Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом
— Запомни кур-рносый! Р-рожденный ползать летать не может. А если бы мы тебе тут не подстелили?
— Погоди, Карл. Лучше притормози пылающих праведным гневом наших товарищей.
В отличие от колдуна, ворон нисколько не удивился моему голосу, прозвучавшему из пустоты. Карл наверное догадался, почему заспотыкались свиньи. Он сразу полетел на перехват приближающихся разъяренных Пуха и Пятачка.
Чудом спасшийся сначала вздрогнул от неожиданности, но тут же ощерился блаженной улыбкой, закатив глаза к небу.
Я узнал его. Это был тот самый колдун, у которого Яна отобрала целую кучу каких-то лже-волшебных побрякушек. Только теперь лицо похотливого чародея украшало множество продолговатых оспин, некоторые из которых немного кровоточили, что говорило о недавнем происхождении ссадин.
Я подошел поближе.
— Тебе повезло. Полметра в любую сторону и каюк. — Сказал я как можно более дружелюбно, пытаясь завязать разговор.
Во-первых, не мешало бы узнать последние новости. Вдруг, во дворце произошли какие перемены? Во-вторых, покинувший логово узурпатора подобным образом мог находиться в оппозиции к действующей власти. Это было в Емелином стиле — выкинуть проштрафившегося чародея в окно. Таким образом, в лице этого противного колдунишки можно было обрести временного союзника или хотя бы осведомителя.
— Ага! — Согласно закивал маг. — Стремительный взлет и невообразимое везение. Все как вы обещали. А до этого — сперва писюлями по роже получил, потом зверь из жопы вылез с дружками и подружками. Все сбылось! Но теперь они пожалеют, что связались с Великим Гансом!
— Ты Чернокнижник что ли?
В прошлую встречу он не соизволил представиться, не до того было.
— Конечно! — Удивленно протянул Ганс, задрав харю еще выше, давая возможность получше рассмотреть свою физиономию кому-то, находящемуся на небесах.
— И кто же пожалеет?
— А, все. — Благодушно сообщил Чернокнижник. — Но особенно тот, кто меня в окошко зафинтюлил.
— Кто посмел?
— Зверюга проклятущая. Во! — Исполняющий обязанности Главного колдуна задрал руку вверх и, разжав кулак, продемонстрировал небесам клок серой шерсти.
Я уже сообразил, что Чернокнижник, воспринимая бестелесный голос, как само собой разумеющееся, с кем-то меня путает (я даже догадывался с кем). И поэтому старался раскрутить откровенного чародея по максимуму.
— И что ты можешь? Медведь такой большой…
— Да я теперь все могу! — По интонации Ганса было заметно, что он решил, будто небеса рехнулись. — У меня ж теперь, вот!
Порывшись под балахоном, Чернокнижник извлек покоившийся до этого в грудной впадине мешочек с жемчугом.
— Хочешь негритосов натравить?
— Естественно, — самодовольно напыжился колдун.
Пора было действовать. Рассчитывая на фактор неожиданности, я схватил кошель и рванул на себя, но недооценил Чернокнижника. Длинные костлявые пальцы мертвой хваткой вцепились в кожу мешочка. Стало ясно, что он если и расстанется с жемчугом, то только вместе с жизнью. Неожиданно колдун так сильно дернул кошель на себя, что на этот раз я чуть не остался с пустыми руками. От резкого движения у меня с головы слетела шапка-невидимка.
Увидев, что лишить его могущества намереваются вовсе не силы небесные, а обыкновенный смертный, Ганс с утроенным остервенением возобновил попытки вернуть мешочек.
Неизвестно, чем бы закончилось противостояние, хоть я был и крупнее, и явно сильнее противника. Но для Чернокнижника на карту была поставлена возможность стать новым властелином Города (об этом я узнал из слышавшегося сквозь стиснутые зубы: «Все равно буду вместо Емели»). А за мной всего лишь правое дело. Да плюс, вернее, минус, некоторое опасение. Какой никакой, а Ганс все-таки колдун. Пусть по мнению некоторых слабенький и никчемный. А мне много надо, что ль?
А тут еще и Карл, всегда такой догадливый, мало того, что сам не спешил на помощь, так еще и тормознул Соловушку, рвущегося в бой:
— Там зе Вовка деется! Пусти! Я язок пьйипесятаю сволосюге задной по снобелю, и мы денезки поделим!
От взора грабителя не мог ускользнуть приличных размеров кошель.
— Не боись. Вовка сам спр-равится с этим задохликом. А у тебя, между пр-рочим, пятак пер-рекособочился.
Соловушка весьма серьезно относился к вопросам конспирации. Он остановился и занялся своим внешним видом. Даже хрюкнул в сторону дворца, для убедительности.
