Александр Житинский - Дитя эпохи
– Откуда это у тебя, отец? – спросил Черемухин.
Негр принялся что-то объяснять, водя над книгами коричневыми пальцами. Черемухин слушал недоумевая. Под конец негр открыл первый том, полистал его и принялся нараспев читать:
– Пурия махилою непо кироит, вихири сенессы кирутя…
– Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, – перевел Черемухин. – Он говорит, что это старинные молитвенники из Бризании. Он умеет их читать, но не понимает.
Словоохотливый негр рассказал далее, что молитвенники принадлежали его отцу. А отец, в свою очередь, принадлежал когда-то к племени киевлян, но вынужден был в свое время эмигрировать из Бризании, потому что племя потеряло веру, забыло язык и занялось бесстыжей коммерцией. Киевляне изготовляли сушеные человеческие головы и сбывали их иностранным туристам. Сырье они брали у соседнего племени вятичей. Православный отец нашего торговца не мог этого стерпеть и эмигрировал. Проще говоря, бежал под покровом ночи. К вятичам он не побежал, потому что не хотел со временем быть высушенным, а скрылся в Ливии.
Негр сказал, что его отец был советником у вождя киевлян.
– Он что, лысым был? – спросил я.
– Лысым, лысым, – закивал негр.
– Ну, что ты скажешь, Паша? – спросил я Черемухина. – Товарищ Рыбка, оказывается, непогрешим, как Лука, Марк, Матфей и Иоанн вместе взятые.
– Да погоди ты! – воскликнул Паша. – Дай разобраться.
И он принялся выпытывать дополнительные сведения. К сожалению, негр больше ничего не знал. Его правоверный папаша не смог даже толком выучить сына русскому. Правда, он вдолбил в него тексты всех стихов Пушкина. Сын докатился до того, что стал торговать молитвенниками отца. Очень печальная история.
В его оправдание стоит сказать, что торговал он безуспешно вот уже четвертый год, потому что не было никакого спроса.
Черемухин, выслушав все, посерьезнел и задумался. Потом он позвал остальных наших, и мы, как всегда, провели совещание. В результате совещания командир приказал начфину приобрести Пушкина. Шесть томов большого формата с золотым тиснением.
– Ну зачем? Зачем нам здесь Пушкин? – взмолился я, потому что сразу понял, что тащить молитвенники придется мне.
– Нужно знать обряды страны, куда едешь! – сказал генерал.
– А то вы Пушкина в школе не проходили! – закричал я.
Но Лисоцкий уже рассчитывался. Негр благодарно кланялся и шептал: «Я помню чудное мгновенье…»
Я перевязал священные книги лианой и двинулся дальше за своими начальниками.
Следующим объектом, который нас интересовал, был аэропорт. Аэропорт связывал мираж с ближайшими странами вертолетным сообщением. На табло, висевшем в здании аэропорта, мы прочитали названия нескольких государств. Нигер. Чад. Центрально-Африканская Республика и так далее. Среди них и Бризания. Правда, ее название было зачеркнуто красным карандашом. Мы пошли в справочное бюро.
В справочном бюро сидела толстая седая негритянка и неторопливо ела бананы. Справа от нее стоял таз с бананами, а слева был таз для шкурок. Негритянка деловито перерабатывала бананы в шкурки.
– Мадам, нам необходимо добраться до Бризании, – сказал Черемухин по-французски.
Мадам что-то сказала Черемухину. Тот принялся возражать. Они очень быстро дошли до высоких нот и устроили крик, как в итальянском кинофильме. Мадам даже покрутила бананом у виска, намекая на непонятливость Черемухина.
– Дура баба, – наконец сказал Черемухин. – Она говорит, что с Бризанией прерваны отношения, вертолеты туда сегодня не летают. У них там переворот в каком-то племени. Рейсы отложили до завтра, пока здесь не разберутся, что это за переворот.
– А если переворот плохой? – спросил я.
– Да им все равно – какой, – сказал Черемухин. – Важно знать, что стало с аэродромами. Иногда после переворотов их вспахивают, а иногда ставят вертолетные ловушки.
– Это что-то новое, – сказал генерал.
– Очень просто, – объяснил Черемухин. – Копают яму и прикрывают ее лианами. Вертолет садится и проваливается. Потом они сверху забрасывают его копьями.
– Зачем же так? – ахнул Лисоцкий.
– Они думают, что охотятся. Это у них в крови… Господи, как сложно все это объяснить нормальному человеку!
Вот почему негритянка вертела бананом у виска. Очень сложно, действительно.
Черемухин пошел к начальнику аэропорта и целый час беседовал с ним о Бризании. Потом он рассказал содержание беседы нам. Вот вкратце информация, влияющая на вертолетное сообщение.
