Илья Новак - Экстра: Новый Кабалион
Старик наклонился, схватив Арсения за плечи, поднял и развернул спиной к себе. Охранник был уже на грани обморока — он давился и хрипел, лицо его исказилось.
Незнакомец размахнулся и саданул его кулаком между лопаток.
Результат, к которому привел удар, ошарашил Володю. Раздался громкий хлопок, хлебная корка, словно дюбель из пневмомолотка, выстрелила изо рта охранника и врезалась в подвесной потолок. До ушей Кваса донесся тихий, но отчетливый скрип, с которым вся плоскость потолка разом приподнялась, а затем просела на утопленных в стены кронштейнах. Арсений, двухметровый бычок весом под сто килограмм, пролетел через всю комнату и вмазался головой в стену над эмалированными кранами. Удар был такой силы, что на мгновение массивное тело, изогнувшееся в позе делающего заднее сальто акробата, словно прилипло к плиткам стены, а потом рухнуло в недоделанный бассейн.
Старик развернулся к Володе и сказал:
— За тобой должок.
* * *Когда-то еще молодой, недавно закончивший политехнический институт двадцатипятилетний Володя Квас женился на Илоне Неицкой — нервной симпатичной девушке, служившей вместе с ним в государственном вычислительном центре. Вскоре они решили, что работа «на дядю» не принесет ощутимых благ. Эти блага можно получить только если сам станешь «дядей». У них был автомобиль, старенькая «тройка». Продав его, супруги купили несколько подержанных компьютеров, зарегистрировали частное предприятие, уволились из рядов госслужащих и позвали на работу двоих бывших сослуживцев. Дело пошло и заказы стали приносить некоторый доход, но не тот, который позволил бы расширить предприятие. У ЧП имелся счет в банке «Быстрый Кредит». Банковский служащий, с которым Володя завязал знакомство, сказал, что может свести его с Боревым, олигархом городского уровня, владеющим несколькими доходными предприятиями. После беседы с олигархом супруги получили в долг определенную сумму и в течении нескольких лет сумели развиться от небольшой фирмы с несколькими машинами и пятью служащими до производства, входящего в пятерку самых крупных компьютерных фирм государства.
Деньги, выделенные Боревым, давно вернулись к нему, но одним из условий кредита были пятьдесят процентов от доходов, которые теперь ежемесячно переходили в руки олигарха.
И однажды, когда у них была уже пятикомнатная квартира, пара иномарок и счета в заграничных банках, у Володи — коллекция дорогостоящих велосипедов, а у Илоны — коллекция историй болезни из психиатрических лечебных учреждений, супруги решили, что пятьдесят процентов, которые они имеют со своего детища — это хорошо, но семьдесят пять — еще лучше. Однако Борев на четверть выручки не согласился.
Уход «из-под Борева» сопровождался кучей неприятностей, наймом личных телохранителей, заведением уголовного дела, организованными олигархом «наездами» налоговой полиции и УБОПа — и участившимися нервными срывами Илоны, от которых она лечилась в частном психиатрическом стационаре пригорода. Одно время казалось, что Борев побеждает. Тогда-то и появились люди, предложившие Квасу «крышу» — крупную русскую компанию ‘Руссовирт’, которая тоже не являлась самостоятельным подразделением, но чьим-то филиалом, а чьим... Бог весть. Володя многого не знал, хотя кое о чем смутно догадывался. Вышла на этих людей Илона и до сих пор она не рассказала супругу о всех подробностях первого знакомства с ними. Но как-то так получилось, что вскоре после появления новой «крыши» Борев отъехал, перестал докучать и вообще больше не показывался на горизонте. «Крыша», из которой супруги общались только с двумя мужчинами неопределенного возраста, не брала даже положенный процент. Она вообще с тех пор, как удалось отделаться от олигарха, почти не показывалась на глаза. Фирма лишь формально числилась южным филиалом ‘Руссовирта’, а на деле являлась вполне самостоятельным предприятием. Единственное, о чем предупредили Володю: когда-нибудь появится кто-то, кому ты должен будешь помочь. Буквально выполнить любую его просьбу. На вопрос Кваса, как ему узнать этого «кого-то», был дан ответ — узнаешь. Обязательно узнаешь.
* * *Попятившись, Володя осторожно сел в кресло и уставился на старика. Шедший от того запах смешивался с тонким ароматов дорогой туалетной воды, которой уборщица недавно опрыскала помещение, и создавал тошнотворную смесь. Старик оглядел комнату, повернулся к Квасу и произнес:
— Хорошо устроились, буржуи. В Коцюбах вычислительный центр уже запущен? Протокол свой опробовали?
