Карина Вран - Свето-Тень
На душе было легко, будто я здесь родная. Девочка, покинувшая дом, чтобы поиграть в песочнице, но вернувшаяся на зов к обеду. Я была в космосе.
Только покинув планету, я решилась дать капитану Райли описание системы, в которой аккумулировались силы криогов.
— Замечательно, — с подкупающей улыбкой произнес капитан.
Собственно, я ожидала, что он начнет просматривать карты, введет информацию в блок управления, короче, любого действия. Но Тиор Райли просто сидел в своем кресле, скрестив руки на груди и не сводя с меня глаз.
А потом он рассмеялся. (Я собралась обидеться, но не успела).
— Не надо так удивляться, Леди. По сути, «Странником» управляю не я, а бортовая система, кстати, ее зовут Ана.
— Приятно познакомиться, Леди Калли, — донесся из динамиков милый женский голос.
Лучше бы она молчала. Стало жутко не по себе.
— Компьютер?
Капитан откинулся в кресле.
— Не называйте ее так. Ана расстроится. Она не человек, конечно, но она живая.
— Спасибо, Тиор.
Я вздрогнула. Это до ужаса неестественно, когда с тобой разговаривает стенка.
— Когда я была на Консуле, одна девушка, Арна, сказала мне, что за Катастрофу на Терре ответственны компьютеры…
— Это бред, почему-то распространенный на не компьютеризированных планетах среди низших слоев, — ответил капитан. — К 2587 году еще не закончились разработки КР — кибернетического разума. Катастрофа — дело рук человеческих, исключительно человеческих. Не пытайтесь увидеть в Ане врага, толком не узнав ее.
Повисла немного неловкая пауза. Я ощутила себя ребенком, которого отчитывают за нелепую оплошность.
— Я не хотела обидеть тебя, Ана.
— Нисколько. Я в порядке. К слову, я закончила поверку расчетов и проложила курс.
Тиор Райли улыбнулся.
— Так-то лучше, девочки. И куда мы летим, Ана?
— На периферию скопления молодых массивных звезд в газовой туманности Тарантул NGC 2070, это в Большом Магеллановом облаке. Полет в одну сторону займет четыре дня, в реальном времени пятнадцать, но я могу частично скомпенсировать временные потоки в точках входа и выхода из подпространства.
— Не надо. Пара недель туда, еще пара обратно, как раз то, что нужно. Ты сможешь держать нас в курсе событий в Империи?
— Только до и после перехода. Кстати, до него осталось тридцать секунд, я успею скачать любую информацию, приступить?
— Нет, Ана, спасибо. Я осведомлена.
Сейчас там не происходит ничего выдающегося. Часа два назад официально подтвердили обвинение в измене Лорду Гейзелу. После предварительного расследования его отправят в тюрьму в открытом космосе, вращающуюся жестянку с людьми под слабыми лучами Бетельгейзе. На одном транспорте с ним отправятся Сэр Эйден и Лорд Телли, официальное обвинение которым будет предъявлено часов через десять. Рэйне Ивер обвинений не выдвинуто, ее Император вызвал в свою летнюю резиденцию, Айрин (премилая была сценка, Рэйна, правда, выглядела не очень хорошо, но когда Брендон на вопрос обо мне так лаконично ответил: «Ее нет», — я с трудом сдержалась от аплодисментов). На месте Леди Ивер, право слово, я стремилась бы к Бетельгейзе, а не в красочный Айрин. Вообще второй день собрания прошел неизмеримо более скучно, чем первый, рассказывать не о чем. Слишком скованно вели себя участники.
— Итак, если все так чудесно, я могу пойти поспать? — спросила я у Тиора. Пора бы уже хоть раз вздремнуть часиков десять-двенадцать, пока не свалилась от напряжения.
Капитан вызвался меня проводить. Я, разумеется, не отказалась.
В полет я ничего с собой не брала, кроме сверхпрочного писчего материала (уже довольно объемную самоскрепляющуюся стопку). Чудесные платья остались в Айрине, вместе с моим сердцем. Брендон… Хотя бы кончиками пальцев прикоснуться к тебе, крохотной птичкой заглянуть в твои ночные грезы…
— Ана? — позвала я.
— Я здесь.
— Как у нас насчет душа? Не хочу, чтоб стены провоняли потом.
— Может, лучше ванну? С гидромассажем, а после стакан сока с чем-нибудь легким на закуску?
Она чуть слышно рассмеялась, чем повергла меня в панику. Ладно, мыслить, общаться, но эмоции — смех?! Для этого же нужна душа!
Но тут часть дальней стены схлопнулась, открыв небольшую ванную комнату, потому я отбросила теологические рассуждения, и, шепнув: «Спасибо», — одним длинным движением разделась, чтобы голышом прошествовать в радужную пену.
