Сергей Палий - Братство
— Прикол в том, — выцедил он, — что моя хитрая уловка не сработала.
— И в чем была суть уловки? — не поняла девочка.
— Мне казалось, что ты должна была попытаться меня остановить, — злобно просипел Кулио. — И я собирался толкнуть в портал тебя, а не сам туда шагать.
— А на кой шиш мне тебя останавливать? — искренне удивилась Смерть.
— Да откуда мне знать! — взорвался Кулио. — В любом случае, я перехожу к плану Бэ!
Даже Генагог перестал стонать и с трепетом воззрился на обезумевшего Кулио.
Тот твердым шагом подошел к девочке, схватил ее за косы и поволок к порталу. Без комментариев и предисловий. Как куклу.
Степан прикрыл уши ладонями, чтобы не оглохнуть от пронзительного визга, который подняла обескураженная Смерть. Она махала руками, дергала ножками, извивалась, словно пойманная за хвост белка, а Кулио со свирепой физиономией доведенного до ручки человека продолжал тащить ее волоком по паркету. Пару раз он останавливался и яростно дергал девочку из стороны в сторону с такой силой, будто хотел вышибить из нее дух.
— Я тебя уничтожу самым невероятным способом! — сыпала угрозами Смерть. — Буду пытать в течение вечности в седьмой… Ай-ай, больно! В девятой степени!
Кулио молча распинал обломки стульев и подволок ее к порталу.
От криков пришла в себя тетя Эмма. Зашевелились некоторые горгульи: массовый паралич проходил. Куклюмбер наблюдал за действиями бывшего хозяина со смесью ужаса и восторга.
— Я тебя превращу в бактерию! — возопила девочка, посылая в потолок молнии и файерболы. — А-ай-а-а!..
Разъяренно сопя, Кулио крутанул Смерть и швырнул ее в багряную спираль портала. Вытер со лба пот, продолжительно хрюкнул, собирая харчу побольше, и со свистом плюнул вслед удаляющемуся телу.
Девчачий визг стих, и в приемной повисла тишина.
— Я… б-балдею… — выразительно проговорил Куклюмбер.
— А косички-то непростые, — вставил Степан.
Генагог, прихрамывая, доковылял до кровати Моха, присел и выдохнул:
— Много я повидал. И муки грешников, и битвы небес с преисподней, и ангелов, падающих прямо в котел… Но чтоб вот так вот Смерть за космы оттаскать… Об этом, точно говорю, книги напишут. И анекдоты будут сочинять.
Тетя Эмма лишь поморщилась, отходя от паралича, размяла кожистые крылья.
— Все восторги потом выразите, — распорядился Кулио, стаскивая с себя верхнюю часть скафандра. — Стёпа, не смотри ты на меня с такой любовью, я всего лишь выгадал минут пять форы. Сейчас мы с тобой отправимся в ад и вернем Мага Шу в строй. Это наш последний шанс загнать пигалицу обратно под печати!
— Да вас же там испепелят, — повертел лапой у виска Куклюмбер. — Мотать отсюда надо, пока фора есть!
Кулио пошел к нему, на ходу подбирая автомат и меняя рожок. Бобер в ужасе попятился от черной дырки в дуле.
— Э… э… я ничего такого не имел в виду… Я смел и храбр! Готов заколбасить все адовы легионы!
— Прятаться больше нет смысла, — категорически заявил Кулио, протягивая ошалевшему бобру оружие. — Вдуплил?
— Вдуплил, — кивнул тот. — Только ты в следующий раз стволом к себе подавай.
Степан проверил мухобойку и подтянул ремень на брюках. Энергия, хлеставшая из Кулио, чудесным образом передавалась окружающим, заставляя верить в свои силы, поднимая дух, открывая резервы, которые скрыты в каждом существе.
Генагог поднял свой трезубец, в последний раз потер ушибленное колено и с ожесточением пробормотал:
— Подумаешь, поперечное плоскокопытие… Я военник, между прочим, подделывал, чтобы в регулярную армию взяли!
— Я не знаю, бес, почему ты за нас, и выяснять мне некогда, — отрезал Кулио. — Тут останешься, горгульям поможешь.
— Без базара, — с готовностью согласился Генагог.
— Вводная такая, — подытожил Кулио. — За старшего остается тетя Эмма. Охраняйте портал. Чужого никого не пускайте.
— Но на тот свет попадают мертвыми, — сглотнул Степан, вспоминая свой прыжок со скалы. — Крайне неприятные ощущения…
— Сдается мне, через этот портал можно пройти на халяву, — сказал Кулио. — Хотя, подозреваю, будет некомфортно. Но я готов рискнуть. А ты, Стёпа?
Он посмотрел в глаза журналисту.
— Ты же знаешь ответ, Кулио, — улыбнулся Степан, превозмогая страх. — Кишки на турбину!
— Тогда на счет «три», — шеф повернулся к Куклюмберу: — Если чего, не поминай лихом! И… не дуйся за комбикорм.
— Ты того там, поаккуратней, — отозвался бобер, щелкая затвором «калаша».
