Чарли Хьюстон - Неспящие
И может быть, все они были правы.
Новая вирусная губчатая энцефалопатия со всеми симптомами фатальной семейной бессонницы. Возможно, она родилась в лаборатории. Искусственно взращенная бесконечными манипуляциями. Прикладная нуклеация, создание самоорганизующихся систем, сконструированный материал, который оттачивался, пока не была найдена особая причудливая форма, форма бессонницы.
Форма неспящего приона — НСП, как его назвали, — в изолированном и изобличенном виде. Эта форма стала всем знакома. Она участвовала в качестве иллюстрации к любому репортажу вечерних новостей, если он имел отношение к НСП. То есть практически ежевечерне. Что не имело отношения к НСП?
Знак на плакатах протестующих. За. Против. Даешь. Долой. Применять по мере надобности. Добавлять по вкусу.
Картинка на футболках в бесконечных вариациях. Скрученная и вытянутая для банки кока-колы. Затупленная и оквадраченная для логотипа MTV. Каллиграфически учетверенная над горящим «Гинденбургом» в качестве тупого жеста почитания «Лед зеппелин».
Нескончаемые граффити. Черные выплески краски по краям — рисовали по трафарету. Вырезанные части в виде негатива для любой поверхности. Напоминающие, с какой-то непонятной пронзительностью, такой же нарисованный спреем портрет Андре Гиганта.[11] Видимо, они резонировали с призраком его неминуемой смерти, тоже вызванной загадочной мутацией. Татуированные знаки отличия повышенно вирулентного штамма ультранационалистического фашизма, который возникал в разных местах мира примерно так же, как и сама болезнь. Спонтанно и беспричинно.
Написанное краской слово на дверях домов, сообщающее оперативным группам, что внутри их ждет работа — обезглавить трупы, чтобы срезы их мозгов внести в реестр Центра по контролю и профилактике заболеваемости, а тела бросить в погребальный костер.
Одинокий символ тысячи записок о самоубийстве.
Замена числа зверя в словаре Армагеддона.
Сколько смысла и поэзии в одной закорючке ткани.
И наконец, она появилась в немного, но многозначительно измененной форме: сломанная надвое, проколотая, в коротком рекламном мультфильме, с химической формулой DR33M3R.
Можно представить себе, как форма неспящего приона отражается в глазах менеджеров по продажам, как она раскалывается, словно пиньята,[12] и долларовые знаки сыплются из нее и валятся кучей на землю.
Эти доллары не успели подобрать. Когда прошли слухи, что найдено средство от НСП, иммунизация, бальзам, воскресающий мертвых, народ пошел штурмовать лаборатории, где совершенствовали лекарство, офис, где его упаковка испытывалась на фокус-группе, фабрики, оборудуемые под производство.
Кровопролитие удалось свести к минимуму. У военных и полиции к тому времени уже был почти год опыта по укрощению безумия толпы. У них на вооружении были привычные пожарные шланги, электрошокеры, слезоточивый газ, резиновые пули и дубинки для уличных беспорядков, усиленные детищами Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам, такими как микроволновые излучатели, вызывающие тошноту световые сигналы и фокусирующие громкость звуковые проекторы, от которых буквально с дребезгом вываливались металлические зубные пломбы.
Лаборатории, офисы и фабрики выдержали нападение. И дело прояснилось. Не было никакого средства, панацеи. Только облегчение. Для страдающих миллионов лишь временное облегчение.
Шанс увидеть сны. Не более того. Химическая вилка, вставленная в закороченные розетки мозга, заплатка, дающая неспящим возможность уснуть и видеть сны. Облегчение мук, но смерть по-прежнему представлялась неминуемой. Раз, кроме пули, никаких других средств не оставалось, потянулись руки, сложенные горсточкой ладони. Мечты о сне.
Сны о «дреме».
Химическая спица, чтобы связать распущенный клубок заботы.
Только на всех не хватит.
«Дремы» не хватит на всех. Не хватит, чтобы принести покой всем матерям, отцам, братьям, сестрам, дочерям, сыновьям, тетям, дядям, родственникам, друзьям. Жажда сна, всемирный голод и только один способ утолить всеобщий аппетит.
