Алексей Калугин - Не так страшен черт
Едва не задохнувшись от очередного приступа кровавого кашля, я упал, ткнувшись лбом в пол. У меня уже не было сил, чтобы ползти дальше, поэтому, откашлявшись, я перевалился на спину. Нет, мне вовсе не хотелось дерзко, с вызовом посмотреть в глаза собственной смерти. Просто в положении лежа на спине мне было легче дышать. И все же я снова увидел Светика, державшую в руке направленный на меня пистолет.
Я не понял, что произошло, когда неожиданно взгляд Светика сделался бессмысленным, устремленным куда-то в пустоту, а губы чуть приоткрылись, как будто она хотела удивленно произнести: «Что?..» Пистолет выскользнул из ослабевших пальцев девушки и глухо стукнулся об пол. В следующую секунду Светик и сама начала заваливаться в сторону и неизбежно бы упала, если бы ее не подхватил за талию стоявший у нее за спиной черт. Сделав шаг назад, черт положил бесчувственное тело девушки на диван, после чего посмотрел на меня.
– Извини, что задержался, – сказал черт.
Все это здорово смахивало на бред, поэтому я молча закрыл глаза, позволив своему сознанию беспрепятственно отправиться в путь к границе небытия, до которой, как мне казалось, было уже совсем недалеко.
Глава 20
АНС
Я медленно продвигался сквозь плотную завесу тьмы. Мне было страшно, но зато я больше не чувствовал боли. Наверное, потому, что тела своего, которое осталось на каком-то совершенно ином уровне бытия, я тоже не ощущал. Я не знал, куда иду, но при этом был уверен, что, в каком бы направлении ни двигался, я непременно приду туда, куда следует. То, что цель близка, я понял, когда увидел впереди серебристое марево, похожее на полупрозрачный занавес, состоящий из множества тонких серебристых нитей, протянутых в горизонтальной плоскости, за которым находился источник ослепительно яркого света. Самым удивительным было то, что во всем, что я видел и ощущал, не присутствовало ничего мистического или хотя бы просто таинственного. И еще я отчетливо осознавал, что это был не иной мир, а просто переходное состояние от бытия к небытию. К полному, абсолютному небытию.
Внезапно мое сознание превратилось в огромную шаровую молнию и взорвалось, подобно сверхновой. В следующее мгновение я почувствовал нестерпимую боль в правом боку и кисловатый вкус крови во рту. Наверное, я застонал, потому что в ответ мне из темноты прозвучал знакомый голос:
– Все в порядке, Дима, ты вернулся!
Меня все еще окружала темнота, но это был уже не тот абсолютный мрак, в котором блуждало мое оторвавшееся от тела сознание. Я ничего не видел только потому, что у меня были закрыты глаза. Сделав некоторое усилие, я приподнял веки.
Я по-прежнему лежал на полу в своей квартире. А рядом со мной на корточках сидел черт с пневмошприцем в руке.
– Анс…
Я попытался произнести имя, но тот звук, который мне с трудом удалось вытолкнуть из горла, был скорее похож на хрип. Но черт все равно улыбнулся мне в ответ.
– Пора уходить отсюда, – сказал детектив Гамигин.
Я вяло кивнул в ответ.
Сознание мое все еще оставалось сумеречным, однако боль была уже не такой нестерпимой, как в тот момент, когда я лишился чувств. Должно быть, Гамигин вколол мне какое-то обезболивающее снадобье. Я сделал попытку подняться на ноги, но смог только слегка привстать, оперевшись здоровой рукой о пол. Зато я увидел, что Гамигин стянул с меня пропитанную кровью рубашку и залил раны на груди и плече какой-то пластичной массой зеленоватого цвета, на вид похожей на расплавленное бутылочное стекло. Я осторожно коснулся пальцем зеленой нашлепки на груди. Вещество было плотным и упругим на ощупь.
– К счастью, я догадался прихватить с собой аптечку, – сказал Гамигин, указав на небольшой плоский чемоданчик, стоявший на столе. – М-стимулятор, который я тебе вколол, какое-то время не позволит тебе отключиться.
– А стоит ли?.. – едва слышно прохрипел я.
Ничего не ответив, Гамигин взял меня под левую руку и поднял на ноги. Черт делал все очень осторожно, стараясь не потревожить ран, и все же я не смог сдержаться и застонал от боли. Гамигин перекинул мою руку через плечо и, подхватив свободной рукой чемоданчик с аптечкой, потащил меня к выходу из квартиры.
– Стой… – захрипел я, увидев на диване бесчувственное тело Светика.
Гамигин не услышал меня или же просто не обратил внимания, решив, что у меня начинается бред.
– Стой!
Я попытался вырвать руку, за которую меня поддерживал Гамигин.
– Ну, что еще? – недовольно глянул на меня черт.
