Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск
— Догадываюсь.
— Ты у нас о многом догадываешься, но ничего не знаешь. Бегаешь от нас, ищешь для кого-то молодой месяц. Зачем тебе это нужно?
— А как мне от вас не бегать? Не вы ли шарахали мне по нервным цепям, когда я выходил с работы или пытался отклониться от маршрута в метро? Не вы подослали мне этого Аристотеля? Не вы выбивали из-под меня стул и зондировали мне мозги? Не вы посадили меня в подвал? Не ты собирался прикончить меня там. А, Саид?
— Отвечаю по порядку. Если бы собирался, то прикончил бы. Мы пытались понять, почему ты не такой как все, в чем причина твоей патологии.
— У меня патология, а у тебя что? Ты же вылетел в виде звездочки из какого-то там канала.
— А и говорю, патология у тебя, дорогой. Надо же — такие видЕния у человека. — уверенно произнес Саид, а Академик агрессивно добавил. — Глюколов форменный, токсикоман, мозги, наверное, клеем «Момент» провоняли. Недавно тут вскрывали одного, так доктора-патологи одуревшие потом ходили полдня.
— Тихо, Денис. — притормозил его Саид. — Разве так можно с больным человеком?
А Василий, увы, понимал сильную уязвимость своей позиции, особенно по части бредовых видений.
— Так по чьей же я милости глюколовом стал и умственным инвалидом? У меня и так психика ослабленная была, с тараканами, а вы еще додавили, садисты. Что вы вообще с моими нейронами сделали, если у меня в голове сплошной Голливуд?
— Мы только слегка контролировали тебя, ненавязчиво защищали. Не давали влипнуть в неприятную историю, что в итоге, кстати, и произошло.сказал Саид доверительным тоном. — Послушай, Василий, мы не хотели, что бы твое нездоровье было использовано кем-то в низменных корыстных целях.
— Да он как сопля, — заметил Академик про Василия, — кто вытрет, к тому и присохнет.
— А у вас какие-такие цели? — уколол Василий. — У Виталия-то Мухамедовича, который в виде Мехмета Айдина пережевывает Франкфурт, который на Майне?
Сказал это Василий и пожалел. Он понял, что после того, как раскрыл известную ему информацию, Саид не отпустит его живым, и уже тем более здоровым.
— А, Вася, значит, нафаршировали тебя спасители-избавители. Образ врага уже и так готов. Между прочим, это бундесвер раскурочил город Франкфурт вакуумно-вихревыми боезарядами. А те воины сопротивления, которые заняли там несколько зданий, просто хотели привлечь внимание жирных и сытых к голодным и обездоленным. Среди них, кстати, не только мусульмане были.
Видно было, что человек-утес не по бумажке эти слова выучил, уверен он, что не из прихоти, а за правое дело головы всяким васям отрывает.
— Голодные и обездоленные вместо кассетных ракет лучше купили бы себе бутербродов. А дедушки и бабушки нынешних жирных и сытых тоже были голодные и обездоленные, только меньше трахались и больше работали. Ты знаешь, что немецкий крестьянин до двадцатого века спал не со своей фрау, а в коровнике — дабы ничего с буренками не случилось. И вообще не надо меня в политику втравливать.
— С кем разговариваешь, Саид? — упрекнул Академик. — У него в башке мыслишки только насчет своих монеток. Маленькая у него головенка, худая.
— И у тебя в голове мыслишки насчет моих монеток, — огрызнулся Василий.
Денис уже направился к нему, чтобы вмазать, но Саид остановил своего помощника по пыточным делам. Дескать, если уж я сам лютость свою подавляю из-за воспитательных причин, то и тебе, сопляку, зверствовать не дам.
— Не надо горячиться… Все будет хорошо, Аллах вразумит тебя, Василий, но сперва пошлет испытание.
После этих слов Саид отошел в сторону как будто расстроенный, а Академик обратился к Василию самым мирным деловым голосом:
— Мы все хотим узнать, что это наворочено здесь: драконы, змеи, яйца, члены. Право первооткрывателя у тебя, ты будешь наш Амундсен и Колумб, потому что у тебя какая-то якобы полезная патология. Берись за яйцо, хватай и дергай.
— Я буду ваш Сусанин и Роберт Скотт. Поэтому готов уступить право первой ночи.
— Да нет, только после вас. — зажеманничал Академик. — Программисты вперед, писатели за ними.
Китайские военные возбужденно залопотали. Один из них вложил в казенник своего пистолет-пулемета синюю пулю — значит струйная. Такая не пробивает тело, а расплющивается и впрыскивает в него психопрограммный препарат для отключения воли. Первый раз такие пули были применены в Гонконге для подавления не слишком мирной демонстрации антипекински настроенных студентов. Пять минут поработали пулеметы-струеметы и под команду громкоговорителей пять тысяч студентов оперативно построились в колонны и отправились до конца своих дней ковырять навоз в отдаленных сельских районах Синьцзяна.
