Вера Огнева - Меня зовут I-45
– Что будем делать?
Малая тронула Энцо за руку и тихо выдохнула, когда их пальцы сплелись. Так знакомо.
– Есть у меня идея, – прошептал Энцо.
* * *
Колеса постукивали по плитам – ток‑ток. Мелодичным звоном отзывалась пружина в корпусе. В фокусе мелькнула щетка с застрявшим сором. Раз – она подгребла мусор к щели у дна корпуса и всосала.
Малая покатилась дальше. Неблизкий путь: из жилых отсеков верхних уровней, по пандусам и завиткам коридоров, сюда, в жаркое брюхо «песьей» берлоги. На углу, точно под камерой наблюдения – изображение которой Малая предусмотрительно замкнула на одном кадре, – стояла пара охранников. Без имплантатов; Малая их прощупала еще из камеры. Оба вооружены, но держали оружие в кобуре.
Это было хорошо.
Они расслабленно болтали, один жевал лепешку с мясом.
Еще лучше.
«Я вижу их».
Собственный голос послышался издалека, словно за дюжиной стен.
Где‑то за дюжиной стен широкие ладони легли на ее плечи.
«Помнишь, что дальше?»
Малая крутанула камерой. Отыскав утопленную в стене розетку, она подкатилась ближе, выпустила манипулятор с вилкой и подключилась. «Псы» не повели и глазом. Роботы‑мусоросборщики вставали на подзарядку автоматически, ничего особенного.
Ничего особенного, пока они не начинали убивать.
Она отмотала шнур – несколько метров, достаточных для разбега, – с щелчком сбросила насадку‑щетку, оставив только голую сталь манипулятора.
Пшикнула и сгорела перемычка на микросхеме.
Колеса снова застучали по плитам, пружина в пластиковой голове тенькала громче. Малая подпрыгнула на стыке. У ботинок охранников она остановилась.
«Псы» перестали жевать и обернулись.
– Пошел на хрен, – сказал один.
Малая ужалила его манипулятором. Человек выгнулся дугой, закатил глаза и повалился на пол, дымясь кожей. Второй «пес» попятился. Рука потянулась к кобуре.
Робот поджарил его быстрее, чем он успел выстрелить.
Малая распахнула глаза и вздрогнула. Лицо Энцо оказалось так близко, что она чувствовала щекой его дыхание.
– Ну?
– Готово.
Энцо тут же припал к замку двери, ввинтил манипулятор в замок. Пара щелчков, пара коротких ругательств, и дверь распахнулась. Путь на свободу.
Робот‑уборщик так и стоял над обугленными телами; крутил плоской камерой, которая заменяла ему голову. Энцо обошел его стороной, откинул полу куртки мертвого «пса» и вытащил длинный матово‑черный ствол. Пробежался пальцами по рукояти, и оружие мигнуло индикаторами.
– «Гидра», – коротко пояснил он, словно Малой это могло что‑то сказать. Он ухватил ее за руку и потащил прочь от ненавистной вонючей каморки. Совсем как делал когда‑то. Ослабевшие от долгого заключения ноги заплетались. Малая едва не падала и сама себя за это ненавидела. Только утягивала Энцо назад.
– Сюда.
Он свернул под лестницу и подключился к незаметной двери за ней. И откуда он мог все знать? Но времени спросить не было: по ступеням над головами загрохотали шаги.
И они снова бежали, теперь по жаркому лазу между трубами коммуникаций. Лампы потрескивали, алый свет ложился редкими пятнами на стены и драную майку Энцо. Что‑то шипело, пахло жареным песком. Лоб щипало от пота, толстовка прилипла к лопаткам. Резиновое покрытие стягивало сандалии и отпускало с чмокающим звуком.
За служебным тоннелем они вскарабкались по лестнице. Побежали через небольшой холл. Малая чувствовала себя голой под дулами камер, которые смотрели со всех стен. Казалось, еще немного, и их нагонят. Заблокируют. Подстрелят. А Энцо, похоже, опасность волновала слабо. Он шел вперед с уверенностью гончего пса; только натянутые жилы на шее выдавали напряжение.
Поворот.
Еще поворот.
Когда тоннель сужался, Энцо перемещался вперед, но руки Малой не выпускал. Так они и шли – то рядом, то гуськом, ежась от напряжения и страха.
На очередном повороте что‑то полыхнуло, сбив фокус окуляра. Малая взвизгнула, когда Энцо сильно толкнул ее в сторону. Плечом ударилась в стену, ногами угодила в холодную жижу. С трудом поймала равновесие, пригнулась и выправила дыхание.
Вдох. Выдох.
Она услышала еще один выстрел и вскрикнула. Что‑то звучно упало.
Вдох‑выдох. Спокойно. Пока окуляр не заработает.
Только бы не Энцо.
Только бы не он.
