Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск
Пещера и все что в ней вдруг потеряли объемность, стали уплощаться, а за этим рисунком уже зашевелилась другая Большая настоящесть. Несмотря на то, что Василий по-прежнему считал это проявлением болезни, он понял, что вскоре откроются ДВЕРИ.
От яйца уже исходило возбуждение, хотя ни в одном участке спектра электромагнитного излучения ничего не изменилось. Об этом сказал Саид, когда Василий спросил его напрямую. Его собственные инфрасканеры тоже ничего не засекли.
Когда китайцы проложили сходни и готовы были двинуть яйцо вниз по лестнице, каталка под ним вдруг затрещала. Заодно резко упала его температура, а на пальцах у ближайших к нему людей появились голубые огоньки. Василий уловил, что сейчас что-то произойдет и… дал деру от яйца.
— Стой, мудак, — заорал Саид, а какой-то китаец сразу застрочил из пистолет-пулемета. Василий едва успел пригнуться, когда очередь кромсанула воздух над его головой. Но тут яйцо как бы пришло ему на помощь. Оно раскололось, и две половинки его, сокрушив каталку, рухнули на пол, где раздробились в хлам. И никакой тебе сабли со щитом. Однако на том месте, где только что было яйцо, остался висеть черный совершенно не излучающий шар. Тут уж никто больше не стрелял. Китайцы не то что побледнели — посерели и, откляча задницу, подались назад в полупоклоне.
— Как ты думаешь, что это за херня? — бесхитростно спросил Академик.
— Дух председателя Мао, — так же бесхитростно отозвался Василий. Для него сейчас любая чертовщина была лучше, чем прямое взаимодействие с недругами.
Услыхавший это китайский офицер согласно закивал головой и еще больше согнулся в поклоне, что не мешало ему пятиться назад.
— А я пошутил, это — шаровая молния, — не отказал себе в удовольствии поиздеваться интеллигент Рютин.
Впрочем, удовольствие скоро закончилось. Ему и его врагам стало не по себе, когда черный шар поделился пополам.
То есть, он стал вдруг растягиваться, перетяжка становилась все тоньше, пока не превратилась в тонкую ниточку, соединяющую два эллипсоида. Пространство между ними как будто исказилось, более того, оба образования пустили отростки, похожие на щупальца. Эти щупальца протянулись во все концы пещерного зала, а самые толстые из них входили прямо в тела драконов и что-то ворошили там.
Потом щупальца-отростки как будто напряглись и уже весь облик скального зала немного исказился, в том числе ИЗМЕНИЛИСЬ и очертания самих драконов. Из сказочной небыли они прянули в текущую правдуреальность. Василий почувствовал, что запахло большими сильными зверями. Он ощутил самый чистый самый первобытный и непостыдный страх пред превосходящими силами хищной природы, от которой не убережешься никакими пулеметами и даже гранатометами.
Этого китайцы совсем уж не выдержали и ударились в поспешное отступление с кудахтаньем на устах. Они были храбрыми воинами и, без сомнения, отдали бы свои жизни по первому слову командира, но сейчас явно посчитали, что потревожили предков, и первоэлементные силы, и самого председателя Мао, за что их души могут навеки лишиться покоя.
Тряся накачанной задницей, потрусил к выходу и Академик.
Щупальца сделались тоньше, эти нити как будто скручивали и стягивали пространство, отчего внутренности пещеры стали всего лишь зыбким рисуночком. А то, что находилось за этой разрисованной ширмой, оказалось поделено на несколько больших сегментов. Два сегмента как будто затвердели, отчего свет в них метался как очумелый, другие словно раскисли. Даже цвета там перемешались. Драконы в затвердевших участках стали напоминать скопления застывших молний, а ящеры в поплывших сегментах были как жидкокристаллические потоки.
— Я пожалуй тоже пойду, по-моему, начинается кино для сильно взрослых, — пробормотал Василий, заметив, что поблизости никого уже нет.
— А ты, Васенька, уже стал большим мальчиком, так что, пожалуйста, останься, — распорядился Саид, выступая вперед. Ствол его штурмгевера[8] упорно смотрел на программиста.
— Виталию Мухамедовичу такое самоуправство не понравится. Он дядя самых строгих правил.
— Он отдал тебя в мое полное распоряжение. Важен результат. Каждый день гибнут десятки шахидов, и я не колеблясь спущу тебя в унитаз, если это хоть чем-нибудь поможет им. Так что обратного билета у тебя пока нет.
Упертым был Саид, несогласным на проигрыш, также как и капитан Лялин. На плечах таких как они мир всякий раз в тартарары въезжает.
