узорчатые листы папоротников.
— Тащите еще хворост, этого мало.
Мальчики без устали подносили ветки, и одну за другой их глотал жадный огненный муравейник, облепивший ствол арере. Влажная кора дерева шипела, жаркие языки поднимались все выше.
— Ищите ветки побольше, нужен большой жар, — крикнул Питер, прочесывая ближайший лес. Его что-то смутно тревожило. Он прекрасно слышал «вторым слухом» товарищей, где-то рядом была пара птиц и ящерица. Но было что—то еще. Неясное чувство угрозы, нависшей над поляной. Не схожее с образом тех существ, которых он видел ночью, но как-то с ними связанное.
«Нельзя разбредаться — озабоченно подумал он, подхватывая ветку. — Надо держаться вместе».
Однако вокруг дерева они уже выбрали все, вплоть до гнилушек и все больше расходились в поисках топлива. Антуан шел почти на четвереньках, шарил по земле вытянутыми руками — надеялся так найти пропущенные ветки. Он уже обогнул поляну и углубился в дальний от реки лес.
— Есть! — обрадовался Антуан, увидев сухой, выбеленный солнцем изогнутый сук, который торчал из листвы в метрах двадцати от него.
— Идите сюда, я сухое дерево нашел! — закричал Антуан. — Большое. Надо всем вместе тащить.
«Наверное, сухой ствол упал, и его заклинило» — подумал мальчик. Антуан шагнул к нему, но кустарник вдруг затрещал и сук взметнулся вверх. У основания его блеснуло стальное кольцо.
Из лесной мглы выдвинулись серые морщинистые колонны, и выступила огромная морда с полными злобы маленькими глазками, стиснутая плитами ороговевшей кожи и усеянная шипами наростами. Жаркая красная пасть распахнулась, и рев оглушил мальчика.
Антуан завопил и опрометью помчался назад, на поляну. Земля за ним задрожала — круша деревья, чудовище с ревом ринулось следом.
Питер выронил ветку. Страшный крик, который они уже слышали, прозвучал совсем рядом, и он приближался.
— Бегите! — Антуана будто взрывом вынесло на поляну. Ноги его мелькали как у гепарда, толстяк бежал так быстро, что даже Элиас сейчас не смог бы за ним угнаться. — Бегите!
Что-то громадное неслось следом за ним, деревья рушились, во все стороны разлетался ветки и листья.
— Сюда, к костру! — крикнул Питер, выхватывая пылающую толстую корягу. — Быстрее.
— Ааа…бегите! — Антуан с выпученными глазами стрелой пронесся мимо.
Элиас, бросив хворост, рванулся следом.
Питер, сжимая ветку, глядел, как из джунглей надвигается что-то ужасное. Рев раздался совсем близко, пальма на краю поляны рухнула, и Питер не выдержал. С криком он метнул корягу вперед и кинулся бежать.
Он уже не видел, как пылающая ветка ударила по шипастой морде, высунувшейся из леса. Чудовище неуклюже замотало изогнутым рогом и взревело — рассыпавшиеся угли угодили в глаза. Монстр рявкнул и рванулся вперед — на рыжего врага, чьи пляшущие языки били по стволу арере.
Не помня себя от ужаса, мальчики слетели по склону и полезли обратно на скалу.
Перепуганный Антуан уже был почти наверху, Элиас не отставал, а задержавшийся Питер с разбегу запрыгнул сразу метра на полтора, и повис, вцепившись в лианы. Что-то громадное рухнуло в лесу, из зарослей выкатился рев, полный боли и ярости. Мальчики с удвоенной скоростью рванули вверх, обдирая колени и ладони.
Наконец, одолев подъем, они упали наземь.
— Что…что это? — сердце Элиаса было готово выскочить из горла. — Пи…Пискля что это?
— Не… не знаю, — замычал Антуан, уползая прочь от обрыва. — Похоже на носорога. Но такого я еще не видел.
Рука у него подвернулась, он рухнул на бок и застыл, вяло перебирая ногами.
— Откуда оно вылезло? — Элиас не мог отдышаться, все прислушивался к грохоту и треску внизу.
— Я в Эдеме хочу, — пробормотал Антуан. Он скорчился, подгреб ноги к груди и затих, — Домой…
— Нельза, — Питер утер лицо, размазывая сажу. — Ловушку надо делать.
— Нет, — еле слышно ответил Пискля. — Оно нас всех убьет.
Он опустил голову на руки, уставившись в одну точку.
Глава восемнадцатая
Я гнал стаю гамадрилов до самого вечера. Оставшиеся самцы то и дело с лаем выскакивали навстречу — старались отвлечь в сторону. В драку, впрочем, теперь они вступать не рисковали. А самки с детенышами тем временем уходили от преследования, скрывались в густых зарослях бамбука.
Когда я, наконец, отогнал километров на пятьдесят, солнце уже садилось. Вернуться до заката к лагерю уже не успею. Надеюсь, на ребят не выскочит другая стая.
А мне надо подумать, что делать дальше.
Похоже, мутации постоянны и некоторые из них закрепляются и передаются по наследству. Война полностью перекроила животный и растительный мир планеты. Деревья живут дольше и последствия изменения их генного аппарата еще не проявились. Но кто знает, что будет в будущем? Какие новые виды симбиоза и каких чудовищ породит волна неконтролируемых мутаций — плотоядные деревья, шагающие, летающие растения? Облик планеты изменился бесповоротно, запущен процесс хаотичной эволюции. Чей разум пробудится на Земле? Морской — у гигантских кальмаров или китов, небесный — у орлов и кондоров? А быть может, станут разумными пчелы или муравьи?
Вряд ли. Это виды, далеко зашедшие в ходе эволюции, приспособившиеся к определенным условиям и среде обитания. Больше всего шансов у животных, гибко приспосабливающихся к изменениям. Например, у крыс. Но что дало такой быстрый и устойчивый мутагенный эффект? Где агент воздействия?
Выживут ли мои риллы в постоянно меняющемся мире?
И что делать остаткам человечества? Они больше не хозяева планеты, а жертвы своей ненависти, отстающие в бешеной эволюционной гонке.
Они слабы. Они умирают.
Во мне боролись два долга. Долг перед риллами, подкрепленный программой юнита, и долг перед этими детьми. Долг ученого и долг человека.