– Проверь… – с трудом выдавил из себя я.
– Что? – не понял черт.
– Мини-диски… У нее в сумочке…
Прислонив меня спиной к стенке, черт бросил на пол свой чемоданчик и схватил валявшуюся на полу сумочку Светика. Открыв, он выгреб из нее горсть блестящих мини-дисков.
Заметив, что черт начинает рассовывать мини-диски по карманам, я отрицательно мотнул головой.
– В чем дело? – непонимающе посмотрел на меня Гамигин.
– Положи их на место, – с трудом выдавил из себя я.
– Ты уверен? – с сомнением переспросил Гамигин.
Я молча кивнул и, наклонившись вперед, надсадно закашлял в кулак.
Быстро кинув мини-диски в сумочку Светика, Гамигин подхватил меня за плечи, не давая упасть.
Кашель отдавался режущей болью в простреленном легком, но сильнее, чем боль, было чувство мстительной радости от осознания того, что теперь-то я с ними со всеми поквитаюсь. Не имело никакого значения, на кого работала Светик. В чьих бы руках ни оказалась информация о тайных счетах наших высокопоставленных лиц в Госбанке Нелидии, он обязательно даст ей ход. А там за одним потянется и другое. Это только у них в Англии, как говорил Черчилль, политика похожа на схватку бульдогов под ковром, у нас же это скорее борьба нанайских мальчиков. Конечно, трудно было поверить в то, что одна только информация о финансовых злоупотреблениях в коридорах власти способна изменить установившийся у нас в Московии миропорядок. Но меня радовало уже то, что крови они себе попортят немало, пытаясь вновь расставить все по своим местам. Жаль только, никто из них никогда не узнает, кому, собственно, им следует быть благодарными за эту нежданную встряску.
Откашлявшись, я приподнял голову и прикрыл глаза, давая черту понять, что теперь все в порядке и мы можем идти.
Когда мы выходили за дверь, я взглядом указал на замок и едва слышно произнес:
– Как?..
– Как я попал в квартиру? – не останавливаясь, переспросил Гамигин. – Дорогой мой, я же все-таки работаю в Службе специальных расследований Сатаны. Твои замки – это сущая безделица. Меня могли засечь только камеры слежения, но, по счастью, за ними в этот момент никто не наблюдал…
Гамигин, кажется, говорил еще что-то, но я вновь начал погружаться в серый туман. Я смутно помню, как мы вышли из подъезда на улицу. В сознании запечатлелись только четыре безжизненных тела, лежавшие на полу в парадном. Судя по одинаковым серым костюмам, это были агенты НКГБ. Еще двух человек, подстреленных Гамигином, я увидел на улице. Один из них, одетый в черную кожаную куртку, лежал на краю газона, возле кустов. Другой повис на полуоткрытой дверце новенького изумрудно-зеленого «Форда».
Неподалеку от «Форда» стоял «Хэлл-мобиль» Гамигина. Открыв дверцу, черт помог мне забраться на заднее сиденье и кинул рядом со мной чемоданчик с аптечкой, после чего сам сел за руль.
Положив голову на подушки сиденья, я попытался глубоко вздохнуть и вновь зашелся от кашля.
– Постарайся дышать ровно и неглубоко, – обернувшись, посоветовал мне Гамигин.
Я слабо кивнул в ответ и тыльной стороной ладони вытер с губ кровавую слюну.
Машина сорвалась с места и, вылетев на основную трассу, сразу же перешла на скоростную полосу.
Я чувствовал жуткую слабость и холод в конечностях. Мне было больно и страшно. Я не хотел умирать и готов был цепляться за жизнь руками и зубами. Но у меня уже почти не оставалось сил, чтобы продолжать держаться на плаву. Если прежде, когда я терял сознание, все вокруг меня начинал заволакивать серый туман, постепенно становившийся все плотнее, то теперь контуры предметов, которые я еще видел, сделались нечеткими, смазанными, словно на рисунке акварелью, а цвета превратились в безжизненно-блеклые пятна засохшей краски. Почувствовав тошноту, я закрыл глаза и начал медленно сползать с сиденья.
Должно быть, инстинктивно стараясь удержаться, я ухватился рукой за спинку переднего сиденья, зацепив при этом плечо Гамигина.
– Каштаков! – обернувшись через плечо, заорал на меня черт. – Тебе сейчас нельзя отключаться!
Я уперся ногами в пол и попытался выпрямиться.
– Возьми в аптечке пневмошприц! – снова быстро глянув на меня, заорал Гамигин. Только так, крича во всю глотку, он мог все еще надеяться достучаться до моего меркнущего сознания. – Сделай себе еще одну инъекцию М-стимулятора! Ампула уже в шприце! Только возьми его в руку и плотно прижми к любому открытому участку кожи на теле!
