Алексей Калугин - Не так страшен черт
– Возьми в аптечке пневмошприц! – снова быстро глянув на меня, заорал Гамигин. Только так, крича во всю глотку, он мог все еще надеяться достучаться до моего меркнущего сознания. – Сделай себе еще одну инъекцию М-стимулятора! Ампула уже в шприце! Только возьми его в руку и плотно прижми к любому открытому участку кожи на теле!
С трудом переместив руку в сторону лежавшей всего в нескольких сантиметрах от меня аптечки, я подцепил указательным пальцем скобку замка. Но для того, чтобы поднять ее вверх, сил у меня уже не было. Да и стоило ли совершать какие-то невообразимые усилия, когда можно было просто закрыть глаза… Закрыть глаза… Закрыть…
– Каштаков! Дьявол тебя раздери!
Услышав пронзительный крик Гамигина, я вздрогнул и открыл глаза.
– Не отключайся, Дима! Мы уже почти приехали!
«Куда приехали?» – хотел спросить я, но решил, что, в конце концов, это не имеет ровным счетом никакого значения. Цель – ничто, главное – движение… Каждый должен постоянно находиться в движении… Как кролик, бегущий через поля…
Я сам не понял, как мне удалось открыть аптечку. Только приоткрыв в очередной раз глаза, я увидел, что сжимаю в кулаке пневмошприц.
– Сделай инъекцию, Дима! – орал сидевший на переднем сиденье и гнавший куда-то с запредельной скоростью свой «Хэлл-мобиль» Гамигин. – Делай, Дима!
Не понимая, зачем я это делаю, я прижал плоский диск на конце пневмошприца к животу. Шприц едва заметно дернулся. Этого оказалось достаточно, чтобы я выронил его на пол. Но содержавшийся в нем М-стимулятор, судя по всему, все же попал ко мне в кровь. Через пару минут я почувствовал, что сознание мое становится более ясным. Но одновременно с этим я вновь стал чувствовать боль, раздирающую всю правую часть моего тела.
– Очухался? – посмотрев на меня в зеркало заднего вида, спросил Гамигин.
Я слабо кивнул.
– Тебе больше нельзя принимать М-стимулятор, – сказал, глядя на дорогу, черт. – Две дозы и то слишком много. Третью сердце не выдержит. Так что старайся теперь сам контролировать свое сознание. Постоянно думай о чем-нибудь. Или лучше разговаривай со мной.
Я разлепил пересохшие губы и что-то невнятно просипел, пытаясь объяснить Гамигину, что рад бы был с ним поговорить, но, к сожалению, не имею такой возможности.
– Тогда слушай, что я тебе буду говорить, – верно истолковал предпринятое мною усилие черт. – Мы у себя в отделе все ж таки выяснили, каким образом труп Соколовского исчез из морга и объявился снова в своем гостиничном номере. При вскрытии тела выяснилось, что в мозг Соколовского был вживлен микрочип, корректирующий поведенческие реакции. Таким образом Соколовский пытался расширить возможности своей памяти. Или пытался избавиться от алкогольной зависимости. Сейчас уже невозможно восстановить первоначальную программу, заложенную в микрочипе, поскольку она почти полностью оказалась «съедена» инородной программой. Должно быть, общаясь с Соколовским, святоши провели сеанс вербального зомбирования – то, о чем я тебя предупреждал! – заложив в его подсознание программу, в соответствии с которой он обязан был отдать им все результаты своей работы. Однако святоши не знали о микрочипе, вживленном в мозг Соколовского, в котором и засела их программа. Возможно, она и причиняла Соколовскому внутреннее беспокойство, но все же не могла целиком и полностью подчинить его воле святош. Я думаю, труднее всего Соколовскому приходилось по ночам, когда сознание его погружалось в сон и программа святош получала возможность проявить себя хотя бы частично. Когда же Соколовский умер, оставшаяся в микрочипе программа взяла полный контроль над его телом. Мы так полагаем, что, в соответствии с программой святош, Соколовский должен был собрать все материалы своих работ и вместе с ними отправиться в Рай или в какое-либо другое место, назначенное для встречи. Но, поскольку труп Соколовского никаких документов при себе не имел, он направился в гостиницу, рассчитывая отыскать их там. Таким образом, святоши создали самого настоящего зомби – живого мертвеца. К тому времени, когда мертвец добрался до номера, в теле начались необратимые некротические изменения, в результате чего он лишился возможности двигаться… Ты меня слушаешь, Дима?..