Из пасти у драконессы стало выходить черное как будто ледяное облако, в котором не было места жизни и даже времени. Самка была зла, потому что у нее отняли яйцо. Два дракона как будто двигались к ней, скользя по каналам, от сегмента к сегменту, среди которых скромно затерялся пещерный зал. Одни сегменты казались огромными, как планеты, другие выглядели крохотными — какой-то пеной, но об их истинных размерах Василий не рискнул бы судить.
— Я могу и зайцем, Саид. — сказал Василий, чувствуя все большую ненависть к своему собеседнику. Самка, источающая дурманящий запах, совсем рядом, из-за этого сладкой ломотой наполняются панцирные швы. Какие еще панцирные швы? Что это за запах такой? Да, слегка заходит ум за разум, но надо поскорее отыскать ее и… опять-таки вступить в любовный поединок. А тут мешает этот, квадратный недоброжелатель. Он не просто мешает, он как кость в горле, самая здоровенная кость. И не проглотить ее, не выплюнуть, только разгрызть… Внутри тела и по коже бежали канальцы, все более разгораясь, все более связывая Василия с тем, что гнездилось внутри него, и с тем, что находилось за ширмой.
— Зайцем — это некрасиво, Вася. Тебя чему учили в первом классе?
— Значит, я не просто пациент с полосатой болезнью и не просто инвалид высшей группы по части психиатрии?
— Ты еще чертов КОЗЕЛ, который прыгает туда-сюда…
Василий понял, что Саид «запАл», он тоже бесится из-за драконессы. В то же время отростки, распушившиеся на теле, уже прочувствовали каналы и складки пространства; нашлась и дверь, в которую Василий сиганул после вдоха-вспышки. Сильная тяга подхватила его, вытянула сразу на пару километров (опять-таки по ощущениям, все привычные измерения расстояний сразу потеряли свой смысл), а потом сжала в какую-то плоскую шайбу и стала тормозить.
Появились «право», «лево» и «перед». Прямо перед собой Василий увидел какого-то китайского вояку. Тот завяз в мягком сегменте и трепетал, словно муха в киселе, да и размеры у него были не больше, чем у насекомого.
Когда Василий с лету врезался в него, китаез уже несколько подрос, но при ударе все равно смялся как гармошка, и вылетел из сегмента в межсегментный зазор. Один раз еще узкоглазый солдатик высунулся из ничего, но потом исчез, как упавший в пропасть скалолаз. Последней была замечена испуганная физиономия, от которой вскоре остался лшь легкий пылевой вихрь. Впрочем, программист успел еще выдернуть из ослабевших рук иностранного военнослужащего пистолет-пулемет.
И, словно почуяв, что банкет продолжается, ожил боди-комп, вернее командный модуль операционной системы, который мужественно вернулся из небытия и забубнил несколько потускневшим механическим голосом:
— Я восстановил свою личностную матрицу на шестьдесят семь процентов, хотя испытываю трудности с применением речевых семантических фильтров. Поскольку коммуникационные блоки совместимые, подсоединяю управляющий чип нового оружия к своей операционке. Однако не могу создать даже начальный описательный алгоритм для поступающей информации. Разделение гравитационных и магнитных зарядов, несохранение бозонного числа, выброс массы из ячеек Хиггса, усложнение пространственной геометрии. Я помню, что там плела система «Зина» о «Яйце дракона», но не могу переложить это на язык науки, поскольку обладаю способностями среднего доцента. Но, кажется, мы впервые столкнулись с понятием пространственного заряда. Как говорит доктор Гутентанцер, тут пахнет нобелевкой. Дерзание — одно из сорока пяти положительных душевных качеств человека…
Но пока Василий Самуилович дерзал совсем в другом. Бимоны сразу выдали целеуказание и перекрестье прицела, можно было открыть огонь. Впрочем, по Рютину враги уже давно стреляли, причем на самое что ни на есть поражение. Но в пещерном зале с искаженной пространственной структурой поразить было не так-то просто.
Будто бы облако светлячков пролетело мимо головы Василия и свернуло куда-то в «потолок». В свою очередь стрелок Рютин выпустил стаю пуль в обведенного контуром целеуказателя китайского офицера, но так и не задел за живое. Неожиданно вновь объявился тот китаец, который свалился в зазор, он выскочил ниоткуда с ушуистским воплем и сделал выпад в традициях школы «журавля».
Но Василий видел, что китаец соединен каналом совсем не с ним. Ктото, похоже, Академик, пустил ракету с кассетной боеголовкой и малость промахнулся. Кассета разделилась уже в китайце. Тот пробежал с воинственными воплями еще несколько метров, а потом из него стали вылетать огненные шарики дочерних боеголовок и разрываться где попало. Солдат несколько секунд напоминал напоминал фейерверковую шутиху, а весь пещерный зал был иллюминирован гроздьями вспышек.
