Изумрудный Армавир - Александр Нерей
— Как это? — повторила одноклассница и замерла на месте.
«Это... Эс! Выручай. Помоги, пока она невесть что обо мне не подумала», — взревел я всеми фибрами, обращаясь к миру.
— Выбирай из списка, — начал я вещать незнамо что, будто сам Скефий диктовал на ушко. — «Бриллиантовая рука», «Джентльмены удачи», «Всадник без головы», «В бой идут одни старики», «Иван Васильевич меняет профессию».
— Так много фильмов на нашей «Родине» идёт? Ну, ты фантазёр, — не поверила ни одному моему слову Ольга, зато снова пошагала в сторону кинотеатра.
— Я, вообще-то, на «Фантомаса» собирался, — недвусмысленно намекнул я Скефию, когда мы уже подошли к афишам «Сегодня» и ничего интересного не увидели.
— «Командир счастливой Щуки». Это про войну? — разочаровалась моя спутница. — А «Фантомас» твой для хулиганов только годится. Папа мне про него рассказывал. Говорил, как после «Тарзана» все по деревьям прыгали, так и после «Фантомаса» все хулиганят.
— Тогда выбирай что-нибудь из моего списка. Я потом сам как-нибудь все серии посмотрю. Я о «Фантомасе». Мне для дела надо, — сконфузился я окончательно.
— Снова шутишь? Выбираю «Всадник без головы». Но его-то здесь нет. Ладно. Пошли в кассу, — перестала Оленька быть маленькой «Авророй» и, вроде как, согласилась на «Командира счастливой Щуки».
«Скефий, брат. Закинь нас, куда подальше, где этот безголовый скачет. А потом назад, — взмолился я, чтобы не ударить в грязь лицом снова, в который раз за день. — Я уже и так сегодня начудил. Выручай. Сам же диктовал названия фильмов».
Меня вместе с соседкой сразу же приподняло вверх и приземлило на мою крёстную скамью справа от центрального входа в кинотеатр, на которой я сам себя порол бутафорским ремнём, когда снимался в многосерийной «Жизни».
— Что ещё? Зачем ты меня на лавочку усадил? — возмутилась Оленька, как вдруг, наша скамейка взмыла вверх и помчалась куда-то за город, набирая высоту. — Шутник, — оценила Ольга мирные таланты. — Куда ты нас несёшь?
— В какой-нибудь соседний город. Туда, где вот-вот начнётся твой «Всадник», который безголовый, зато в шапке. Сегодня Павел прибаутку про него рассказал. Как в воду глядел.
— Это тот страшный дед, который за углом живёт? — поддержала непринуждённую беседу Оленька, будто мы не летели на сверхзвуковой скамье, а сидели где-нибудь в сквере или в парке культуры и отдыха.
— С чего это он страшный? — возмутился я.
— Борода у него. Костыль ещё.
— Знаешь, как он про свою бороду говорит? «Я на девок не надеюсь и поэтому не бреюсь». И не страшный он. Столько прибауток я в жизни ни от кого не слышал. Он очень хороший. По-своему, конечно, — заступился я за своего учителя-мучителя.
— «Слыхал, Лиса, про твои чудеса». Такие, что ли? Я один раз от тебя услышала и запомнила.
— Такие. Иногда за ним повторяю, а иногда свои придумываю, — поддержал я разговор.
Тем временем, наше путешествие подошло к своему логическому приземлению. В какой город нас занесло, ни я, ни моя попутчица понятия не имели, зато нас вполне комфортно приземлили к кинотеатру… «Родина».
— «Всадник без головы» нашёлся. Специально для нас, — начал я похваляться мирными способностями. — Пошли внутрь? Надеюсь, не заблудимся.
— Почему-то я нашу «Родину» не угадываю, — растерялась Оленька, но бодро пошагала за мной следом.
Скефий провёл нас мимо всех контролей прямо в зрительный зал, где я отыскал два свободных места на одном из рядов поближе к экрану. Киножурнал «Фитиль» закончился, и фильм должен был вот-вот начаться.
— Мы разве билеты покупали? — равнодушно спросила соседка.
— То-то же, — неопределённо буркнул я в ответ, и свет в зале снова потушили.
Фильм начался. Он не только оказался взрослым, но ещё и страшным. Индейцы, ковбои, винчестеры, томагавки, любовь, мистика. Одним словом, Оленька была вне себя от радости, когда по экрану, наконец-то, побежали титры. И я тоже, хоть и храбрился, а всё равно, как девчонка вздрагивал, дорисовывая ужасы и страшилки в своём воображении.
Мы встали со своих мест и поплелись в общем потоке взрослых в один из боковых выходов.
— Куда теперь? — спросил я вместо того, чтобы узнать впечатление о фильме.
— Я домой, — озвучила своё решение дама.
— Тогда нам на лавочку и в полёт, — скомандовал я, наконец, почувствовав себя тем самым кавалером, но пока не королём.
«Не хватало еще, чтобы кто-нибудь меня увидел, а потом в школе дразнить начал, — сконфузившись, подумал я. — Господи. О чём я? Мы же в чужом городе».
— Тили-тили тесто! Жених и невеста! — тут же услышал от недорослей, встретивших нас с Ольгой на выходе из кинотеатра.
«Ты их специально собрал? — обратился я к миру. — Спасибо за доброе дело. А я-то думал, мы сокрыты».
— Брысь, карапузики, — рявкнул я на малолеток, и те кинулись врассыпную.
— Зачем ты так? Они же теперь не отстанут, — напустив безразличие, выговорила Дульсинея-попутчица.
Но случилось непредвиденное. Троих из семи наших сватов-карапузиков изловили местные хулиганы и потащили за кинотеатр, подальше от равнодушных взрослых взглядов, явно собираясь чем-нибудь поживиться или, не дай Бог, отлупить.
— Извини, но я должен что-нибудь сделать, — обратился я к Ольге. — А ты меня на лавке обожди. Я пару минут. Жалко же мелюзгу.
— Я с тобой! — поразила своей отвагой соседка.
«Скефий, друг. Сделай что-нибудь», — начал я клянчить мировую помощь и замедлил шаги.
— Пин-н-н-нь! — воткнулся рядом со мной серебристый металлический штык длиной не менее полутора метров.
— Что за новости? Шпага? Но я же не мушкетёр. Фехтовать не обучен, — отблагодарил я за подарочек, но отдалённо знакомый штык-луч всё-таки из асфальта выдернул.
— Сделай из него другое оружие, — подсказала Оленька, будто всё знала и обо мне – посреднике, и о мире – волшебнике.
— Хочу самое страшное оружие. Желательно огнестрельное и двуствольное, — объявил я своё хотение, а штык-луч сразу же превратился в игрушечное пневматическое ружьё-двустволку с полиэтиленовыми пробками-жаканами на лесках. — Туды его налево! — разочаровался я моментально, пожалев о своём необдуманном желании. — Лучше бы штык-меч
