Алексей Лютый - Эльдорадо – не награда

– Не будет, если ты его Попочитлем называть не станешь, – посоветовал кинолог. – И вообще, держись от него подальше.

Управляющий совету внял и всё время торжественного обеда старался в Андрюшину сторону даже не смотреть. Да и миролюбивый Попов, вспомнив то странное для себя состояние, которое охватило его во время прошлого визита на плантацию, старался управляющего не замечать и, с максимальной скоростью набив желудок, первым выбрался из-за стола.

Едва увидев вышедшего на улицу Попова, все рабы, напуганные еще его прошлым «благословением», тут же разбежались в стороны и попрятались по углам своих хибарок. Лишь старик с девчушкой остались стоять посреди двора.

– Ну что, чужеземец, смог ли ты побывать в пещере? – полюбопытствовал он. Андрей кивнул. – И твое желание исполнилось?

– Пока не знаю, но буду надеяться, что исполнится непременно, – ответил криминалист и, простившись с престарелым тараском, вернулся к телеге, где в одиночестве обедала Тлала.

– Уже отправляемся? – полюбопытствовала девушка.

– Угу, – крайне дружелюбно буркнул Попов.

– А ты со своей женой так же общаешься? – наивным голосом спросила богиня.

– Нет у меня жены, – отрезал Андрей.

– Бедняжка! – всплеснула руками Тлала, видимо, не забывшая вчерашних подколок Попова. – Уже лысенький становишься, а жены всё еще нет? Или она умерла у тебя от недостатка внимания?

– Слушай, отвали от меня, – покраснев, огрызнулся эксперт. – Сейчас выйдет твой Рабинович, к нему и приставай, а меня оставь в покое!

Всю оставшуюся до Теночтитлана дорогу Попов сидел на своей телеге, нахохлившись и ни с кем не разговаривая. Андрей затаил страшную обиду на богиню и желал как можно скорее завершить здесь, в Мезоамерике, все дела, раз и навсегда избавившись от ее общества. Конечно, винить его в такой нелюбви к богине было трудно, но ведь даже школьникам известно, что соревноваться в язвительности с женщиной может только язвительная женщина. Те, кто не верит этому, могут проверить на себе!

В Теночтитлане, взбаламученном известием о поражении ацтекской армии в битве под Теотнуаканом, куда российские служители сил правопорядка прибыли поздно вечером, возвращение экспедиции вызвало огромный интерес. Люди, заполонившие улицы, перешептывались, но подойти к чужестранцам, а тем более задать им какие-либо вопросы никто не решался. Народ просто следовал за путешественниками до самого дворца Чимальпопоке и торчал на площади в ожидании известий еще несколько часов. Последние, самые настырные зеваки, разошлись по домам за полночь, негодуя, что до утра никаких объявлений сделано не будет.

Прямо перед дворцом экспедиция разделилась. Ачитометль отвел гвардейцев в казармы, а затем ушел к себе домой. Капелькуаль убежал проверить, как без него справлялись с трактирными делами. Оба обещали вернуться ранним утром, чтобы вместе с ментами явиться к Чимальпопоке. А российские милиционеры, отправив Шипинуаля сказать тлатоани, что они вернулись и на следующий день хотели бы лично встретиться с Уицилопочтли, отправились в те дворцовые апартаменты, которые с недавних пор были закреплены за ними.

И только там выяснилось, что Тлала исчезла! Причем никто из ментов не мог точно сказать, когда именно видел ее в последний раз. Вроде бы все сходились на том, что во дворец девица входила вместе со всеми, но поручиться за это опять же не мог никто. Рабинович, естественно, был вне себя от беспокойства за судьбу богини и собрался было мчаться на ее поиски.

– Да ладно тебе, Сеня, – попытался урезонить его омоновец. – Может, дела у нее какие-нибудь женские. Вот увидишь, ночевать она вернется, никуда не денется.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Кецалькоатль. Все повернулись в его сторону.

– Ты на что намекаешь? – угрожающе полюбопытствовал кинолог.

– Так вы что же, до сих пор не поняли, кто она такая? – Пернатый Змей взглядом из-под маски обвел друзей. – Она богиня неприятностей, греха и порока, ясно вам? Ночь – это время ее максимальной власти. Вот увидите, раз уж она здесь, к утру полгорода погрязнет в грехах.

– Вот оно что! – почти обрадованно воскликнул Попов. – А я всё удивлялся, что это со мной происходит? Мысли всё время в голове дурацкие крутились. Опять же дубинкой управляющего избил, не имея на это веских оснований. Должностное преступление совершил, можно сказать. А это ведь, по сути, грех! Да и мы с тобой, Сеня, ругались всё время, получается, неспроста.