В Бризании, кроме племен, много различных партий. В принципе, любое красивое слово в сочетании со словом «партия» может служить основанием для создания последней. Партия справедливости. Партия благородства и чести. Партия цивилизации. Партия национального компромисса.
И так в каждом племени.
В этом деле много всяких нюансов, но только партия национального компромисса ставит вертолетные ловушки, когда приходит к власти. Это один из пунктов их программы. Следовательно, сказал Черемухин, как только здесь убедятся, что к власти пришла другая партия, мы можем лететь.
– А как в этом убедятся? – спросил Михаил Ильич.
– Путем пробного полета.
– Неужели они рискнут вертолетом? – пожал плечами генерал.
– Нет, у них уже выработалась методика. Вертолет прилетает и сбрасывает на место посадки мешок с песком. Если мешок проваливается, вертолет улетает.
– Смекалистый народ! – одобрительно сказал Михаил Ильич. – Когда же у них пробный полет?
– Через два часа. Вертолет уже заправляется.
И тут Михаил Ильич показал, что он не зря командовал дивизией. Он тоже проявил смекалку и решительность, предложив нам лететь в пробном полете. Доводы его были железными. Если все нормально – сядем и сэкономим время. Если нет, то вернемся и подождем до лучших времен.
Собственно, он даже не предложил это, а приказал.
Администрация аэропорта предоставила нам хорошую скидку на билеты. Мы помчались за вещами. Сочинения Пушкина я оставил у вертолета.
Когда Кэт обо всем узнала, она страшно обиделась. Она уже настолько свыклась с мыслью, что доедет до Бризании, что не хотела ни о чем знать.
– Послушайте, Катя! – сказал генерал. – Это опасно. Пробный полет! Мы не можем подвергать вас риску.
– Плевать я хотела! – сказала Кэт горячась. – Вы не имеете права чинить мне препятствий. Если будете мешать, я куплю вертолет!
И она тут же, за полчаса, продала свой караван, рассчиталась с проводниками, оставив лишь одного, и явилась с ним и многочисленными чемоданами к вертолету.
Смотреть суматоху при погрузке сбежался весь мираж. Экипаж вертолета состоял из трех человек. Все норвежцы. Черемухин пытался вступить с ними в контакт, но у него ничего не вышло. Норвежцы были молчаливы, как египетские пирамиды.
Наконец мы взлетели и взяли курс на Бризанию. Мираж остался внизу. Сверху нам было видно, как наш осиротевший караван шагал по пустыне обратно.
Генерал через Черемухина вызвал пилота и протянул ему удостоверение личности. Норвежец повертел удостоверение в руках и нехотя сказал:
– Ну?
– В какой населенный пункт мы летим? – спросил генерал.
– В Киев, – сказал норвежец.
– Занятно! – воскликнул Лисоцкий. – В Киев!
– Нет ничего занятного, – сказал Черемухин. – Вы хотите быть высушенным?
Стыдно сказать, но я все же на мгновение представил высушенную голову Лисоцкого величиной с кулак.
– Нам в Киев не нужно, – сказал Михаил Ильич.
– Мы всегда летаем только в Киев, – сказал норвежец.
– Плачу пятьсот долларов, – вмешалась Кэт. – Доставьте нас в другое место.
Норвежец пожал плечами и ушел.
Часа три мы болтались над пустыней, а потом полетели над джунглями и саваннами. Скорее все-таки над саваннами. По саваннам прыгали львы и жирафы. Где-то внизу за тенью нашего вертолета гнался серый носорог. Сверху он напоминал мышь, только без хвоста.
Еще через час мы увидели несколько хижин, расположенных на краю большого массива джунглей. Из кабины вышел норвежец.
– Вятка, – сказал он и стал что-то искать.
– Что вы ищете? – спросил Черемухин.
– Мешок с песком, – ответил тот.
Ну, конечно! Мы его забыли в суматохе.
– Идиотизм! – сказал генерал. – Прилететь из пустыни без песка! Только мы на это способны, русские. Вот, кажется, все учтешь, сделаешь, как лучше, умом пораскинешь… И на тебе!
– При чем здесь русские, если экипаж норвежский? – обиделся я. – Это международный просчет.
А вертолет уже завис над площадкой. Нужно было срочно что-то сбрасывать. В окошки мы видели вышедших из хижин людей. Мы наблюдали их с естественным интересом. Они тоже с интересом наблюдали, как мы сядем.
– Ну? – спросил норвежец, открывая люк.
Генерал обвел всех взглядом, как бы давая понять, что сбрасывать его неуместно.
– Петя, давай эти церковные книги, – сказал он. – Черт с ними!