Я слабо кивнул в ответ.
Гамигин говорил еще что-то о возможных мотивах убийства Соколовского, но я его не слушал. Я уже почти не чувствовал своего тела, даже боль ушла куда-то в глубину и почти не причиняла беспокойства. Быть может, это действовал адский М-стимулятор, хотя с такой же степенью вероятности можно было предположить, что мой организм исчерпал весь резерв своих возможностей. И все же, пока у меня еще было время, я думал. Прежде всего о Гамигине. Анс, хотя и был чертом, оказался отличным парнем – единственным, кто пришел мне на помощь тогда, когда мне это было действительно необходимо. Сам он не обмолвился пока об этом ни словом, но, я думаю, у него по службе будет масса проблем из-за того, что он уложил нескольких агентов НКГБ, наблюдавших за моей квартирой. Да и не одному НКГБ черт встал поперек дороги… А ведь он даже не знал, что мини-диск Соколовского находится у меня. Так, спрашивается, чего ради он открыл стрельбу из своего игломета?.. Странно все это. Странно и непонятно… А я до сих пор все еще не мог решить, что делать с этим треклятым мини-диском… Так ли уж важно знать, кто тебя создал?.. Имеет ли это какое-нибудь значение лично для меня?.. Нет. В этом вопросе я доверяю, пожалуй, только своим родителям… А ведь я их уже почти полгода не видел, хотя живем в одном городе… Город большой, а порядка в нем нет… Только один Градоначальник, похожий на горгулью со сложенными за спиной пластиковыми перепончатыми, как у летучей мыши, крыльями… Крыльями, которые, развернувшись, закроют собою все… Все… Все… Всех и вся…
Мысли в голове начали путаться, превращаясь в причудливую субстанцию, похожую на комок пластилина, в который были вмазаны куски различной формы и цвета. Я уже не мог сосредоточиться на каком-то одном предмете или образе. Все мешалось, путалось, перетекая из одного в другое. Город, превращенный в мини-государство, проплывал мимо меня за окнами «Хэлл-мобиля», подобно призрачному видению.
Совершив неимоверное усилие, я поднял руку и тронул Анса за плечо.
– Куда?.. – едва слышно произнес я пересохшими губами, когда он обернулся.
– Куда мы едем? – уточнил вопрос Анс.
Я коротко кивнул.
– В Ад, – ответил черт. – Куда же еще?.. Я оформил для тебя гостевую визу.
Если бы у меня еще оставалась хоть капля сил, я бы непременно хотя бы усмехнулся. Ничего себе гость – с двумя дырками в теле. А так… Ну что ж, в Ад так в Ад… И ничего здесь не поделаешь… Видно, судьба у меня такая… А судьбу, как и Родину, не выбирают… И угораздило же меня родиться…
Пока я мог хотя бы думать, я напряг память, стараясь вспомнить назание машины, служащей для доставки людей в Ад. «Хэлл-мобиль» – это уже сами черти придумали. А мы с готовностью подхватили. У нас теперь все так: сосиска – хот-дог, образ – имидж, председатель собрания – спикер… Теперь вот еще «Хэлл-мобиль»…
Ну да, конечно! Какой там, к дьяволу, «Хэлл-мобиль»! Я еду в Ад на катафалке!
И, что самое удивительное, мне это было уже абсолютно безразлично.
