Сбой реальности. Книга 4 - Михаил Юрьевич Попов
Как добиралась домой она не помнит. Хотела купить воды, но сразу передумала. Теперь каждый юдди на вес золота. Когда перешагнула порог квартиры, весь груз, давивший на нее по дороге домой, наконец надломил ее волю. Она упала на колени, так же, как в том разломе, и разрыдалась.
Стены маленькой комнаты, приглушенный из соображений экономии свет, детские голоса за дверью. Обычная, серая, тесная квартирка на периферии Нью-Блисса, в которой шесть человек делили несколько квадратных метров. Ее настоящая жизнь. В отличие от своего аватара в ней не было силы, не было власти, не было уважения, которое она имела в игре. Здесь она была просто девчонкой со спутанными мокрыми после ливня волосами, у которой нет ничего, кроме матери, четверых младших и необходимости как-то добывать деньги.
Проституция? Или, может, к сборщикам? Оба варианта рассматривались как перспективные, пока по щекам тяжелыми каплями стекали слезы. Внутри сжимался такой тугой комок, что она боялась, во что это может вылиться.
Ее персонажа больше не существовало. Два года, ровно с того момента, как она смогла договориться в студии о продаже аркданса несовершеннолетней, она копила предметы, золото, опыт и статус. Все исчезло в одну секунду. Она не могла просто создать нового персонажа и продолжить, будто ничего не случилось. Без высокого уровня и редкого шмота она не заработает столько, сколько приносила раньше. А значит, деньги, которые держали на плаву ее семью, кончились.
Майя глубоко вдохнула, стараясь собраться. Первым делом — коммуникатор. Она открыла чаты, пробежалась по контактам. Гильдейский канал был пуст, академка не подавала признаков жизни. Даже те, с кем она сражалась в том бою, молчали. Она проверила список друзей — бывшие согильдийцы один за другим исчезали из сети. Их просто удаляли.
Пересохшими губами она пробормотала проклятие. Значит, списали всех, кто провалился в той бойне. Академку, вероятно, расформировали, чтобы не брать такой позор на себя. В конце-концов они были лишь претендентами на вступление в основной состав, и от того, кто как себя проявит, можно было надеяться на вступление «в большую игру».
Сейчас, сидя в грязном коридоре, она осознает, что не только Майкл убил ее. Ее убил приказ во что бы то ни стало захватить разлом. Чья-то гордыня и нежелание принимать ответственность за свои действия послужили началом ее личной трагедии. Никто ничего не сделал, чтобы помочь своим. Сраные предатели.
Пальцы дрожали, когда она нажала на контакт наставника. Долгий гудок. Второй, третий. Ответили не сразу, голос с той стороны был сухим и отстраненным.
— Майя?
— Дайте мне шанс, я прокачаюсь заново очень быстро, — она ненавидела, как отчаянно это прозвучало. Уже второй раз за сутки. — Мне просто нужна помощь, возьму любой класс, который нужен основному составу. Пожалуйста.
— Я не могу. Это не мое решение. Академии больше нет.
— Ну а в основу? Ты же знаешь, Эд, я могу… многое. Хочешь?
— Нет, забудь. Ты знала, на что шла. Это не моя вина, я ничем не могу помочь. Не унижайся.
Связь оборвалась, прежде чем она успела сказать что-то еще.
Пожалуйста, кто-нибудь, дайте знак.
Она уставилась в комм, будто ожидала, что тот все же выдаст какое-нибудь сообщение. Извинение. Объяснение. Но ничего не было.
Майя опустила голову и закрыла глаза. Сейчас это уже не имело значения. Сейчас важно было только одно.
— Сестлёнка… а ты тево сидись тут? — конопатый мальчуган в носках по колено и длинной, вытянутой майке, смотрел на нее из комнаты.
— Устала, Максик. Сейчас умоюсь и приду. Вы кушали? — ответила она, проглотив комок.
— Кусали… мама — не кусала. — объяснил ей парнишка, несмотря на возраст очень смышленый и ответственный.
— Молодцы. Как сестры?
— Спят, я тока с Ксюсей играю. Мы тихонько.
— Поиграйте еще, я сейчас приду.
Она встала, скинула с себя вымокшую одежду, заперлась в ванной. Взглянула на себя. Крепкая стоячая грудь, узкая талия, точеные скулы, хорошие волосы. Если умыться и накраситься, то вполне себе хороша. Встряхнула головой, выбрасывай паскудные масли.
Пятнадцать юдди на вход в студию, чтобы играть один день. Триста юдди за аренду. Двести на еду. В следующем месяце, если срочно что-то не предпринять, у них не будет даже этих денег. А там и до Клоаки — богом забытого места в подземельях города, недалеко. Говорят, там примут всех. Особенно таких смазливых.
Встав под тугие струи едва теплой воды, она медленно сжимала и разжимала пальцы.
Нет, она не могла позволить себе слабость. Она найдет выход.
Потоки воды проясняют сознание. Краем уха слышала, как за стеной шумят младшие. Вышла из душа, обтерлась и переоделась в домашнее — старый свитер и штаны. Дверь в общую комнату была приоткрыта, и она видела, как ее младший брат, Максим, сидит на полу и возится с какими-то игрушками. Ксюша, девятилетний ребенок, самый старший из младших, успокаивала разбесившихся близнецов. Никто не осознает, в каком положении они теперь находятся. И как им объяснить — задача со звездочкой. Как объяснить, почему мама грустная, как объяснить, почему старшая сестра больше не улыбается и не рассказывает о своих приключениях. И главное, как объяснить, что жить они будут теперь еще хуже?
Девушка прошла на кухню. Мама сидела за столом, устало потирая виски. Ее темные волосы были неаккуратно собраны в пучок, на лице был усталый, болезненный, серый оттенок. Перед ней лежал планшет с открытыми вкладками счетов, один поверх другого, с красными пометками — срок оплаты просрочен.
— Привет, — пробормотала Майя, вытягиваясь на носочки за чашкой.
Мать подняла голову, посмотрела на нее взглядом, в котором было столько усталости, что Майя едва не отвела глаза.
— Ты поздно вернулась. Все в порядке?
— Да, — солгала она.
Ей не хотелось говорить. Не сейчас. Не когда мама и так на грани. Если она узнает, что Майя потеряла персонажа и больше не может зарабатывать, это будет последней каплей. Ей и так досталось в жизни.
Она открыла холодильник — ничего из уже приготовленных БЖУ-шек. В отсеке с комплектами почти пусто.
— Я сегодня на бирже смотрела, но пока ничего, — сказала мама. — Может, что-то найдется, и тебе будет