– Вот только это на Тлалу не нужно вешать! – не сдался Рабинович. – Мы с тобой и так немало собачимся…

– Но не до такой степени, – поддержал криминалиста Жомов, и Сеня, не зная, что на это возразить, прикусил губу.

– Всё равно не верю я в то, что Тлала плохая! – рявкнул он. Причем было совершенно непонятно, кого Рабинович оправдывает, себя или ее.

– А кстати, вы никогда не задавались вопросом, зачем она с вами искать меня пошла? – подлил масла в огонь Кецалькоатль.

– Она сказала, что ей нужно тебя увидеть, – ответил Сеня.

– И?.. – щелкнул клювом тольтекский бог. – Увидела она меня, и что дальше? Зачем ей это надо было? Или вы думаете, что Тласолтеотл достаточно со мной пообщаться, чтобы целый год счастливой себя чувствовать?..

– Ты хочешь сказать, она за нами шпионила? – предположил догадливый Попов, а Пернатый Змей кивнул. – Так что же ты, гад такой, раньше этого не сказал?!

– А зачем? – усмехнулся Кецалькоатль, которого слово «гад» обидеть никак не могло. – Мне забавно посмотреть, как вы из этой ситуации выкрутитесь. Если победите, хорошо. А если нет, так мне бояться нечего. Сбежать я всегда успею, тем более у меня есть свои входы и выходы на небеса, над которыми пока Уицилопочтли еще не властен.

– Ну, вот тут вы оба ошибаетесь! – радостно рассмеялся Рабинович. – Тлала не могла шпионить для ацтекского бога. Она сказала, что они с ним враги…

– Она сказала? О, святая наивность! – воскликнул Пернатый Змей. – Да она была первой, кто поддержал Уицилопочтли, когда тот стал прибирать власть в пантеоне к своим рукам. Они до сих пор в отличных отношениях. К тому же любовники, насколько мне известно. – И Попову с Жомовым пришлось вцепиться в кинолога, чтобы тот раньше времени Кецалькоатля не убил.

Глава 3

Эти женщины так переменчивы!

Я это знал! Я это всегда чувствовал, а не говорил только потому, что меня всё равно никто слушать бы не стал, поскольку из моих спутников нормальный песий язык понимать никто не способен. Сеня, кроме воплей, подчеркивающих его стремление быть альфа-лидером, ничего нормального сказать мне не может. По крайней мере, пока трезв. Жомов только и вопрошает, не нужно ли меня к ветеринару на осмотр отправить. Слава богу, в последнее время немного за ум взялся. Да и на Попова никакой надежды нет. Изредка мелькает в его глазах тень понимания, но Андрей настолько сосредоточен на воплях своего желудка, что голос разума совсем не замечает. Он, правда, был единственным, кто к Тлале с недоверием относился, но поповской подозрительности оказалось недостаточно. В общем, заявление Кецалькоатля открыло всем глаза. И я был солидарен с моим хозяином: желание растерзать тольтекского бога и у меня возникло. Правда, причины были несколько иными, чем у Сени. Если тем двигала по большей части обычная ревность и разочарование, то меня злила откровенная забава, с которой Пернатый Змей наблюдал за нами, тычущимися по углам, словно слепые кутята в поисках мамкиной титьки, и ожидал дальнейшего развития событий. Мне кажется, он и рассказал-то нам о Тлале только затем, чтобы увидеть, что именно мы предпримем для выхода из тупиковой ситуации, в которую себя не без помощи Кецалькоатля загнали. Это меня еще больше разозлило, и я не сдержался – зарычал.

– Сеня, да успокойся ты, – взмолился Попов, вместе с Жомовым пытавшийся удержать моего хозяина от расправы над тольтекским богом. – Видишь, и Мурзик уже беситься начал.

– А может, он и вправду взбесился? Ты давно его к ветеринару водил? – поинтересовался омоновец. Ну, здравствуйте! Только что похвалил – и на тебе, сглазил.

– Тебя самого к ветеринару надо. На оскопление, – неожиданно успокоился Сеня и, вздохнув, посмотрел на Кецалькоатля. – Перья бы тебе повыщипывать, да ты нам еще пригодишься.

– Да что вы так расстраиваетесь? Исправить-то всё равно ничего нельзя! – удивился Пернатый Змей. – И потом, даже если Тласолтеотл и помчалась к Уицилопочтли, быстро связаться с ним она не сможет. Этот узурпатор намертво перекрыл обычные пути, ведущие на небеса. Лишь только остатки старой гвардии, вроде меня, Тлалока, да Шиутекутли имеют собственные, еще не перекрытые выходы в пантеон. Остальным нужно будет посылать сообщение и ждать ответа. Может быть, если вам повезет, весть от Чимальпопоке достигнет Уицилопочтли раньше, чем сообщение Тласолтеотл. Правда, особо на это я бы не рассчитывал.