Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск
Можно было остановиться и оглянуться. Нет, не оглянуться, а заскользить к самке, такой желанной и налитой родильными силами.
Но она не подпускает его к себе, его встречает кошмарное облако, которое все превращает в вечный лед, в замерзшие безжизненные капли. И дракону-победителю никак не понять, как обогнуть эту безвременнУю тьму. Василий порывисто вдыхает, молотит всеми лапами и вылетает из канала. Большой мир вертится, бурлит вокруг него, как кипящий борщ, и человек-дракон отключается из-за чрезмерной полноты чувств…
Когда Василий поднялся с песка, то понял, что уже находится за пределами скалы и пещеры, а к нему несется целая орава китайских пограничников. Итак, произошло много вздорного, неочевидного, невероятного, непривычного; глюки были, и в большом количестве, но что-то разразилось помимо этого. Может, природный катаклизм?
Василий, прервав неуместные размышления, кинулся от погранцов, в направлении выхода из ущелья, но ноги вязли в зыбком грунте, рука страдала от ран и вообще шансов удрать кот наплакал. Но тут из-за какой-то каменной глыбы своевременно выехал Акай на своем Нуре.
— Теперь я выручу тебя, дядя Вася. — не без радости перевел бодик.Садитесь пожалуйста.
— Но я никогда не ездил на верблюде, если не считать карусели, — сказал Василий, забираясь на один из горбов Нура. — А это животное совсем еще маленькое и слюнявое. Оно также похоже на корабль пустыни, как я на боксера-тяжеловеса.
— Мал клоп да вонюч, — переводчик извинился за довольно вольное переложение идиомы: «От маленького верблюда дерьма, как от большого.»
И действительно, когда надо было, Нур задал стрекача. Китайские воины пробовали стрелять вслед, но Василий со спины верблюда, как с тачанки, стал слать на них тучи реактивных пуль. Противник, почувствовав почерк батьки Махно, оперативно залег. А «махновец» Василий смог наконец залепить дермопластами дырки на ладони и плече — кстати, крюки от игл удалось элементарно вытащить зонд-пинцетом, дрянь эта сидела неглубоко.
Верблюд вынес своих наездников из ущелья, проскакал вдоль скальной гряды, затем углубился в расщелину меж двух утесов и стал уже гораздо менее резво подниматься на возвышенность.
— Давай-ка я слезу, а то он пукнет с натуги и пупок надорвет.запереживал друг животных Василий Самуилович.
— Уважаемый пришелец, — заговорил мальчик о более важном, — у вас все лицо в красных полосах и глаза рыжие. Может быть вы все-таки арбак, ек или дух, которого тибетцы зовут бдуд? Зачем вы тогда вышли из девятой преисподней?
— Как говорится, послали. — пошутил уставший от всякой чертовщины Василий. — Есть такое долбаное Яйцо. Ну в общем, как не верти, а мамашадракониха должна его снести. А в нем живет несметная и нечистая сила, не чета мне. Хотя во мне тоже какая-то ящерка устроила гнездышко. Как не печально, но истина дороже: вся эта мудота, пардон, действительно существует. И кто-то в кепке желает такую нечистую такую несметную силу использовать по прямому назначению. Однако вышеупомянутое Яйцо, в натуре, не совсем даже яйцо, а скорее три предмета, каждый из которых кипит от энергии. И один из них был камнем. И камень, кажется, мы поделили на двоих, или на семерых, в общем его энергию взяло много людей. А другой предмет — сабля, а третий — фиг знает что, но скорее всего — щит. Именно так все и обстоит. А про то, что за ширмой, я и рассказывать не хочу. И так уж столько глупостей в присутствии ребенка наболтал.
— Ничего себе глупости. Сабля-то пророка Мухаммеда? Зульфикар?спросил мальчик.
— Зульфикар, зульфикар, — машинально повторил Василий тарабарские слова, — а потом как взвился. — Откуда ты знаешь, шкет, что одна из частей Яйца — это личная сабля, понимаешь, пророка Мухамеда.
— Я тебе говорил, — спокойно произнес мальчик, — что происхожу из племени джедигер, к тому же из рода Джансеит. Наш прародитель не был кыргызом, он принес сюда ислам прямо из Мекки. Он был одним из воинов пророка и звали его Камаль Ибн-Зайдун.
— Страсть как люблю хорошие родословные. Значит, ты ВИП, очень важная величина. Ну, тогда снимаю шляпу вместе с волосами. Однако не могу удержаться от вопроса: как же ты, герой, дошел до такой жизни, что тебя лупцует какой-то брат какого-то Джанибека?
— Превратности судьбы, — без тени смущения объяснил малыш.Ничего, я немного подрасту, отращу длинные руки и бороду, да еще приедет мой брат Назыр, он сейчас где-то воюет, и мы вдвоем вспорем гнилое брюхо Джанибеку, ну и, само собой, перережем глотку его брату Джусупу.