Что же касается Пуха и Пятачка, они соблюдали нейтралитет, и вовсе не собирались ввязываться. Стояли себе в сторонке и охаживали скалками ближайшего к ним хряка, пытаясь привести его в чувства.
Все это я усмотрел краем глаза, пытаясь выяснить будет ли подмога или придется рассчитывать только на собственные силы.
Чернокнижник был до того противен и своей отвратительной рожей, и паскудным голосом, и зловонным дыханием, что, на самом деле, ему бы не составило особого труда вернуть себе жемчуг. Стоило только плюнуть в меня. Уверен, я потерял бы сознание.
Не знаю, сколько бы мы еще тягали заветный мешочек, но тут голова Ганса замоталась от хлестких ударов. Но колдун, не смотря на боль не выпускал добычу. Его пальцы разжались только тогда, когда его руки стали покрываться невесть откуда берущимися царапинами. Я понял, что в схватку вступила Яга.
Обессиленный неравной схваткой и угнетенный тяжестью несбывшихся надежд Чернокнижник безвольно уселся на мостовую, облокотившись спиной на одного из лежащих хряков.
Я подобрал невидимку, но надевать не стал.
— Ну, что науськаем чернозадиков на Высокочтимого? Пусть окажут почести, — Яга находилась где-то рядом.
— А, вдруг, он с перепугу бутылку разгокает, и Хоттабыч продемонстрирует на что способен?
— Да, рисковать нельзя, — согласилась ведьма, — какие планы?
— Для начала уберемся отсюда, не возражаешь?
— Не помешает. А что будем делать с этим ублюдком?
— Пусть проваливает. Ему и так досталось.
— Как знаешь…
Мы разговаривали вполголоса, и Чернокнижник не слышал, что решалась его судьба, хотя, подозреваю, что можно было орать во все горло. Мне пришлось пнуть несбывшегося тирана, чтобы привлечь его внимание. Бессмысленный взгляд пустых глаз выразительно свидетельствовал о глубине душевного потрясения.
— Ты свободен. Дуй отсюда.
— Да?! — такого оборота несостоявшийся диктатор не ожидал. В глазах появился какой-то смысл, только непонятно, какой.
— Да.
— А куда?
— Куда хочешь.
— И во дворец можно?
— Можно.
Ганс быстро вскочил на ноги, сделал два решительных шагав сторону ворот, но тут же замедлил движение, видимо вспомнив о своих последних прегрешениях, узнав про которые Емеля накажет так, что принять лютую смертушку будет желанным отдохновением. Последней каплей в принятии решения были приплюснутые носы счастливых стражников во главе с Федотом по ту сторону окна. Сволочи видели все. И если до этого все-таки теплилась призрачная надежда, на то что кража кошеля окажется безнаказанной, то увидев живых свидетелей борьбы за мешочек, Ганс остановился.
— Не… Во дворец я не пойду…
— Иди куда хочешь.
— А туда можно? — Чернокнижник указал на запад.
(Не знаю, что показывала бы стрелка компаса в сказочном мире, не удивился бы, если фигу, но для себя я определил сторону, где изобиловали остроконечные башни средневековых замков, как запад. А противоположную, пестрящую шарообразными куполами и высокими минаретами — как восток).
— Конечно.
На плаху идут более веселой походкой. Мне стало немного жалко колдуна. Даже захотелось немного приободрить его, чтоб не отчаивался, мол, везде требуются придворные чародеи, запросто беседующие с небесами.
— Чем собираешься заниматься?
— Как чем?! — Возмутился Ганс. — Козни строить буду. А когда вернусь тебе первому достанется!..
И одарил меня такими эпитетами и взглядом, что гуманные порывы погибли в зародыше. А возникли сугубо противоположные. Глядя на тщетные попытки Соловушки, Пуха, Пятачка и руководящего Карла привести в чувства хряков-близнецов, появилась мысль использовать Чернокнижника в качестве нашатыря.
— Стоять! — рявкнул я тоном армейского дедушки.
Такое обращение для колдуна было более привычным. Он повиновался (мне показалось, с охотой).
— Сначала отблагодари свинтуса, спасшего твою жизнь. Целуй!.. В пятак, кретин!!!
Я еле успел подкорректировать «благодарность», Ганс вознамерился чмокнуть хряка в такое место, что я не пожелал бы проделать такое и злейшему врагу.
— Дыхни ему в пятак! — Продолжал я экспериментировать. — Другому свину, третьему!
Безрезультатно. Ни скалки Пуха с поросенком, ни смрад из пасти Чернокнижника не смогли вывести близнецов из ступора.
— Хватит! А теперь бегом отсюда! Или…
