Сергей Палий - Братство
— Ах да, чуть не забыл, — обернулся Самурай к Обломисте. — Шу мы забираем с собой.
— Прости, красавица, — отсалютовал шпагой морской волк Маньякюр, — но у меня создалось впечатление, что ваша семейная лодка села на мель. Крепко впечаталась килем в песок.
Обломиста промолчала. Только странно посмотрела на Шу. Степан не сумел точно уловить, чего в ее взгляде было больше: злости, досады или растерянности?
Наверное, всего понемногу.
А Кулио подошел к девочке, крепко привязанной к трону. Подумал секунду, цыкнул зубом и с садистским наслаждением отвесил ей звонкий щелбан.
— Береги косички, малявка, — посоветовал он, глядя в лучистые глаза, полные обыкновенных детских слез.
Эпилог
После того, как замок Моха был взят штурмом, Смерть обезврежена и мировой порядок более-менее восстановлен, Братство превратилось в мишень для репортеров. Сначала ребятам льстило, что их физиономии мелькают на передовицах бульварных газет, но с каждым днем надоедало все больше и больше.
Вся поляна перед воротами особняка была уставлена телекамерами, там и тут виднелись фургоны для отдыха, палатки с минералкой и сосисками из яка. Папарацци то и дело прорывались внутрь резиденции, несмотря на запрещающие таблички и жесткие действия охраны.
Кулио назначил Степана на должность пресс-атташе. Журналист целыми днями организовывал конференции, круглые столы, эксклюзивы и фотосессии. Особенно перед камерами любили повыпендриваться Шу и Куклюмбер. Бобер теперь носил песцовое манто и брал уроки французского, а Маг пил исключительно кьянти.
Работы было столько, что Степан еле сумел выкроить денек на то, чтобы съездить и забрать из деревни маман, которая была очень рада, что сын жив и здоров. Она угостила его свежеиспеченным печеньем и завернула с собой целый мешок барбарисок.
Эльф стал идолом для гомосексуалистов. Плакаты с его физиономией висели в каждом тематическом клубе, а чтобы получить автограф коротышки, некоторые состоятельные личности нетрадиционной ориентации часами стояли в очередях.
Изгнанный король, пользуясь обрушившимся финансовым благополучием, за короткое время испробовал блюда практически всех кухонь мира. Пару дней назад, к примеру, Фантик продегустировал фрикадельки из новогвинейских летучих лисиц, и Степану пришлось отпаивать его отваром ромашки. Из-за этого сорвалось две встречи с чиновниками из Кремля.
Маньякюр нанял лучших модельеров и день-деньской примерял наряды различного покроя. Оравы сохнущих по нему молоденьких девчонок морской волк держал на расстоянии, предпочитая общество зрелых, умудренных опытом женщин. Ведь с ними можно было не только предаться любовным утехам, но и побеседовать о странствиях за стаканчиком кубинского рома.
Самурай снова углубился в философские трактаты.
Бюргер на полученные гранты скупил самые редкие марки у знаменитых филателистов и обклеил ими личный туалет.
Киборг наконец-то осуществил давнишнюю мечту — лично поблагодарил Линуса Торвальдса за придуманную им операционную систему.
Викинг модернизировал свой мотоцикл по прозвищу «Плавный», навешал на спицы катафотов и гонял по округе в сопровождении целого эскорта, состоящего из полицейских машин с мигалками и продвинутых байкеров. Также бородатый детина посетил Скандинавский полуостров. На земле предков он потребовал у местных властей показать самую-самую главную статую Одина, а когда узнал, что таковой уже давно не существует, от досады чуть не разгромил Стокгольм.
Кулио выпросил у командарма Безро отсрочку на месяц. Инспектор отдела ссылок в отсталые миры долго не хотел соглашаться, но шеф пригрозил ему, что поведает командованию о каком-то давнем инциденте во время операции по захвату контрабанды в системе Денеба, и тот сдался.
Кулио не принимал журналистов.
Политиков, знаменитостей и миссионеров он тоже не жаловал. А недавно даже отменил запланированную встречу с папой римским.
Большую часть времени Кулио проводил в своем кабинете, валяясь на диване и дымя сигарами.
Его настроение продолжало странно меняться. То шеф был хмур и неразговорчив, и в такие моменты Степан предпочитал не соваться к нему с расспросами: можно было и сосиской в лоб схлопотать. То Кулио вдруг становился сентиментален, то — жизнерадостен…
Сегодня шеф пребывал в прекрасном расположении духа с самого утра. После завтрака он объявил, что вечером будет банкет.
— С выпивоном? — уточнил Шу.
— Хоть зенки залей! — щедро махнул рукой Кулио.
