Виталий Вавикин - Электрические сны
– Мы служили вам, продавая свои тела и умирая на заводах, теперь ваш черед послужить для нас, – сказал один из комиссаров по имени Плоз, подписав постановление, чтобы отправить приговоренного к расстрелу представителя бывшей элиты не к стенке, а под нож.
Это послужило рождению закона Плоза, согласно которому у приговоренных к смерти изымались органы и передавались выдающимся представителям революции. Но элиты на спутнике оставалось все меньше и меньше, поэтому под нож отправлялись обычные люди, причиной для ареста которых служили ложные обвинения. Представители новой власти, бывшие рабы, боролись между собой за власть, а в это время толпы начинали раскапывать могилы бывшей элиты и вырезать у них сохранившиеся органические и искусственные органы. Популярностью пользовались глаза и конечности. Особенно после того, как был изобретен препарат, консервирующий процесс распада.
Киф видела сны о том, как по улицам ее родного города расхаживают наполовину сгнившие мертвецы. И у одного она видит руки своей дочери, у другого ее глаза, у третьего лицо, волосы…
Когда Джюн сказал, что на Сателлите-Один установился относительный порядок, Киф вместо того, чтобы радоваться, напилась.
11
Сиол искала ответы, но вместо нее ответы нашла Киф. Теория заговора. Киф слышала об этом на протяжении долгих десяти лет, проведенных на Сателлите-Шесть. Сколько раз она пыталась связаться с родным городом и узнать о судьбе дочери? Сколько раз просила Мронла разрешить ей короткую поездку на Сателлит-Один?
– Тебя не пустят на Сателлит-Один, – снова и снова говорил ей Мронл.
– Для них ты предатель, одна из тех, кто когда-то давно сбежал с ущемляющей их права элитой, – говорил ей капитан Джюн. – Поверь мне, лучше оставаться здесь, на этом спутнике. Машины привыкли к вам. Вы почти стали частью этого общества.
– За нами все еще наблюдают.
– Но никто не хочет забрать вашу жизнь, – и Джюн снова напоминал ей о судьбе агента Арга, который попал под закон Плоза, когда вернулся на Сателлит-Один, чтобы наладить канал контрабанды с Сателлитом-Четыре.
Киф хорошо запомнила ту историю. Она не знала, как узнает обо всем этом капитан Джюн, но в правдивости его слов никогда не сомневалась. Так же как не сомневалась, что он как-то замешан в том, что происходит на Сателлите-Шесть, – заговор, так это называла Сиол.
Что-то было не так. Киф не была инженером, но об ограничениях восприятия роботов, которых учила, догадалась еще в первые годы новой жизни. Несколько раз она встречалась с инженером-человеком по имени Шинк и пыталась понять, как учить новых студентов – они воспринимали цвета, как и люди, могли рисовать пейзажи, но…
Именно благодаря пейзажам Киф и поняла, что в программе роботов установлены ограничения. Она вывела свой класс на крышу высотного здания, где находилась их школа, и попросила учеников нарисовать то, что они видят. Роботы работали исправно. Роботы, которые так сильно были похожи на людей. Не внешне, нет – технологии давно могли повторить человеческое тело в совершенстве, – схожесть была в поведении. Особенно после того, как Киф провела на Сателлите-Шесть десять лет, почти не общаясь с нормальными людьми.
– Будь я проклята, но иногда мне кажется, что это лучшие ученики, которые у меня были, – призналась она однажды Сиол.
Ей нравилось обучать их. Особенно когда машины начали доверять ей. Рабыня превратилась в полноценного члена общества. Конечно, никто бы не выпустил ее со спутника. Конечно, она не могла баллотироваться в правящие органы, но ей было позволено выходить из своего дома, встречаться с другими людьми. Снизился контроль над ее учебной программой в художественной школе. Именно благодаря этому класс и оказался на крыше одного из самых высоких зданий столицы Сателлита-Шесть.
На пейзажи был отдан почти целый день, и Киф, проверяя работы, радовалась, что добрая треть учеников предпочла рисовать небо вместо города – машины были похожи на людей больше, чем хотелось бы. Но было и что-то еще. Что-то не так, неправильно. Киф просмотрела более трех десятков работ, на которых был запечатлен город, но смогла понять, что насторожило ее, лишь когда поднялась снова на крышу. Здание – далекое, серое, застывшее на природной возвышенности над большей частью города. Его не было ни на одном из рисунков. Вначале Киф решила, что сходит с ума, что это какая-то разновидность безумия.
– Почему безумие? – спросила Сиол, когда они вместе поднялись на крышу высотки. – Ты видишь это здание. Я вижу это здание. Можно позвать инженера Шинка и попросить посмотреть его, но я не думаю, что он скажет что-то другое, да и не доверяю я ему.