— Ага, это дело нужное. С утра вместо зарядки — глотки резать тупым ножом, а после обеда — по пузякам пройтись ятаганчиком… Твой брат — моджахед? Он воюет за Ислам? — аккуратно справился Василий.
— Нет, он воюет за деньги, — радостно отвечал юный потомок Камаля Ибн-Зайдуна. — У него уже много денег, только он пока прислать не может — иначе все Джанибек заберет. Вначале он служил в китайской армии и его послали воевать на Тайвань, потом китайская разведка отправила его в Новую Зеландию. Слыхал, дядя Вася, про такую страну? Там как раз заваруха началась. Воюют как будто маорийские повстанцы, но их снабжает наше правительство, которое в Пекине. Потом брату это надоело и он потихоньку уехал к моджахедам, что в Югославии, в этом самом Косово, за Веру воюют. Но там ему не понравилось.
— А чего же ему не по вкусу пришлось? Там, наверное, тоже неплохо платили.
— Понимаешь, там арабы, в основном, и иранцы. Он водку пьет, а у них за это порка положена. И они очень плохо к женщинам относятся, еще хуже чем мой брат. Вот он и ушел к тем мусульманам, которые за христиан, то есть за русских, воюют где-то на Кавказе. Год пострелял, накопил деньжат на машину и на дом, положил в надежный банк, «Менатеп» называется, а потом в отпуск поехал. Если все не спустит, хорошо нам будет житься.
— Я смотрю, малый, ты неплохо во всем разбираешься. А то заладил — арбак, ек, бдуд и прочие глупости. Так что в твоем славном роду известно про саблю Зульфикар?
Мальчик не стал запираться, наоборот ему хотелось поделиться с дядей Васей какой-нибудь тайной.
— А то, что хранилась она где-то здесь, запечатанной в скалу, под охраной чудовищных змеев и драконов, которых Аллах сотворил много раньше человека. Илля илляхи иль Алла. Но потом какой-то могущественный и правоверный джинн превратил змеев с драконами в камень, забрал саблю и принес пророку Мухамеду. И тогда Ислам распространился по всей земле и дошел до этих краев вместе с моим предком.
— А твой предок, почтенный Ибн-Зайдун, не притащил ее сюда обратно, на китайско-киргизскую границу?
— Нет, что ты. Она принадлежала после пророка, Мухамед расул Алла, только великим людям, страшным кровожадным воителям, арабским халифам, турецким султанам: Абу-Бакру, Омару, Осману, Сулейману Великолепному.
Неожиданно переводчик стал мешать беседе, выдавая не слишком членораздельные звуки.
— Стой, нрзб, мерзавец, нрзб, сын паршивого шакала, нрзб, порождение заднего прохода…
— Эй, бодик, в чем дело? Глотнул электрического портвейна что ли?возмутился Василий.
Боди-комп ответил вежливо, с достоинством:
— Увы, сударь, слишком мало идентифицируемых звуков, ошибка по коду 202. Не работает 70% прототипов. Я не думаю, что это новый диалект, скорее всего, кто-то кричит в вашу сторону с расстояния 100 — 150 метров.
— В мою?
— В вашу. Или вашего собеседника… О, сейчас я отчетливо различил семантическую конструкцию размером с предложение: «Твоя мать хотела утопить тебя в горшке с дизентерийным поносом.»
Пришлось Василию отвлечься от беседы и включиться в реальность. Нур уже поднялся на довольно плоскую возвышенность, то бишь плато. И теперь было заметно, что пятеро джигитов мчатся наперерез, погоняя лошадей плетями.
Вскоре они подскакали и стали выписывать угрожающие круги, в центре которых находился верблюд и двое его друзей.
— Я привяжу тебя к палке, и женщины будут мести твоей вшивой головой двор, — посулил Акаю важный мужчина, в коем, судя по красивому халату и общей дородности, можно было признать почтенного Джанибека.
— Это слишком большая честь для него, — возразил джигит с недобрыми тусклыми глазками, придающими ему звериный вид: явно брат Джусуп. — Я сделаю из него ершик для чистки отхожего места.
— Похоже, у вновь прибывших организмов катаболизм сильно превышает анаболизм, отчего уровень зловония не позволяет находиться с вместе ними в закрытом помещении, — заметил бодик.
Мальчик встал поближе к Василию.
— Эй, кто с тобой? Этот вот, с физиономией, напоминающей ослиную задницу? — небрежно спросил Джусуп. Видно было, что чикаться ни с кем он не намерен.
— Пусть этот человек отойдет от нашего верблюда и идет своей дорогой, да поглотят его в пути зыбучие пески. — сказал более дипломатичный Джанибек.
— Это друг моего брата Назыра, — вдруг выпалил пацан, — а скоро приедет и сам мой брат Назыр.