— Не до конца, — прошептал Володя. — К обеду обещают закончить. Кто вы такой?
— Называй меня просто — Метатрон.
Фоном к этим словам стали тихие ругательства и стоны Арсения.
Хозяин Южного Филиала и нежданный гость одновременно посмотрели в сторону бассейна. Охранник поднялся на колени, выуживая из чехла на ремне коробочку электрического шокера.
— Мать... — шептал Арсений, бывший борец дзюдо и питерский ОМОНовец, сваливший из города на Неве по причине каких-то темных дел, которые у него завелись с одной из местных бандитских бригад... — Глаза на жопу натяну... Ну, сука, в рот тебя...
Вытянув руку с шокером, он поднялся и шагнул к бордюру.
— Стой! — приказал Володя, но по плавающим зрачкам Арсения понял, что тот вряд ли расслышал его.
Метатрон, склонив голову, пошел навстречу.
— В рот? — переспросил он с непонятным выражением. — Можно и в рот...
Дальше Квас мало что сумел разобрать. Прозвучал сдавленный возглас, старик вдруг очутился в бассейне — встал там, широко расставив ноги. Между ног на животе лежал Арсений, выгнувшись так, что лицо обратилось к потолку. Метатрон вцепился в короткие волосы и тянул его голову вверх, выгибая бычью шею.
С громким треском заработал шокер. Старик вставил его в разинутый рот Арсения; отпустив волосы, с силой хлопнул ладонями по сплюснутым ушам. Охранник замычал и так сжал зубы, что прокусил пластиковую поверхность шокера — когда Метатрон шагнул к кранам, аппарат все еще приглушенно трещал.
Извиваясь, Арсений перевернулся на спину. Оскаленные зубы его светились от электроразрядов. Метатрон ударом ноги сшиб вентиль с крана. Вода, пузырясь, сильной струей ударила в дно, выбивая из него комки еще не застывшего цемента.
Володя оторопело смотрел, как Арсений бьется в судорогах, как искры сыплются по цементу и быстро разрастающейся луже воды, и как старик шлепает по этой луже разорванными ботинками сорок пятого размера.
Перешагнув через бордюр, он подошел к столу и опустил руку на никелированный абажур настольной лампы. Квас отпрянул, когда молочно-белая трубка на мгновение ярко вспыхнула и тут же погасла, перегорев.
Сбросив таким способом накопившееся напряжение, Метатрон сказал:
— Нужно взорвать это помещение в Коцюбах. Сколько туда ехать?
— Час, — прошептал Квас.
— Ну, значит... — старик замолчал, оглядываясь на дверь.
Та приоткрылась, и в комнату заглянул Петр Ильич Васянин, финдиректор ЮФ, бывший преподаватель физики в институте, где когда-то учились супруги Квас-Неицкие.
— Володя... — произнес он, несколько удивленно глядя на Метатрона, но не замечая трясущегося в бассейне охранника.
— Все нормально, — поспешил уверить его Квас. — Что тебе?
— Понимаешь, я попросил одного нашего работника из левобережного отделения подвести сюда ведомость на зарплату и деньги... И он до сих пор не приехал, а сейчас по радио сказали про эту аварию... Я и подумал, может он как раз был в том поезде? Нет, я не из-за суммы, она не такая уж большая, но... Количество жертв пока не сообщают...
— Как его звать?
Это заговорил Метатрон, с любопытством разглядывавший Васянина.
Финдиректор перевел вопросительный взгляд на Кваса, тот натянуто улыбнулся и кивнул.
— Опанас, — сказал Петр Ильич. — Опанас Манкевич.
— Возраст?
— Ну... двадцать три, по-моему.
— Кем работает?.. — короткие вопросы сыпались один за другим.
— Системщик.
Метатрон взглянул на Володю.
— Компьютерщик, — пояснил тот и добавил, обращаясь к финдиректору: — Ты иди, Петя. Спасибо, мы с этим сами разберемся...
Васянин ушел, осторожно прикрыв дверь. Метатрон задумчиво подошел к бассейну и закрутил вентиль на изогнутой трубе, исчезающей в настенном кафеле. Смолкло бульканье, и вскоре Арсений, все еще сжимающий зубами шокер, перестал дергаться. Уровень воды, вытекающей из бассейна через частично забитый цементной крошкой слив, начал понижаться. Тело охранника плавало лицом вверх посреди грязно-серой, мутной от раствора и грязи жидкости. Между подрагивающих губ торчал край шокера.
— Значит, в том самом поезде ехал... Ты этого Манкевича знал лично? — спросил старик.
Володя молча кивнул, но затем под пронзительным взглядом счел нужным добавить:
