Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов
Но в моем случае все куда проще. С легким поклоном бритый налысо мужчина пригласил меня внутрь, затараторив:
— Столик готов, сударь. Горячее будет через пять минут, водочки с ледника не желаете?
— Штоф можно по началу. А дальше как пойдет.
Входная дверь бесшумно закрылась, я двинулся следом за проводником, периодически раскланиваясь с редкими знакомыми. Не моя клиентура, но с некоторыми пересекался, да.
* * *
Когда общаешься с разнокалиберным уголовным элементом, всегда держишь в голове главное: нельзя демонстрировать слабость. Сожрут.
Проблема в том, что и хамить, изображать из себя пуп земли — тоже чревато. Выверт искалеченной лагерями психики — не умеешь заставить себя уважать, значит, о тебя будут вытирать ноги. Поэтому на любое проявление завуалированной агрессии — тут же следует ответ. Иногда чрезмерный.
Меня больше года никак не могли признать равным. Считали, что быть вежливым — глупость. А за глупость надо учить. Но время шло, я старался держать себя в очерченных рамках и никогда не демонстрировал превосходство над обитателями Объекта. И потихоньку, постепенно за мной признали странность. Кто-то даже слух пустил, что я бастард благородных родов, сумевший выжить после покушения. Типа — это из меня впитанное с молоком матери воспитание торчит. В остальном — мужик серьезный. Если что — в рыло.
Положим, в морду я бью не сразу. Сначала объясняю, чем именно недоволен. Но в случае неприятностей точку в драке ставлю последним. Разок даже после возрождения пришлось эту самую точку поставить. И кости ломаю без малейшей жалости. Поэтому — вот мой заказанный столик в небольшом кабинете. Рядом половой с блокнотиком и карандашиком. И никого постороннего.
Я помню бритого. Он работает через сутки за старшего смены. Лично гостей редко встречает. Только тех, в ком блатные так или иначе заинтересованы.
— Что желаете на первое, Илья Найденович?
Еще один крохотный штришок. Орки и гномы отчество обкорнали, им так привычнее. А люди — они с подобным не шутят. Клиент обидеться может.
— А давайте на ваше усмотрение, Егор Ксенофонтович. Но порции чуть поменьше, чем обычно. Много еще дел в городе.
— Тогда борщ на говяжьей косточке, котлетки на пару и сбитень?
— Согласен. Еще зелени чуть и селедочку вашу фирменную к штофу.
Закрыв блокнот, половой смахнул белым полотенцем несуществующие пылинки со стола и добавил:
— К селедке рекомендую еще груздей малосольных. С утра партию прислали, свежайшие.
Кивнул, устраиваясь поудобнее. Значит, у меня обед. И кушать я буду совсем не то, что обычно здесь народ просит. Те, кто удачу обмывает или на тему возвращения домой проставляется, другое заказывает. Капусту квашенную, огурцы кислющие, мясо ломтями с рассыпной картошкой и гречневую кашу с огромными кусками сливочного масла на верхушке. Еда, привычная для сидельцев, разного рода артельщиков и прочих любителей по тайге болтаться тайными тропками. Лишний раз продемонстрировать, как ты уважаешь такую жизнь — традиция. Хорошо, что я не обязан в чужую шкуру рядиться. Хотя водку хрустальной прозрачности пьют все. Мутный самогон на заимках разливают. А тут — с ледничка, чтобы холодным комом вниз по пищеводу ухнула и в желудке уже огненной розой распустилась.
— Здоровьица вам, Илья Найденович.
— И вам самого наилучшего, господин Калита.
Никогда не пытайтесь оценить сидельцев по внешнему виду. Особенно тех, кто в тени живет и за чужими спинами за ниточки дергает. У таких и отметин на шкуре не так много. Пройдут мимо патруля, те и не заметят. Даже нелюдь не с первого раза их за опасное зверье распознает. Невысокий, с глубокими залысинами. Никогда в глаза не смотрит, говорит тихо. Эдакий мелкий чиновник из конторы. Писарь или еще кто. На самом деле Калита — левая рука Штыря, местного авторитета. Отвечает за различные тайные операции, сбор и обработку информации, пытки выявленных осведомителей. В молодости успел почти по всем городам необъятного государства помотаться, за что и заработал прозвище.
— Могу присесть?
— Разумеется. От стопочки-другой не откажетесь? Грибочки мне рекомендовали, попробовал. Очень хороши. Как и селедочка. Нигде в городе не умеют так ее готовить, как у вас.
Разлил водку, подождал, когда материализовавшийся половой поставит поставит перед Калитой пустую тарелку и разложит столовые приборы.
— За все хорошее! — опрокинул рюмку, наколол на вилку клубок петрушки с маринованными грибами, отправил следом. Хорошо… Нет, я не алкоголик. Мало того, после прогулок по Хтони организм ведет себя странно. Я не хмелею. Совершенно. Могу пару бутылок в одиночестве приговорить — только головная боль утром грозит. И во рту противно, словно содержимое свинарника на вкус пробовал. Но сто-две грамм с закуской — и вроде как на мир смотреть веселее. И даже собственная рожа в зеркалах меньше пугает. Заодно можно не бояться, что кто-то попробует споить. Только продукт зря переводить будут.
— Да, за все хорошее…
Мы успели закончить со вторым, когда Калита решил переходить к главному. Видимо, дел у него полно, не может просто так рассиживать с нагрянувшими гостями.
— Говорят, вас фараоны за чужой товар прихватили.
— Да. Хозяин не послушал доброго совета, без спроса гараж контрабандой забил. Меня помурыжили чуток, потом выпнули на свободу. Сыскному приказу интересно, кто руководство милиции завалил. Думают, я для них убийц найду.
— Мы зама не кончали, — тут же пошел в отказ вор. — Нам только еще неприятностей с ментами не хватает.
— Я тоже никого по голове не бил. Но покойник у нас имеется. Как и человечек, кто меня сдал. Поэтому и заехал в гости поинтересоваться. Может кто что слышал. Или вдруг шевеление какое началось у соседей.
Судя по тому, как и что мне стал говорить Калита, я снова вытянул пустышку.
— Общество просило передать, что у нас все ровно. Никто претензий не имеет. И никто под молотки подставлять не собирался. Мы обязательно будем смотреть вокруг. Если что, весточку сбросим. И соседи у нас особо жалом не водили, заметили бы такое.
Как я и думал. Да, с местными детей не крестить, но пока деревянный макинтош в подарок не заказывают. Выгоден я для них. И как хозяин антикварной лавки, и как человек для решения мутных вопросов.
— Передайте мою благодарность. Я тоже знакомых порасспрашиваю. Если что-то выясню, дам знать.
Калита исчез, а я уже без особого удовольствия выпил еще рюмочку на дорожку и стал
