Карина Вран - Свето-Тень
Места в зале, да и за столом, было еще предостаточно, большинство почти неосязаемых воздушных кресел пустовало. Мне осталось ознакомиться лишь с двумя приближенными к власти.
Сэр Эйден… Такое лицо могло быть у зимы, известной в этом мире только понаслышке. Кустистые брови над светлыми глазами (я, слепая курица, не разглядела цвета). Сэр Эйден улыбался — ему было откровенно скучно, но трагичность и суетливость наша его забавляла. Из длиннющего списка его званий я поняла, что он — высокая военная шишка (странно, а с виду — сплошное ванильное пирожное).
Лорд Хелин, худосочный человек с длинными, очень живыми пальцами, почти не привлекал внимания. Его серо-коричневое одеяние тому крайне способствовало, я даже предположила, что здесь не обошлось без тайных спецслужб. Брендон не опроверг моего убеждения, представив Лорда Хелина своим вторым советником.
Итак, представление началось. Ирусик, твой выход!
Дрожали коленки. Эти люди решали судьбу и политику Империи, они видели меня впервые (краткое представление на церемонии инаугурации не в счет), и вряд ли были склонны верить мне. А собиралась я всего-навсего выдвинуть несколько обвинений в государственной измене — без доказательств, и убедить их развязать войну — без оснований.
(И еще у меня зверски болит голова, не с будунища, нет, просто спать иногда надо).
— Сэр Брендон, мы все чрезвычайно рады видеть вас и Леди Калли в здравии, — благочестиво произнес Гейзел.
Брендон рассеянно кивнул. Я даже не пошевелилась — по-моему, этот человечишка готовил гадость. Тем временем проконсул Македонии продолжил:
— Но ни я, ни досточтимые Лорды и Леди не понимаем цели сегодняшнего собрания…
Мой обожаемый Брендон не дал ему договорить.
— Лорд Гейзел выражает сомнение в Императорском праве собирать Совет или в глобальности вопросов, выставленных на обсуждение?
Ох, любил повторять мой старинный приятель: «Не буди во мне зверя, а то кролик проснется!» В Брендоне пробудился лев. Я кожей чувствовала, как колеблется Гейзел: и то была приятная неожиданность.
— Нисколько, о Император! Но хотелось бы услышать эти вопросы…
— Вы не в курсе последних событий, Лорд Гейзел?
Теперь в зале бушевал небольшой такой тайфунчик «Брендон Атир».
— Почему же, я осведомлен о случившемся. Трагическое стечение обстоятельств… Но ведь это вопросы к техникам!
— С техниками мы это обсудим, — подала голос я. — Но не они плели заговор.
Повисла тишина. Они даже дышать перестали от изумления.
Впрочем, пауза, выдержанная в лучших традициях Станиславского, затянулась. Я поднялась с удобного седалища; шелест шелка прозвучал, как порыв ветра в лиственном лесу. Я сложила ладони в корявое подобие сферы и подула в отверстие между большими пальцами. И сразу резко распахнула ладони. Маленький световой шарик послушно полетел в центр зала. Я взмахнула одними кистями рук. Капля света взорвалась мириадами искорок, разлетевшихся во все стороны.
— Теперь ни одна форма материи, энергии или мысли не покинет помещения. Извините за неудобства. Видите ли, минимум двое из вас — предатели. Достаточно достойная тема для обсуждения, Лорд Гейзел?
Он весь как-то посерел и сдулся. Ответа я не дождалась, в принципе, не очень-то и хотелось.
— Леди Калли, — осторожно обратился старик Телли. — Я слышал, это связано с криогами?
По комнате прокатилась волна спазматических вздохов. Кроме Телли, Брендона и меня, невозмутимым остался только Сэр Ивенс-Атир. То ли еще будет, господа!
— У вас хорошие шпионы, советник, — снисходительно улыбнулась я. — И у вас, Сэр Ивенс.
Леди Милен закашлялась.
— Так это правда?!
— Да.
Великие мира сего расшалились, как несмышленые щенки. Я воспользовалась передышкой, чтобы опуститься в парящее кресло. Может, и вздремнуть бы успела, но Брендон не дал.
— Тише! Продолжайте, Леди Калли.
Я открыла глаза и широко улыбнулась.
— Это очень давняя история. Точнее, их две. Но первая попроще — обычные подлость и жажда власти. С какой начнем? Лорд Кайс?
— Я?! — выдохнул молодой политик. — Наверное, с первой… Если проще…
Он вызвал очередную порцию улыбки.
— Это очень по-людски, Лорд Кайс, плыть по течению. Пусть будет по-вашему. Однажды группа богатых, влиятельных и честолюбивых людей приходит к мысли, что им чего-то не хватает. Чего, казалось бы? Если бы они скинулись, то запросто приобрели бы какую-нибудь туманность.
