Андрей Белянин - Ржавый меч царя Гороха

Мы с Ягой попробовали было протестовать, но государь, как говорится, уже закусил удила и пёр на танки грудью в рваной тельняшке и с нездоро­вым блеском в глазах. Вот благодаря такой породе русских людей мы и победили Гитлера...

- По рюмочке наливки не желаете ли, покуда ждём?

- Мы на работе.

- А ежели сам царь угощает? - привычно вы­гнул бровь соболиную Горох, но на нас оно давно не действовало. Да и ждать, честно говоря, пришлось недолго.

С чего-то жутко вежливый Митя, предваритель­но постучав, распахнул дверь, впустив в горницу рыжеволосую копию классической Настеньки из «Морозко». Царевна Марьяна, чинно шурша подо­лами, поклонилась сначала царю, потом Бабе-яге, потом мне, а моего младшего сотрудника опять вы­толкали за дверь. Пряник со стола он успел цапнуть сам и без спросу. Мы же лицом к лицу встали с новой проблемой нашего государя...

- Здравствуйте. Садитесь. Представьтесь, по­жалуйста, - буднично попросил я.

Царевна даже не повернула в мою сторону чуть вздёрнутый носик, полностью игнорируя вопрос. И почему мне кажется, что всё это уже где-то было...

- Отвечать, когда тебя сам участковый спра­шивает! - рявкнул Горох, хлопая по столу ладо­нью.

От неожиданности подпрыгнули все, даже стре­льцы за дверями. Но не царевна!

- И как же мне представиться? - холодно уточнила она. - Нешто я уже преступница какая или грех за мной смертный, что меня без суда да следствия в Сибирь на каторгу шлют?!

- Марьянка, не начинай...

- Нешто я не царского роду, что простой холоп в погонах, без чину, без звания, без роду-племени, мне допрос чинит? И ладно б ещё был красавец пи­саный, что ты мне на его счёт намёки всякие делал. Кому угодно готов сестрицу с рук сбыть...

- Марьянка, уймись, богом прошу... - скрип­нув зубом, во второй раз попытался влезть Горох, но я остановил его.

Знаете, таких экзальтированных девиц мне в Москве столько насмотреться пришлось, что уже ничем не удивишь. Будут орать, ныть, оскорблять, цепляться к мелочам, требовать семейного адвока­та, грозить звонками папе, рвать на себе колготки, пытаться курить в отделении, материться, пла­кать, угрожать, но на самом деле - пшик... Пус­тышка беспомощная и закомплексованная.

- Гражданка Марьяна...

- Рюриковна, - подсказал царь.

- Рюриковна, - с нажимом записал я. - По­жалуйста, сядьте. Никто ни в чём вас не обвиняет. Ни на какую каторгу вы не пойдёте, не надо пор­тить людям законный отдых в Сибири. Мы просто хотели поговорить о вашем предстоящем замуже­стве. И поскольку...

- А-а-а-а-а-а!!! - Без малейшего предупрежде­ния и хоть какой-нибудь логики царевна запроки­нула голову в кокошнике и ударилась в неконтро­лируемый слезоразлив.

- Начинаются  дни  золотые-е...  -  дружно вздохнули мы.

Царь ещё раз молча подмигнул в сторону завет­ного шкафчика, я подумал и согласился. Моя до­мохозяйка отрицательно покачала головой, честно терпела минут пять, а потом встала и закатила де­вице такую оплеуху, что та едва удержалась на но­гах! Каких усилий стоило нам с царём не зааплоди­ровать, кто бы знал...

- У? - спросила девица Марьяна, мгновенно прекращая рёв.

- Угу, - дополнила бабка. - Ты чего орёшь-то как оглашенная?

- Замуж хочу.

- Дура, - чётко определила Яга. - Ты на меня глянь, я по жизни стольким мужикам головы кру­тила, что со счёту сбилась. Но замуж свободу свою девичью никогда не продавала. Так что давай, дев­ка, не мути, говори правду! А не то...

- Заарестуете, что ли? - недоверчиво шмыг­нула носом царевна.

- Факт, и к гадалке не ходи!

Марьянка исподлобья глянула на нас с царём, подумала и со вздохом перешла к конструктивному диалогу. Детально пересказывать всё, о чём они там с Бабой-ягой болтали, у меня ни сил, ни терпе­ния не хватит. А вы сами пробовали хоть когда-ни­будь законспектировать разговор вашей тёщи из деревни с курящей девушкой из соседнего подъез­да? Это ж одних выяснений отношений на полтора часа, если без драки. Вот и мы с государем не вме­шивались...

В общем, вкратце выходило, что девица замуж пойти очень даже не против, но категорически от­казывается быть разменной монетой в политиче­ских играх венценосного братца.

- Хочу сама себе суженого выбирать! А чего?! Вон в их цивилизованной Европе эпохи Возрожде­ния все так делают! Чем я хуже ихней Гвиневры, или Брунгильды, или королевны Либуше с Джуль­еттой да Дездемоной?

