Сага о Головастике. Кристальный матриархат - Александр Нерей
А про пазуху ты зря. Это, действительно, место у самого настоящего Бога. Он уже скоро умрёт. Через пару тысяч циклов. Поэтому разрешает, как самый старший из них, из Богов, нам здесь скрываться и от миров, и от Богов. Заодно, веселить старика, как можем. Чтобы кровь по его жилам журчала, молодость вспоминая.
— Понял. А меня Александром зовут, — представился я.
— Да тебя, почитай, все знают, кроме тебя самого, — снова залился смехом Пересвет. — В курсе, сколько легенд о тебе и твоих приключения ходит? Тебя же в академиях посредников изучают. Как ты лихо всё улаживал да за месяц-другой между целыми гроздями миров разницу сглаживал.
— Враки всё это, — отмахиваюсь я.
— Пока, может, враки, но живём и надеемся, — смеётся новый знакомый, не уставая.
— Зачем звали? У меня там… Утюг не выключенный, — пытаюсь пошутить, но у меня не получается.
— У тебя там Ясень не выключенный. Вернее, связанный. А звали для ознакомления. Искру получил, значит, пора к нам. Обвыкнешься, и твоя очередь следующего головастика звать. Вон, в той книге о нём и прочитаешь.
Я смотрю в сторону, указанную Пересветом и вижу Димкину довольную рожицу.
Глава 25. Кубанские перекрёстки
— Очухался, ирод? Всё утро плакал во сне. Бредил о чём-то. Меня ногой отталкивал. А ещё взрослый называется. Не стыдно тебе, дяденька посредник? — насмехался надо мной Димка с утра пораньше.
— Когда тебя увидел, тогда и прослезился, — признался я, почувствовав на лице невысохшие ночные слёзы.
— По мамке соскучился? — посочувствовал Настевич.
— По папкиному ремню, — крякнул я и вскочил с дивана, собираясь в ванную.
— Ругаться не будешь? — потупил глазки младший коллега.
— Что натворил?
— Крестики из твоего пиджака достал и мамке отдал. Она их сразу на нитку, и мне, и себе на шею. А два других приготовила для Дашки и её мамки, — признался напарник в содеянном.
— Это давно нужно было сделать. Я про них напрочь забыл. Больше никаких сюрпризов? Говори быстрее, а то, я… Опаздываю к поезду.
— Ничего плохого. Я за завтраком всё остальное расскажу, — пообещал Димка.
* * *
— Докладывайте, — велел я мамке и сыну, сурово взирая на место, на котором бессовестно отсутствовала новая буржуйка.
— Не успели мы. Но там всё, как надо справили. Ей Богу, один в один получилось. Разве что, тряпки разных цветов, — доложил Димка.
— А как ближайшие родственники? — всё ещё строго спросил я у Насти.
— Ой, спасибо тебе… — завелась она с пол оборота.
— Конкретно, пожалуйста. Я и так ночи напролёт рыдаю, — пресёк я лишние сантименты.
— Всё хорошо. Теперь мы вместе. Теперь мы смелее. И друг за дружку будем горой. Теперь на душе намного легче будет. Спасибо тебе, — отрапортовала вдова, собравшись с силами.
— Теперь точно всё будет по-другому. Стало быть, пора мне с Димкой дверь к соседям долбить, — сказал я самоуверенно, будто знал, как это делается. — Кстати, у вас сейчас два шкафа?
— Два, — испугалась чего-то Настя.
— Который просверливать будем?
— А это удобно? В шкафах дырки? Как мы к чужим людям…
— Эти чужие ещё вчера были такими родными, такими слезливыми. Если хотите общаться, значит, понадобится к ним лазейка. Так что решайте, узнавайте, договаривайтесь. А мне в Закубанье пора. Обещал там с бумагами разобраться, — сказал я и встал из-за стола. — Кстати, если решитесь на проход в зазеркалье, знайте, что он великой тайной будет. Никому постороннему ни-ни! И веточек, как в букете приготовьте пару штук. С Димкой ими в бурении шкафов потренируемся.
Я отправился на лоджию, а Настевич увязался за мной.
— Я вчера не работал и сегодня не буду? — спросил он обиженным голосом.
— А кто мамку туда-сюда по мирам таскать будет? Я? Быстро разберёшься и ко мне в станицу, — наказал пострелу.
— Шкафы что, с дырками будут?
— Нет же. Просто, открываешь леву дверцу, входишь в шкаф и закрываешь за собой. Дальше внутреннюю дверцу сверлишь и… Айда в твою комнату, покажу, как всё будет работать, — перестал объяснять и собрался показывать на Димкином гардеробе, заодно домысливая, что и как нужно будет делать.
А Настевич с детской шалостью, смешно стучась в левую торцовую дверь «Трио», уже входил в шкаф. Потом, прикрыл её за собой, потом, стучался в левую внутреннюю, и так далее. Благо, что ни полок, ни вешалок в его зазеркалье пока не было. Несколько раз я вытерпел его баловство, а потом потребовал сделать ещё раз правильно и серьёзно.
Димка всё повторил быстро и точно, но, всё равно, рассмешил меня, поздоровавшись на выходе:
— Здравствуй, двадцать третья мира города Армавира.
— И запомни: это не шутки. Мне девчушка всё объяснила, когда во сне её видел. Точно не помню, как дело было. Зато знаю теперь, как проходы между мирами строят. А я о таком знании, знаешь, как долго мечтал.
* * *
Настя и Димка остались дома, а я, сговорившись с Кристалией о сверхзвуковой доставке к Ольговичу, взял все стопки накладных и сложил в авоську, чтобы забрать с собой. Потом выгреб из консервной банки жменю серрубликов и замер, готовясь к старту.
— Можно, — выдохнул, когда не смог вспоминать, что же видел во сне о Закубанье.
Кристалия, как мастер своего дела, сначала плавно вынесла меня на улицу, а потом так рванула в сторону Фортштадта, что я сразу же захлебнулся от встречного ветра.
— Кх-кх-хорошо, что так быстро, — откашлялся я, а потом поблагодарил двадцать вторую за быстроту. — Спасибо, мастерица.
Потом пошагал по станице, надеялся услышать быстроногое эхо «крест-крест».
— Крест! Крест! — возопило вовсе не эхо, а любитель шашек наголо Чехурда. — Ведьмак вернулся. Крестик твой осквернить чаял. Еле успели его из петли вытащить, а то бы точно на нём удавился.