Так что доллары полились дождем. Если бы на год-два раньше, дождь полился бы из евро и юаней. Но первая истерия из-за НСП прикончила Европейский союз и мощь его объединенной экономики. Как только Италию посадили на карантин в качестве подозреваемого эпицентра болезни, хватило месяца без малого, чтобы все страны Евросоюза наглухо заперли границы. Торговля и туризм пришли в упадок, ксенофобия и национализм расцвели буйным цветом, и фунты, лиры, франки, дойчмарки и разнообразные другие затейливые раритеты вскоре были откопаны из-под камней в садах и снова введены в обращение. Что касается Китая, то мир увидел, хороша ли инфраструктура в стране дракона, когда в 2008 году землю затрясло. Десятки миллионов неспящих, выбывших из трудовых ресурсов и обременивших систему национального здравоохранения, плюс фактический конец экономической глобализации и сокращение спроса на дешевые товары сглазили китайское чудо. Двигатель экономики Китая затрясся, накренился и рухнул на землю, а за ним скоро последовали слитые в единое целое заводы промышленных городов, таких как Шэнь-чжэнь, когда горожане разбежались по деревням, убегая от чумы, бросая дома и дороги, которые пришли в негодность за считаные месяцы. Когда ударила великая засуха и стерла с лица земли рисовые посевы, это уже был почти необязательный форшлаг к коллапсу.
Доллар янки снова правил бал.
Объединенная тяжесть фиаско на ипотечном рынке, рухнувших инвестиционных и коммерческих банков, замороженных кредитов и пожирающих ВВП военных приключений в Ираке, Иране и Афганистане, конечно, ранили зверя, но как только США де-факто объявили дефолт, отказавшись платить международным кредиторам, они с ревом вернулись к жизни.
Дороги и мосты разрушались, водные пути высыхали и забивались мусором, леса горели, переход к государственной системе здравоохранения, совершенный в последний момент, внушал византийский ужас миллионам, оказавшимся в его когтях, электроэнергия регулярно отключалась, бензин угрожал превратиться в предмет роскоши, и не всегда можно было рассчитывать, что в местный супермаркет на этой неделе завезут туалетную бумагу, но уровень жизни в США и прежде был настолько выше, чем в большинстве стран остального мира, что у них оставалось довольно места, чтобы падать, прежде чем окончательно рухнуть на землю. Глобальный дефицит продовольствия мог бы сильнее ударить по США из-за умерщвления коров, но был несколько нейтрализован, так как кукурузу, которая шла в корм основному поголовью, направили на пропитание людей. Кукуруза, которую биоинженерия давно уже сделала устойчивой к вредителям и засухе, стала новым главным продуктом Америки, как и всего мира; просто у нас его было больше.
Свободная от иллюзии, что ее долги когда-то могут быть выплачены, Америка снова была богата. Да, она втянула голову и лапы, как ошипованная черепаха в щетине межконтинентальных баллистических ракет, экспедиционных войск, устанавливающих огневые мешки вокруг нефтяных месторождений в Ираке, Венесуэле и Бразилии, но все же, так или иначе, она была источником сна.
«Дремы», опоры новой мировой экономики.
Ходили слухи.
Кое-кто считал странным, что столь специфический препарат, как DR33M3R, находился на такой продвинутой стадии разработки к моменту, когда неспящий прион атаковал. В конце концов, с какой стати кто-то мог предугадать потребность в искусственном гормоне, который даже в самом поврежденном мозгу, искалеченном амилоидными бляшками и усеянном звездочками астроцитов, мог пробуждать долгие, накатывающие дельта-волны, способные убаюкать вспышки быстрой фазы сна?
Не обошлось без закрытых слушаний в конгрессе. И как говорили, на все вопросы был получен ответ. Или, во всяком случае, на все заданные вопросы. Каковы бы ни были эти вопросы. В любом случае, когда раскрылись двери, держатели патента на «дрему» вышли с улыбками на лице.
А почему нет? Может быть, миру и наступил конец, но у «Афронзо — Нью дей фарм» было то, чего хотели все, пока шли конечные титры. Это светилось в улыбке на лице Парсифаля К. Афронзо-старшего, пока он читал подготовленное заявление: «Наступил рассвет нового дня».
И Парк в тот месяц, когда вероятность заразиться НСП выросла до одного шанса из десяти, видя имя «Афронзо, Парсифаль, К., мл.» на экране своего компьютера, подумал о том, что тогда сказал Бини, что Хайдо знает «того чувака». Парк открыл файл, развернул таблицу с ячейками, наполненную длинными рядами цифр. Они затронули какую-то смутно знакомую струну, но не родили никакого смысла. Он слушал эту струну и думал, что, может быть, слышит треск льда, намерзшего вокруг мира. И он не знал, что это за звук: разлома, возвещающего оттепель, или нового намерзающего слоя.