Я бы, конечно, сказал чем, но сдержался ради Гороха. Он-то мужик правильный, чего ему за де­вичьи бредни лишний раз извиняться. Раз милаш­ке уже восемнадцать стукнуло, значит, девица вполне дееспособна и может по полной отвечать за свои поступки. Тем более что и в рекламируемой ею Европе со свободой женщин тоже всё было дале­ко не так гладко, но сама суть претензий вскры­лась в следующем...

- Почему у них рыцарский турнир в честь Пре­красной Дамы, а у нас шиш с маслом и полцарства в придачу?! А может, я с той половиной сбегу от жениха постылого? Может, я ему стекла толчёного в варенье подсыплю? Может, после брачной ночи напою да подушкой придуш... Ой, чегой-то я сразу все тайны выбалтываю?

- Продолжайте, продолжайте, мне очень ин­тересно, - попросил я, делая очередные пометки в блокноте, но Марьяна опять ушла в глухую отказку.

- Да я ж уже все её претензии глупые наизусть знаю! Хошь, по памяти повторю?! - вскочил было покрасневший Горох, но я, похлопав царя по пле­чу, вежливо попросил удержаться от скоропалите­льных выводов и всё же выслушать оппонентку. Хотя нам с Ягой общий диагноз был совершенно ясен - романтикус передоз, причём в критиче­ской форме.

Царевна открыла было ротик, но...

- Пусти, ирод милицейский! Мне, может, к царю шибко надобно! - раздался за дверями визг­ливый голос дьяка Филимона. - Да, вот представь ты, блин, по делу! А по какому, тебе не скажу! Пус­ти, барбос блохастый, ить тебе же хуже будет...

Судя по шуму борьбы, деятельного дьяка удер­живал не только наш Митька, но и четверо стрель­цов царской охраны. Тем не менее он всё равно умудрился втиснуться меж дверью и косяком, на уровне метра от пола, осклабившись в счастливой улыбке:

- А-а... слово и дело государево-о!

- Молви, - тревожно приподнялся Горох.

- Так это... я чего... царь-батюшка, может, тебе водички, а?

Надо было видеть выражение лица надежи-го­сударя. У него и так нервы ни к чёрту, и прежде чем я успел хоть словом вмешаться, он прыгнул вперёд и просто вышиб заботливого дьяка коленом в лоб!

- Уф... Даже полегчало как-то. Но ежели до ве­чера душой не отмякну, на кол посажу добродея в скуфейке! Так что там у тебя, сестрица, продол­жай.

Марьяна сначала округлила, потом скромнень­ко потупила очи, видимо, царский гнев произвёл своё впечатление, и тихонько попросила:

- Турнир бы...

- Ага, они там поубивают друг дружку, а на меня за это дело их отцы войной пойдут?! И не меч­тай!

- Ну так и бескровный сообразить можно, - из чисто женской солидарности заступилась бабка. - Пущай содеют чего героическое в борьбе за сердце нашей красавицы...

- В мешках наперегонки попрыгают?

- А меча в камне у вас в Лукошкине нет? - иг­норируя наш мужланский сарказм, вздохнула ца­ревна, и на её ресницах вновь задрожали крупные слёзы.

- Ладно, ладно, не реви. - Горох встал и обнял сестру. - В камне мы мечей не держим, но если по­думать, в подвалах навродь есть один меч. Подхо­дящий...

Царевна недоверчиво всхлипнула, а меня ещё раз отпотчевали долгоиграющей сказкой про Змея Горыныча и меч-кладенец. Короче, всё по сюжету, практически всё одно и то же, но во втором чтении главный упор делался на преемственность поколе­ний. Вроде как прапра... и прадедушка нашего Го­роха получил этот меч из рук самого Бовы-короле-вича и уже по традиции передавал своим детям как надёжный знак незыблемости царской власти, ну и всё такое квасное и патриотичное...

- Вот ежели, к примеру, мы твоим женихам та­кой турнир устроим: кто в одной руке дольше всех меч-кладенец удержит, тот и победил?

- Ну-у, так мы узнаем только самого сильно­го, - надула губки Марьяна. - А ежели он дурак?

Ежели обхождения европейского не знает? Ежели в литературе классической не подкован? Ежели...

- Дак нешто он тебе жеребец какой, чтоб под­кованным быть? - решительно вмешалась Яга, потому что спор грозил затянуться до вечера, с пе­рерывом на ночь и плавным переходом в утро. - Ты уж, красавица, сама реши, мужа себе ищешь али иллюстрацию книжную? Живой человек за­всегда свои недостатки имеет. Ну так и что ж? На то ты и умница-разумница, чтоб из любого чурбана принца сказочного сделать!

Глазки царевны восторженно загорелись педа­гогическим азартом. Если б я в тот момент хоть близко представлял, какие страшные всходы даст бабкина идея...

- Ну вот и ладушки, - решил за всех Горох. - Хватаем меч и всех взашей, на турнир!

Я кивнул. Безопасность претендентов мы обес­печим, площадку стрельцы организуют, можно под это дело даже скоморохов каких-нибудь при­гласить. Ну там музыку организовать, сбитень го­рячий, песни хоровые. Вроде всё нормально. Один вопрос...