В глазах у Кулио плясали черти.
В ушах у Степана ухал пульс.
— Готов? — спросил Кулио.
— Да!
— Тогда на счет «три»… А, это я уже говорил… Короче, пойдем, Стёпа, встряхнем уже этот гадючник! И свои потроха заодно. Помнишь? На турбину!
И он шагнул в портал, не закрывая глаз.
Журналист, вдохнув поглубже, нырнул следом.
Путешествие между мирами на этот раз больше походило на падение в глубокий колодец. Сначала они летели быстро, но постепенно падение начало замедляться. Света становилось всё меньше. Казалось, у этой бесконечной дыры нет дна.
Степан обратил внимание, как летящий рядом Кулио показывает ему пальцами знак «виктории». Журналист улыбнулся в ответ.
Через минуту тьма окончательно поглотила всё вокруг. Убаюкала разум, притупила чувства. Отделила от всего мира…
И падение прекратилось.
Глава 25
Журналистское озарение
Сознание вернулось рывком.
В голове у Степана шумело, словно с похмелья. Превозмогая пульсирующую боль в висках, он открыл глаза. Дернулся. Но ни руками, ни ногами пошевелить не смог.
Положение, в котором находился журналист, нельзя было назвать стратегически выгодным. Он висел в воздухе, опутанный тонкими светящимися нитями.
Степан еще раз попробовал вырваться из пут, но тщетно. Нити оказались неожиданно крепкими, и любое резкое движение отзывалось режущей болью в запястьях и лодыжках. Самому не высвободиться.
Кулио висел неподалеку.
Степан огляделся. Он без труда узнал мрачный зал, в котором они недавно подписывали договор. Колонны, поднимающиеся из багрового месива к незримым сводам, сгустки огня, полыхающие возле шершавых стен…
— Кулио, я понял, куда мы попали!
— Серьезно?
Степан перехватил его хмурый взгляд и не стал продолжать.
Смерть в окружении семи темных магов сидела на спрессованных костях и болтала ножкой.
А позади ее трона колыхалось море сгинувших человеческих душ. Багряные волны неторопливо накатывались одна на другую. Сотни, тысячи, миллионы полупрозрачных силуэтов всплывали на миг и снова тонули в пучине. Тонкие бесплотные руки тянулись из глубины.
— Это погибшие? — вырвалось у журналиста.
— Ага, — откликнулась девочка. — Те, кто пострадал после того, как я выбралась из-под печатей. Назвать точное число?
— Не утруждай себя, — процедил Кулио.
— Достойный финал, — проговорила Смерть, и голос ее, усиленный эхом, разнесся по всему залу. — Не считаешь?
— Я считаю, что пора бы тебе ремня дать, — огрызнулся Кулио.
— Конечно-конечно, — с готовностью поддакнула она. — Совладать с маленькой беззащитной девочкой ты можешь запросто. В школе, поди, всех одноклассниц за космы перетаскал. Но я не обижаюсь, не думай. Страданий, которые припасены персонально для тебя, хватит навечно.
— Я, в отличие от некоторых, хотя бы школу закончил, — съязвил Кулио.
Смерть встала и через спинку трона обратилась к душам усопших:
— Посмотрите на него. Хорошенько запомните его лицо. Запомнили? Именно этот человек виновен в вашей гибели! Именно он заставил вас страдать! Из-за своего самодурства! Из-за нарциссизма и гордыни!
Море безмолвно колыхалось, омывая костяные ножки трона. Руки тянулись вверх, но безжалостные багряные волны возвращали их на дно. Тысячи мимолетных взоров вспыхивали, укоризненно тлели и вновь гасли.
Степан заметил, как шеф побледнел.
— Я просто хотел вернуться домой! — закричал Кулио. Отчаянно, жутко. — Я никому не хотел причинять зла! Я не виновен!
— Как интересно, — сухо промолвила Смерть и повернулась к Кулио: — Тогда позволь тебя спросить, дурила, кто же виновен? По чьей вине я вышла из-под печатей и погрузила Землю в хаос? На меня перекинуть стрелки не получится: мне по должности положено причинять боль и ввергать в забвение. А вот ты, хороший парень, ты ответь! И постарайся убедить в этом всех, кто нас сейчас слышит!
— Я не виновен! — срываясь на хрип, проорал Кулио и рванул светящиеся нити так, что они впились в запястья.
По жилистым рукам потекла кровь.
Степан готов был от отчаяния рвать на себе волосы.
— Он действительно не виноват! — выкрикнул он. — Вам не за что упрекать Кулио! Этот человек хотел как лучше! У него была возможность улететь к себе в Просторы, но он вернулся! Пожертвовал самым дорогим, что у него было, тем, ради чего в течение долгих лет пытался совершить невозможное: спасти негибнущий мир! Он пожертвовал возвращением на родину, чтобы искупить вину! Он не отвернулся, когда Земле по-настоящему понадобилась помощь! Да неужели вы до сих пор не поняли, что для этого человека наша планета тоже стала родным домом?