– Что значит не доверяешь?
– Думаю, только что ты приоткрыла завесу заговора, Киф, – сказала Сиол, вглядываясь в далекое серое здание.
Какое-то время это была их маленькая тайна. Словно снова став детьми, две женщины за сорок искали карты города, исследовали квартал, где стояло серое здание, которое не видят роботы… Но тайна жила недолго.
Собраться с духом, выбрать свободный день и отправиться на прогулку в город. На картах место, где стояло таинственное серое здание, значилось как парк. Толпы роботов проходили мимо, не замечая ничего другого, кроме записанной в их электронный мозг программы, запрещавшей видеть неугодные детали.
– На что вы смотрите? – спросил их робот-мужчина, проходя мимо.
– А как вы думаете? – спросила Сиол.
– Не знаю, – он глуповато улыбнулся. – Вы биологи и вам нравятся деревья?
Киф и Сиол переглянулись – интересно, все эти разговоры заложены роботам программами или же они сами развиваются? Заговоривший с ними робот-мужчина неожиданно перестал улыбаться и пошел прочь.
– Десять лет живу здесь и не могу привыкнуть к ним, – призналась Киф. – Странные они. Очень странные. Мурашки по коже.
– У меня мурашки по коже от этого странного здания, – сказала Сиол, указывая глазами на серое строение, купол которого уходил в небо. – Как ты думаешь, что там?
– Не знаю.
– Может, сходим посмотрим?
– А может, не надо? Пока еще никто не знает, что мы его видели и…
– Думаю, они уже знают, – сказала Сиол. – Все эти жители-роботы, они ведь как ходячие камеры наблюдения. – Она хотела сказать еще что-то, но замолчала, увидев, как из парадного входа несуществующего здания выходит женщина – невысокая, смуглая, с желтыми, словно звериными глазами. И еще одна за ее спиной.
– Это Гхан, – растерянно сказала Киф, узнав женщину, с которой когда-то жила в доме для рабов на Сателлите-Четыре. – Не помню, как зовут ту, с желтыми глазами, но за ней точно Гхан.
– Кто такая Гхан?
– Импульс. Генетически созданный ребенок. Она может замедлять время и… – Киф вздрогнула, увидев, что Гхан смотрит на нее. Злобы и недовольства в этом взгляде не было. Скорее приветствие.
– Кажется, она зовет нас, – сказала Сиол.
– Да, мне тоже так кажется.
– Может, сбежим?
– Куда? Мы рабы на этой планете. Забыла?
– Иногда забываю.
Сиол увидела третьего человека, который вышел следом за женщинами, и попятилась. Киф тоже попятилась, недоверчиво отмечая едва уловимую улыбку на губах капитана Джюна.
Он спустился по каменным ступеням и подошел к Киф и Сиол. Джюн ничего не говорил. Просто стоял и смотрел на напуганных женщин.
– Это какой-то заговор, да? – наконец-то решилась спросить Сиол.
– Заговор? – Джюн нахмурился. – Вы думаете, машины способны на такое?
– Я думаю, что машины ничего не знают. Об этом здании уж точно не знают.
– Мронл знает. И многие другие роботы знают.
– Но этого здания нет на карте. И… – Сиол посмотрела на Киф. – Расскажи ему о своем классе.
– Я знаю, что случилось в ее классе, – сказал Джюн. – Мронл не хотел, чтобы мы говорили вам об этом, но не возражал, если вы сами придете сюда… – Джюн помолчал, оглядываясь по сторонам. – Это странный мир. Очень странный. Но он не самый плохой. Если сравнивать его с миром на Сателлите-Один, то здесь почти рай.
– Что это за здание? – спросила Киф, не желая сейчас слушать о своем родном сателлите.
– Это центр нового правительства, – сказал Джюн.
– Так все-таки это заговор?
– Нет. Это естественный ход вещей, – Джюн снова огляделся и жестом велел женщинам следовать за ним.
12
Переворот произошел семь лет спустя. Вернее, не переворот, а незаметная перемена политического устройства. Машины, которые привыкли к тому, что ими правят люди, проголосовали почти единогласно. Хотя те несогласные, скорее всего, были либо системной ошибкой, либо специально запрограммированы на подобное голосование, чтобы показать внешнему миру свободу выбора и наличие собственного мнения у машин. За ходом выборов наблюдал Мронл – машина, решившая, что нужно вернуть прошлое, но на этот раз изменить его, сделать более пластичным. Так ответственной за образование была назначена Сиол. За искусство – Киф. За внешние коммуникации – капитан Джюн. Именно он привез на Сателлит-Шесть многих из генетических детей, которых спас с родной планеты. Но были здесь и такие, как Киф.