Дни 18–22 (по корабельному времени), и 18–33 по стандартному исчислению (по времени внешнего мира, точнее — по Консулу I; стандартный день равен 24 часам, по традиции). Спасибо за помощь Ане.
Как долго тянутся дни, наполненные пустотой и ожиданием. Особенно тяжело окунуться в ничегонеделание после тревожных, наполненных событиями дней. Секунды видятся неделями, а минуты складываются в вечность. Так, тусклыми питерскими ночами, когда одиночество просачивалось за фасад типовой многоэтажки и иллюзии самодостаточности, я вглядывалась через немытое полгода кухонное окно, ища хоть что-нибудь… Оно, конечно же, не приходило.
Простояв так час или два, я уходила, изредка бросая взгляд на круглые настенные часы: проходило минут восемь…
О таких путешествиях говорят: полет прошел нормально. «Ведьмак провел зиму в Туссенте[8]»…
Я тосковала по Брендону, Тиор застенчиво ухаживал за мной, а я… не стремилась эти ухаживания отвергать. Странно… Нас связала тень его друга и моего возлюбленного — в одном лице. Черт, да мы только о нем и говорили большую часть времени!
Он был довольно мил, мой зеленоглазый капитан. Он поил меня отличным вином, водил гулять по кораблю, знакомил с экипажем. О, это отдельная история: команду в основном составляли молодые, спортивные мужчины и женщины, все абсолютно разные, но Койт! Представьте себе два с половиной метра роста, метра полтора в плечах и синие-синие глаза… Добавьте добродушную улыбку, черные завитки, закрывающие шею, и нежно-фиолетовый цвет кожи. Хороша картинка?
По словам Тиора, таковы были результаты мутации на планете, сильно отличающейся от Земли, которую колонизаторы не стали изменять. Случай уникальный, и теперь родившихся на Глацинии легко узнать в толпе, впрочем, они крайне неохотно покидают родной мир.
Тиор обладал массой положительных качеств: он был умен, тактичен, никогда не молол чепухи, имел завидное чувство юмора, рыжеватую шевелюру и прекрасное телосложение. Одно «но» — он не был Брендоном.
— Он неравнодушен к тебе, — безапелляционно заявила Ана.
Я завела привычку общаться с ней каждый вечер (по корабельному времени), перед сном. Фактически, она заменила мне внутренний голос, кроме того, мое дружелюбие непременно распространяется на экстраординарные личности.
— Ты будешь смеяться, но я обратила внимание. Однако не могу сказать, чтобы меня это вдохновляло. И вообще, Ана, дорогая, кто я такая, чтобы отбивать у тебя парня?
— Ты заметила? Или просто, к слову пришлось?
— Слишком весело было произнесено «неравнодушен», достаточно очевидно, чтобы я смогла это расслышать.
— Знаешь, Ирина, для человека ты чересчур рассудительна. Только Тиор — не мой парень. Позавчера ты меня компьютером назвала — не маши руками, я не обижаюсь — в меня эта эмоция не заложена. Так вот, я и есть компьютер, только больше, умнее, и вижу сны.
— Да ладно! — я вскочила с постели.
— Ой, успокойся, ничего сверхъестественного нет. Просто однажды Тиор проснулся с криком среди ночи и позвал меня. Я выспросила, что с ним стряслось, а потом вытянула по капле содержимое его сна. Тогда я была юным созданием, впечатлительным — не закатывай глаза! Да, меня создали, и что в этом такого? Так вот, мне стало любопытно, и я научилась генерировать цепочки случайных образов — так я вижу сны. И зачастую мне снится Тиор.
— Ана, золотце, очень много информации… Давай поболтаем завтра?
— Не вопрос. Приятных сновидений, Леди Калли.
— И тебе, подружка…
— Вот оно.
Даже в голосе Аны — самого, по сути, незаинтересованного участника — слышалось волнение.
Девяносто восьми часовой перелет закончился. От апатии и утомления не осталось и следа.
— Боюсь показаться дурой, но я ничего не понимаю. Где корабли криогов?
Как мама настаивала, чтобы я купила наконец очки!..
— Сейчас увидишь. Применяю узкополосные фильтры, увеличиваю…
— Силы небесные…
Тысячи мотыльков беспорядочно кружились по мини-орбитам вокруг затемненных звезд, Ана позаботилась, чтобы нас не ослепило.
— Очень умно, — заметил Тиор Райли, обозначив свое присутствие.
— То есть? — итак уже ясно, что роль главной идиотки моя, хуже не будет.
— Все звездные сверхассоциации связаны, как правило, с областями ионизированного водорода. В Большом Магеллановом облаке более ста двадцати обширных группировок молодых звезд, а самая значимая зона ионизированного водорода — Тарантул.
