Андрей Смирнов - Артур, племянник Мордреда
Оттон улыбнулся.
— Итак. Если возражений нет… — Раймонд обозрел публику.
Возражений не было. Мордред сидел со скучающим видом, Джинна казалась чем-то удивленной, члены всех «партий», а также «нейтралы» молчали.
— Бетанкур! — Раймонд щелкнул пальцами, подзывая к себе одного из лакеев. — Принеси-ка нам бумагу из библиотеки… И поживее!
Указанный лакей поклонился.
— Какую именно изволите, ваше высочество?
— Ну не А4, конечно! Мы тут не «Войну и Мир» писать собираемся. Что-нибудь небольшое, в формате блокнота или визитки!..
— Слушаюсссь…
Бетанкур галопом умчался в библиотеку. Мы молча сидели, подозрительно поглядывая друг на друга. Некоторые, особо хладнокровные, вернулись к поглощению пирожных. Я решил, что в такой нервной обстановке не помешают лишние калории, и тоже сожрал пару штук.
Прискакал Бетанкур. Правда, его пришлось посылать в библиотеку еще раз — за письменными принадлежностями, захватить которые он, конечно, не догадался.
Дождались. Заскрипели авторучками, перьями, карандашами кохинор и живыми палочками из Отражения Тазар. Сии палочки, кстати сказать, представляли собой всего-навсего извлеченных из болота червяков, которые, высыхая, выпрямлялись и покрывались внешней твердой оболочкой, сохраняя при этом внутри жидковатую начинку. Отломав кончик, таким червяком писать можно было не хуже, чем фломастером. В зависимости от пищи, которой кормили червяка при жизни, менялся и цвет, выделяемый им после смерти. Наладить производство фломастеров в Аваллоне было невозможно (техника отказывалась работать), а вот тазарских червячков с успехом выращивали уже давно.
Написали. Сдали, как послушные ученики, свои каракули Мартину. Затем наш Верховный Шаман разложил полученные бумажки на три пачки и стал их по очереди зачитывать.
Начал он с меньшей — с тех, кто воздержался.
Таковых было пятеро. Во-первых, сам Мартин — жрецу в политику соваться не положено. Во-вторых, Льювилла, нейтралитет для которой, похоже, был образом жизни. В-третьих, я сам, Марк и Крис — было бы очень странно, если бы кто-нибудь из нас троих проголосовал за Джинну или за Мордреда.
За сохранение нынешнего положения вещей высказались семеро: Мордред, Фиона, Джулиан, Каин, Анжелика, Флора и Саймон.
За Джинну — все остальные.
После того, как Мартин объявил результаты, над столом повисла тишина.
Такого результата не ожидал никто.
Даже Джинна. Если судить по ошеломленному выражению ее лица, она — меньше всех.
— Можно повторить? — Тихо попросила Анжелика.
Она все еще надеялась, что голоса были подсчитаны неверно или произошла какая-то ошибка.
Я думал примерно так же. Я не верил своим ушам. Равно как и большая часть присутствующих.
Мартин повторил, снова поименно перечислив каждого из голосовавших.
За Джинну проголосовало восемь бессмертных. Восемь!
Я все еще ничего не понимал. Почему?!
Можно было предположить, что на стороне Джинны будет Раймонд — они находились в очень теплых отношениях. Возможно — Диана, хотя я склонен был предполагать, что она окажется в нейтралитете: подруга Джинны, Диана, все-таки была здравомыслящим человеком и не могла не понимать, что Джинна абсолютно непригодна для управления королевством.
Я был уверен, что за мою сестренку — просто по приколу — проголосуют Эрнил и Майра. Так и случилось.
Итого — максимум пять голосов, включая саму Джинну! Пять!
Она набрала восемь.
Я пожалел, что не проголосовал за Мордреда. Судя по ошарашенной физиономии Льювиллы, она, возможно, впервые в жизни усомнилась в разумности своего нейтралитета.
Я не мог понять мотивов Жерара. Я знал, что он добряк и приверженец закона, но я не думал, что эти качества за прошедшие века переросли в маразм.
Я не понимал мотивов Анабели и Оттона. Им-то чем досадил Мордред? А если нынешний король им до такой степени не нравился, почему они не перешли в партию моего отца? Марк — харизматичный лидер с не меньшими правами на трон, чем Джинна. И, в отличии от нее, не кретин. Почему?
Просто из дружеской симпатии к малышке Джинне все эти люди были готовы ввергнуть королевство в пучину гражданской войны? Нет, я не мог в это поверить…
А война была неизбежной, поскольку Мордред, естественно, от короны отказываться не станет.