Василий оценил ситуацию. От «тарелки» с костями к морде большой драконессы вели высокие ступени. У всех неприятелей имелось оружие и они находились в разных концах пещерного зала. Кое-где стояла и следящая аппаратура. Единственный выход лишь угадывался в полутьме — туда тянулись провода. Василий понимал, что задание сулит ему неприятные неожиданности. Но Саид, Академик и китайцы в любом случае доставят ему вполне ожидаемые неприятности.
— Давай, давай, — подбодрил Академик. — Или желаешь вначале перекусить? Могу предложить варенье из крысы и твои собственные яички всмятку.
— Вы хочете саблю и щит, их есть у меня.
И Василий обреченно двинулся вверх. Первая, вторая, третья ступени. Колени при подъеме задирались аж до груди. Китаец и Академик тоже поднялись на один уровень, сохраняя дистанцию в 6-7 метров.
Рютин замедлил подъем, но его сопровождающие сохраняли дистанцию. Мало того, что они смотрели через инфрасканеры бимонов, в руках у них появились какие-то детекторы.
— Можно и мне бимоны? — крикнул Василий стоящему поодаль Саиду, и тот согласно кивнул.
Академик перекинул наглазники, хотя и напомнил:
— Перед смертью не насмотришься.
— Не волнуйся, на тебя мне долго смотреть не придется. — тявкнул Василий. Но сам думал: «Они что-то знают, но мне не говорят. Они неспроста суют меня на какую-то амбразуру.»
— Ну ты, дерьму слова не давали, — сразу озлобился Академик, однако ближе не подошел.
— Тихо вы там, ПЭТУХИ, — последнее слово Саид произнес с особым ударением.
На экранах-окулярах бимонов большой дракон никакие новые свойства не возымел, разве что приобрел еще более зловещий вид. Василий немножко подуспокоился, подошел вплотную и положил обе руки на нефритовую поверхность яйца. Опять-таки в ощущениях ничего особенного. Но он никак не ожидал, что сможет покрутить эту эллипсоидную каменюку. Несмотря на внушительные размеры, яйцо все-таки скользило в своем гнезде — возможно, благодаря идеально гладкой поверхности. И это указывало на то, что оно было полым, по крайней мере не каменным внутри. Неужто в нем взаправду хранятся сабля и щит?
Василий достал свой фонарик и убедился, что яйцо лежит на «ложе», меж двух клыков, но сверху остается зазор.
— Хоть домкрат у вас имеется или еще надо в магазин сходить?обратился он к наблюдателям.
Домкрат принес китайский солдат, который передав его, мгновенно побледнел, несмотря на природную желтизну, и тут же удалился.
— Товарищ хунвейбин, вы не попадете на первые полосы газет и останетесь самым неизвестным из двух миллиардов китайцев, — предупредил его Василий, затем установил механизм на нижней челюсти дракона, немного поработал ручкой, и вскоре между яйцом и его ложем образовалась щель в сантиметра три.
Первооткрыватель-неизвестно-чего осторожно поднес к ней свои глаза и посмотрел. Несмотря на инфрасканеры, там проглядывалась лишь сплошная «египетская» тьма. Никаких тепловых источников, никакого шевеления. Василий решил поддомкратить еще, а затем подвести снизу каталку на колесиках, которую уже подготовили китаезы.
— Ну, желтопузики, пособляйте. Для вас уже заготовлена доска почета и траурные рамочки.
На мгновение воцарилась атмосфера сотрудничества и кооперации. Бывшие враги дружно принялись за совместную работу. Тем не менее, китайский офицер и Саид остались на порядочном расстоянии. Академик сыпал грубыми шуточками, китайцы отрывисто хихикали чему-то своему.
Тут, кстати, сквозь общее веселье Василий почувствовал… что он идет по оранжевой грязи к своей подруге, чтобы полюбить ее и растерзать. Яйцо уже образовалось в ее плоти и после терзания-соития готово было дозреть и принести тьму мелких лярвочек…
— Ну-ка, рычаги давайте, товарищи узкоглазые. — бодро скомандовал Василий. Приятно было то, что товарищи узкоглазые послушались.
Под действием рычагов яйцо довольно легко поддалось, двинулось вперед, и съехало на крепкую каталку, оголив черный зев дракона. Впрочем, на мрачную глотку никто не обратил внимания ввиду общего радостного возбуждения.
Драконесса как будто спокойно выглядывала из стены, а яйцо мирно лежало на каталке, но Василий уже почувствовал — ЧТО-ТО ПРОСНУЛОСЬ. То, что присутствовало на уровне шизоидных ощущений, наливалось сейчас плотью и жизнью.