Изображение развернулось из точки. Возникло лицо – горелая корка. В трещинах спеклась кровь, алело мясо. Кожа у границы волос пузырилась, как вода в лужах. Шипела и издавала тошнотворный запах, от которого к горлу подкатил комок. Малая часто задышала, не в силах оторвать взгляд от убитого «пса».
Энцо опустил руку с оружием.
– Быстрее.
Он ухватил за локоть, потащил дальше за створки шлюза, который, судя по знакам, вел наверх. Малая перебирала ногами, оставляя грязные следы на светящихся псевдолабораторных панелях. Горло першило от запаха тлеющей плоти.
А Энцо был спокоен. Похоже, он убивал не впервые.
Из логова «псов» они выбрались внезапно, когда Малая уже потеряла счет поворотам. Белый пластик вдруг закончился, тоннель пошел вниз, армированный линиями коммуникаций. Освещение стало рыжим и редким; свет выбивался из‑за стыков между трубами. Воздух сгустился, и они уперлись в шлюз с вездесущей меткой «псов».
Конец их территории.
* * *
В боксе пахло плесенью и ржавчиной. Где‑то капала вода. Темнота; только из дверной щели выбивалась полоса света и ложилась на лицо Энцо. Она неплотно прилегала, эта дверь. Не закрывалась до конца, и им пришлось заклинить ее какой‑то железкой. Теперь сидели, как крысы в ящике. Ждали своего часа.
Малая растерла озябшие плечи.
– Сколько еще?
– Не слишком долго. – Энцо глянул на пластиковый браслет с часами. – Ремонтные шлюзы откроют в шесть. Включат питание запасных подъемников. На них поднимемся.
«А рабочие с поверхности? Кто же нас туда пустит?» – хотела спросить Малая, но закрыла рот, не желая показаться глупой. Энцо знал, что делал. У него наверняка был план.
Оставалось три часа. Три долгих часа.
Энцо сидел у двери неподвижно, как кот в засаде. Держал оружие на колене, накрыв рукоять ладонью. Его глаза потемнели, лоб золотился от пота. Малая приблизилась к нему и остановилась в нерешительности. Чувствовала себя маленькой и бесполезной. Сплошные проблемы.
Энцо поднял вопросительный взгляд, и Малая откашлялась.
– Ты ведь никуда больше не уйдешь?
Она отчаянно покраснела. «Не оставишь меня?» – хотела добавить, но слова будто в горле застряли.
Энцо улыбнулся и похлопал по бетону рядом с собой. Малая села и обхватила колени руками. Его дыхание коснулось ее лица. Только дыхание – их тела разделяла тонкая воздушная граница.
Казалось, этот воздух кипел.
– Малая… Вот что. Давай, когда это закончится… Когда мы выберемся…
Энцо замялся, словно подбирая слова. По заросшим щекам ходили желваки, губы сжались в упрямую нить.
Что за серьезный тон? Малая нахмурилась. «Только не уходи, – подумала она, холодея. – Только не оставляй меня одну». Она твердо решила не возвращаться в Десятую, что бы Энцо ни решил. Она была готова жить в канализации и заниматься чем угодно, но не прозябать дальше в сумраке и одиночестве под мостом.
Больше никогда.
– Давай уедем вместе. Найдем деньги, улетим с Земли. Ты бы хотела?.. Со мной.
Неожиданно. Малая растерянно моргнула – она успела настроиться на совсем другое. Лицо запылало.
– Да.
– Я знаю, где можно достать билет. Махнули бы подальше… Не в системы «ядра», а куда‑нибудь на окраину…
– Да, хорошо.
Наверное, стоило сказать что‑то еще, но в голову ничего не лезло. Она просто положила голову ему на плечо, а ладонь – на грудь. Запомнила пальцами рельеф его тела – словно сталь обтянули теплой кожей.
Энцо накрыл ее руку своей.
Малая выключила окуляр, стараясь не вспоминать о погоне, оружии и крови. О том, что сейчас их искали по всем уровням. Она представила иные планеты, горячий ветер и ладони Энцо на своем теле. Те дни и ночи, которые предстояли только им двоим.
Но думалось отчего‑то только о быстрых шагах за металлической стеной контейнера. О страхе и оружии.
«Мы выберемся, мы сможем», – решила она.
Так будет справедливо.
* * *
«Все будет хорошо, это мой друган», – повторял Энцо всю дорогу от укрытия до ремонтного шлюза. «Скоро выберемся». Правда, судя по выражению лица, он сам не больно‑то этому верил. Упрямо морщил лоб, водил взглядом по сторонам, держал «гидру» наготове.
Друг оказался совсем не таким, каким Малая представляла. Она сперва его даже не заметила – этот тощий парень сливался с желтушными стенами и собственным бежевым рабочим костюмом. Стоял у техшлюза, скрестив руки на груди. Узкие глаза смотрели без всякой приязни.