Нет, я решительно ничего не понимал в происходящем. Единственное объяснение, приходившее мне в голову, состояло в простой констатации факта: Силы Порядка одержали очередную победу над Силами Разума.
Судя по лицам, дебилом в эту минуту ощущал себя не только я. Никто такого не ожидал. Никто.
Мордред отодвинул кресло и встал.
— Кажется, шутка зашла слишком далеко, — произнес он.
— Шутка? — Переспросила Джинна. — А мне кажется, дядюшка, все было очень даже серьезно.
Рука Мордреда легла на грудь. Я думаю, это было инстинктивное движение, поскольку Камня Правосудия на нем сегодня не было. Он вообще не слишком часто надевал Талисман.
— Вот как? — Усмехнулся Мордред, делая вид, будто расправляет складки камзола. — В таком случае я своим волеизъявлением лишаю тебя каких-либо прав на наследство. Никогда еще наследование в нашей Семье не осуществлялось по женской линии… И НЕ БУДЕТ. Таков отныне — Закон.
«Поздно, дядюшка. — Сочувственно подумал я. — Поздно ты проснулся…»
— Прости, дядя, — улыбнулась Джинна. — Но ты был королем пять минут тому назад. А сейчас ты — ноль без палочки. И никаких указов издавать не можешь.
Фиона поднялась и встала рядом с Мордредом.
— Ты понимаешь последствия своего поступка? — Спросил король у претендентки.
Джинна заколебалась было, но затем решительно кивнула.
Джулиан присоединился к Мордреду. И Каин. Анжелика и Саймон.
Начали подниматься из-за стола и сторонники Джинны. Не все, правда. Некоторые доброхоты — вроде Жерара — только сейчас начинали понимать чем их доброхотство закончится.
Гражданская война готовилась разразиться прямо здесь и сейчас.
Нашей партии пора было сваливать.
Нащупывая в рукаве карту Камелота, я переглянулся с Марком. Нам нечего было искать в предстоящей драке. Не защищать же эту революционерку от Мордреда! И уж тем более мы не собирались воевать на стороне действующей власти…
Нет, мы лучше уйдем.
А потом вернемся и добьем победителя.
— Подождите! — Крикнул Мартин, вклиниваясь между враждебными группировками. — Что вы делаете?! Остановитесь!
Мордред несколько секунд смотрел на жреца.
— И в самом деле, — сказал король, — не будем устраивать бойню здесь и сейчас. Это некультурно. К тому же, некоторые из голосовавших не очень хорошо подумали перед тем, как принимать решение. Возможно, впоследствии они изменят свое мнение…
Джинна это тоже прекрасно понимала. Когда она взяла дворец штурмом, на ее стороне открыто выступил только Раймонд. Сейчас за нее высказалась половина Семьи. Второго такого шанса у нее могло и не быть.
Поэтому она воскликнула:
— Ничего подобного! Семья выразила свое мнение! И ты с этим не поспоришь!
— Джинна, — ответил Мордред. — Я не хочу тебя убивать. Даже сейчас. Ты взбалмошная девчонка, которая с упорством камикадзе раз за разом бросается под танк. В твоей настойчивости и наивности, бесспорно, есть свое очарование. Прошу тебя, не заставляй меня делать то, чего я не хочу. Уймись.
Джинна упрямо покачала головой.
— Отдай мне корону, и уйди. — Ответила она. — Если ты это сделаешь, может быть, я и поверю, что ты не убивал Эарона.
— Я не убивал твоего отца. — Откликнулся Мордред. — Но трон — мой. По праву. И я не уступлю.
— По праву мы сейчас устроим большую резню, — процедила Льювилла. — Я отдаю свой голос Мордреду. Восемь на восемь, и никаких преимуществ у Джинны нет.
— Оставь свой голос себе, — парировала Джинна. — Мы не собираемся проводить повторное голосование. Одного вполне достаточно.
— Если мне позволено будет дать вам совет, — сказал Мартин и Мордреду, и Джинне, — я бы посоветовал вам поступить так, как однажды поступил Оберон. Пусть избранника укажет нам Единорог. Его решению мы и подчинимся.
— Я согласен. — Немедленно откликнулся Мордред. Он был уверен, что Единорог подтвердит его права. Его моральные качества были сомнительны, однако для правителя они совсем необязательны, скорее наоборот. Его способности к управлению, пожалуй, были лучшими чем у кого-либо из нас. Он вытащил Аваллон из той задницы, в которой очутилось королевство в конце правления Корвина и в последовавшие за своей коронацией века отдал немало сил процветанию государства.
— Единорог? — Удивленно переспросил Эрнил. — И чего? Он, в натуре, прискачет по твоему свистку и начнет всех тыкать своим рогом? И тот, кто после этого останется в живых, и станет королем?
