Шлимазл - Гульнара Черепашка
А тут — редкая светлая улыбка. Правда, грустная.
— Стеф, я четыре года слышу от тебя одно и то же, — попеняла она. — Бросай все, переезжай ко мне. Ты же понимаешь, что это нереально?
— Да почему?!
— У меня трое детей. Уже трое.
— Я не стану напоминать, что четыре года назад был всего один, — он вздохнул. — Но... даже трое, — запнулся, словно только сейчас разглядел сверток со спящим малышом в ее руках.
— Вот-вот, — она кинула на него проницательный взгляд. — И я про то же самое.
— Твой-то где? — полюбопытствовал он, пытаясь справиться с непрошеным смущением.
— Там же, где и всегда, — Соль отмахнулась. — В кабаке. Жалуется какой-нибудь из тамошних миточек на мою нерадивость. И на детский плач по ночам, ага, куда ж без этого, — она криво усмехнулась. — Тут ничего не меняется. Слушать его будут ровно до тех пор, пока у него не закончатся деньги. Хорошо, что я успела отобрать большую часть его зарплаты и спрятать так, что не найдет.
А Стефан вдруг разглядел на ее лице, на скуле, пятно тонального крема. Мастерски нанесенного, кстати — он за целый час только заметил!
— Он тебя за деньги бьет? — не удержался от прямого вопроса, хотя вот только что зарекался лезть. В который уже раз.
— Ерунда, — она снова отмахнулась. — Кое-что я ему оставила. А потом эти же деньги миточки понесут мне, — еще одна кривая усмешка. — Так и так все вернется.
Последние слова заставили Стефана подобраться.
— Ты что, не только сама пьешь отвар своей травы, но еще и приторговываешь? — он нахмурился. — Рискованно!
— Жить вообще рискованно, Стеф. Знаешь, чем это обычно заканчивается? А иногда и вовсе — зайдешь в родной подъезд, направляясь домой, — она не договорила, только щека дернулась.
Не забыла, значит, истории своего сватовства. Хотя как такое забудешь?
— Нелепо складывается жизнь, — посетовал он.
Тут же выругал мысленно сам себя. Не удержался. Вздумал жаловаться — и кому! Соль. Это ей положено жаловаться, а она себе такого не позволяет.
— Стеф, пообещай мне, — она серьезно взглянула на него. — Сара, Рахиль. Мои мелкие, — взгляд сделался жалобным. — Они ведь подросли, я чуть старше была, чем Сара сейчас, когда все это случилось...
— Конечно, все, что скажешь, — живо откликнулся он.
И получил в ответ еще одну улыбку. Да нынче просто праздник какой-то!
— Если со мной вдруг что-нибудь случится. Я, знаешь, после рождения третьего боюсь, — она тряхнула головой. — Сама не знаю, чего. Может, глупости — просто роды тяжелые оказались... в общем, пообещай — если вдруг что случится. Не забудешь про моих. Младшие-то у матери мальчишки — за них я не переживаю. А вот девчонки... не хочу, чтоб с ними вышло так же, как со мной. Позаботься о них, если вдруг что.
— Конечно! — он с готовностью закивал.
Соль благодарно улыбнулась. Вздохнула — кажется, с облегчением. Понятно, достал он ее своими нравоучениями. Надо было раньше уходить от мужа, да не рискуй с травой.
Он ведь насчет травы ей всю печенку проковырял. С тех самых пор, как узнал — покоя ей не давал. А оно не рискованно — без травы?
Контрацепция в гетто была под строгим запретом. Любая. Протаскивали, конечно — люди изворачивались, как могли. Но наказывали тех, кто попадался, сурово.
А самым распространенным способом был отвар особой травки, которую выращивали у себя в кухонных ящиках некоторые ушлые дамочки. Пользовались сами, снабжали соседок и тех же миточек — вольных барышень, скрашивавших досуг замученных работяг за сходную плату.
Разумеется, речи не могло идти о том, чтобы сознаться врачу в употреблении.
Стефан подозревал, что тяжелыми третьи роды Соль оказались именно из-за чудо-травы. А ведь на нее запросто могли донести. И кто знает, какую кару тогда назначат матери троих детей?
Сама Соль на такое всегда отмахивалась — мол, что за выгода покупательницам доносить на нее! Им же со временем негде станет доставать единственное доступное в гетто средство контрацепции. Собственное здоровье ее тоже не слишком волновало. Мол, не столь великая плата — последние трудные роды. А десяток ребятишек, как у матери, она не планирует. Трое — вполне приемлемое количество, которым можно и ограничиться.
Спорить с ней? Соль давно никого не слушала.
Несчастье обрушилось внезапно. Смерть одной из соседок Соль всколыхнула весь район. Да что там — все эр-гетто!
Кровотечение, скоропостижная смерть молодой женщины. Впоследствии выяснилось, что та еще и была беременна. Как-то сразу сделалось известно, что та покупала запрещенную траву у Соль. Нашлись свидетели.
Стефан, уловив краем уха подробности случившегося из разговора коллег, рванул к дому Соль. Впервые наплевал на рабочие обязанности, удрав прямо со смены.
Предчувствие беды не обмануло.
Он таки опоздал. Плачущих малышей забрала соседка — та самая, чьих девчушек Соль учила читать. Пустая квартира оказалась разгромлена. На полу — грязные следы, растоптанный почвенный субстрат. И вывороченные из шкафов, расколотые лотки со злосчастными растениями.
У горе-муженька в этот день была смена. И Стефан подозревал, что тот пальцем не шевельнул, даже когда услышал, что на жену указали как на виновницу трагедии.
Сам он рванул в сторону центральной площади — та находилась недалеко. И именно в той стороне царили гвалт и столпотворение.
Вот жандармы, которые должны были арестовать виновницу, не успели. И что им мешало арестовать ее сразу? Но нет — они подъехали спустя почти час после того, как квартиру разгромили так называемые народные мстители.
Позже Итамар сочувственно поведал Стефану, что Соль погибла от одного из первых ударов — в висок ей влетело что-то тяжелое. Так что два с лишним десятка ранений от ножей и отвертки для нее роли уже не сыграли.
Тело жертвы самосуда, посмертно обвиненной в распространении запрещенных веществ, кремировали. Церемонии не было, не пустили даже близких родственников.
Стефан так и не увидел ее после смерти. Может, и к лучшему.
Пробиться на площадь ему не удалось. Слишком большая толпа собралась. В тот день ему показалось, что туда сбежалось все гетто. Он лишь издали увидел свалку неподалеку от здания синагоги. Мелькнул в людском месиве край платья Соль — а может, ему просто показалось.
Скорее всего, показалось. Что можно было различить в кишащей куче?
Возможно,