— Какой дресс-код? — манерно поинтересовался Куклюмбер, поправляя манто.
— Труханы и противогаз, — обронил Кулио. — Не перепутай.
— Фи, — отвернулся бобер.
Приготовления начались уже после обеда.
Несколько фур с едой разгрузили прямо во внутреннем дворе и накрыли гору провианта тентом. Здесь было все, что душе угодно: от обыкновенных чипсов из супермаркета до вяленых лапок королевских пингвинов, которые, как заявил Фантик, он еще не успел попробовать. После этого подвезли цистерну пива, и Маг с округлившимися глазами пошел к ней, словно зомби. Киборг насилу оттащил его от резервуара.
Ближе к шести вечера прибыл Мох со свитой из рыцарей ромбовидного стола. Кулио, правда, тут же разорался, что главу Ордена хранителей планеты приглашали одного, а не с этой «сворой целлюлитных трутней». Мох виновато пожал плечами. Шеф распорядился выдать рыцарям сухой паек и отправить восвояси.
Вслед за Мохом пожаловала тетя Эмма. Когда она с кряхтеньем выбиралась из лимузина, фотокорреспонденты чуть не переломали ей крылья своими объективами. Горгулья вычурно выругалась прямо в нацеленные на нее камеры и чинно проследовала в особняк.
Генагог появился наиболее помпезно. Бес вылез из-под земли с пиротехническими эффектами и серным запахом посреди журналистского городка. Обезумевшие от страха папарацци побросали аппаратуру и бросились врассыпную. Для полноты картины Генагог издал такой жуткий трубный вой, что несколько молоденьких корреспонденток лишились чувств…
После того, как все собрались за столом черного дерева в той самой обеденной зале, в которой Степану когда-то довелось познакомиться с Братством, Кулио потребовал тишины и встал.
На нем красовался свежевыглаженный парадный мундир космовойск с ярко-желтыми офицерскими ромбами на рукаве. Еще ни разу на памяти Степана он не появлялся перед Братством в форме. И гладко выбритым.
— Друзья! — торжественно произнес Кулио. — Братья! И сочувствующие. — Он учтиво кивнул в сторону тети Эммы, Моха и Генагога. — Я собрал всех вас здесь не для того, чтобы толкать пафосные речи или благодарить за ту помощь, без которой никогда бы не справился с известной всем нам ситуацией. Нет. Я не буду этого делать.
— С фига ли? — возмутился Шу. — Нетушки! Давай-ка хвали нас, умасливай! Лично мне даже можешь адресовать отдельные… ой-ё! Больно же, Викинг!
Кулио строго посмотрел на Мага и продолжил:
— Я не буду петь вам дифирамбы потому, что вы не нуждаетесь в них.
Шу хотел было прокомментировать и это заявление, но Маньякюр засунул ему в рот тарталетку с белужьей икрой.
Куклюмбер высокомерно хмыкнул и выругался себе под нос по-французски.
— Вы все выше похвал, — сказал Кулио. — Так что пропустим этот официальный пункт и приступим к следующему.
— Нажрёмся? — проглотив тарталетку, выкрикнул Маг.
— Это третий пункт, — объяснил Кулио. — А во втором у меня значится важное объявление.
— Снова Маккартни? — пробубнил Фантик. — Имей в виду, если он еще раз споет «Естэдей», — меня стошнит.
— Нет. Сэр Пол после кулуарного общения с Эльфом решил больше не приезжать.
— У нас ничего не было, — тут же выпалил Эльф. За последние дни эта фраза стала его визитной карточкой.
— Я хочу сделать небольшое объявление насчет себя, — сказал Кулио.
— Как скромно, — буркнул Бюргер.
Кулио прочистил горло и выдохнул:
— Через неделю я буду вынужден покинуть эту планету.
Вот после этих слов повисла такая тишина, которую не решился нарушить даже Шу.
— Не буду отвечать на вопрос, жалею ли я об этом, — продолжил Кулио. — Потому что сам не знаю ответа на него. Важно лишь одно: я обещал вернуться в Просторы.
— Ну, теперь уже можно замахнуть кружку? — не вытерпел Маг.
— Погоди секунду. Успеешь еще нализаться.
— Не томи, — поторопила тетя Эмма.
— Суть объявления вот в чем, — Кулио собрался с духом. Степану показалось, что слова, которые он сейчас скажет, будут самыми трудными. И самыми важными. — Я хочу вас попросить, чтобы до завтрашнего дня вы решили: полетите со мной или останетесь на Земле.
— Кулио, кальмара мне в кафтан…
— Подожди, Маньякюр. Дай договорить. Я настаиваю, чтобы вы сейчас не сообщали о своем выборе. Не торопитесь. Пусть решит ваше сердце.