Я чуть задержала дыхание. Давненько у меня не было такой внимательной аудитории.
— А не хватало им власти. И еще, наверное, адреналина. Так родилась идея государственного переворота. Состоялась неудачная попытка убийства Хорина Атира. По плану, наследником становился очень юный Брендон, а регентами его должны были назначить Леди Атир и Сэра Ивенса-Атира. Не так ли, Сэр Ивенс?
Правитель Вельзевула вздрогнул.
— Что вы хотите этим сказать?
— Неудачливый киллер был найден в тот же день мертвым, причем яд ему ввели часов за сорок до этого, — невозмутимо продолжила я. — А вскоре скончалась и Леди Атир.
— Мама была больна! — вспыхнул Брендон.
Не поднимая глаз, я покачала головой.
— Нет. Это была официальная версия. Сэр Хорин был не просто харизматическим лидером, он был мудрым человеком. «Жена Цезаря должна быть вне подозрений»[7], - отсюда и болезнь Императрицы. И он не хотел травмировать тебя. Да, пока помню, Сэр Эйден, Ларта Атир в девичестве носила фамилию Эйден?
Он спокойно кивнул.
— Она была моей двоюродной племянницей.
Я повнимательней вгляделась в Эйдена — он оправдал мои ожидания. Человек огромной внутренней силы.
— А остальные заговорщики? — задумчиво спросила Леди Милен.
— Остальные? Больно быстро вы все схватываете, я еще не обвиняла Леди Атир.
— Я… — начала подниматься Леди Милен.
— Сядьте, — перебила я. — Ничего личного. Да, Ларту втянули в свой круг предатели, но лишь благодаря шантажу. Только не спрашивайте подробностей, не отвечу. Единственное, что могу сообщить — они угрожали убить и Брендона. А остальные… Они затаились. Император утроил охрану вокруг себя и сына, создал тайную организацию, агенты которой очень внимательно наблюдали за элитой Империи.
На лоб мне упала прядь волос. Не то, чтобы она жутко мне мешала, но я неторопливо убрала ее с лица.
— Есть такой наблюдатель и здесь.
Я встретилась глазами с Хелином.
— Правда? — вежливо поинтересовался он. Да так ненавязчиво, что я чуть не захлопала в ладоши.
— С вероятностью до тысячной процента.
Брендон наконец поднял голову.
— Давайте сделаем небольшой перерыв.
— Хорошо! — легко согласилась я. Сказать по правде, я уже порядком вымоталась.
— Сфера Влияния обоесторонняя? — спросил Брендон.
На минуту я замешкалась.
— А, чай, кофе, потанцуем…
— Что-что? — вмешался Лорд Хелин, не знакомый с моими земными причудами.
— Не обращайте внимания, Лорд Хелин. Нет, Сэр Брендон, я сейчас сниму обратный заслон.
Отчего-то официальное обращение к человеку, так недавно осыпавшему меня поцелуями на ложе из палой листвы, совсем подкосило меня.
Брендон тем временем делал заказ, шепчась с малахитово-зеленым тетраэдром.
— Все, — достаточно громко произнес он. Тетраэдр втянулся в поверхность стола. — Мы с Леди Калли ненадолго покинем вас.
Я минимально удивилась, окинула взглядом всю честную компанию, криво ухмыльнулась Гейзелу и приняла предложенную Императором руку.
У неприметной дверки в конце зала мы ненадолго замешкались: я приоткрывала Сферу Влияния. Надо было возиться дольше. В маленьком Жемчужном кабинете меня ждала взбучка.
— Что за спектакль?! Просто скажи, кто участвует в заговоре! Я их казню и закончим на этом!
И где твоя рассудительность, Брендон? Когда, объясни мне, когда что-либо было так просто?
— Успокойся, Брендон. Да, ты самая важная и наиболее голосистая лягушка в этом болоте, но думать-то иногда надо, прежде, чем квакать! Заговор — всегда айсберг. Конечно, важно снять именно верхушку, но здесь я хочу знать как можно глубже. Не забывай, последнее время с навязчивым упорством пытались прикончить именно меня! И потом, хорошо: назову я тебе имена, ты их казнишь, сразу поднимется недовольство. Этот гнойник слишком сильно разросся, чтобы его удалить, придется убедить всех в твоей правоте. А без шума ты этого не добьешься!
Я перевела дух. Скоро у меня язык отвалится, столько говорить! Изумительное дело — моя дешевая демагогия Брендона убедила. Пару минут он мерил шагами кабинет, скрестив руки на груди, а потом кивнул.
— Ты права, Ирина. Прости за мою горячность. То, что ты сказала про мать… Слишком сильный удар для меня.
