Андрей Смирнов - Артур, племянник Мордреда
— Это великая мощь… — пробормотал Галтран, содрогаясь всем телом. — Возьми камень. Возьми. Ты станешь новым богом. Тебе будут служить. Ты будешь повелевать. Возьми камень. Ты…
— Да заткнись ты… — Процедил я, с размаху опуская Гронд на алтарь.
Отправив некроманта в двухнедельный отпуск — после пережитого психика у старика стала не к черту — я вернулся в Белерианд. Из-за этого проклятого Моргота я потерял уйму времени и едва не опоздал на собрание, которое сам же и созвал.
Во дворце Фингона, расположенного в южной части Эред Ломина, собралось одиннадцать эльфийских владык: сам верховный король нолдоров, его брат Тургон, король Гондолина, Ородреф, король Наргофронда, Тингол из Дориафа и семь сыновей Феанора. Людей представляли Хурин из Дор-Ломина и Ульфанг Черный, вассал Карантира, гномов — король Дарин. Какой номер был у этого Дарина, я не запомнил — то ли III, то ли IV — но это, впрочем, не так уж важно. Все Дарины на одно лицо.
Сыновья Феанора давно и настойчиво искали со мной встречи. Их чрезвычайно волновала судьба Сильмариллов, некогда сотворенных их отцом, а затем похищенных Морготом. Впрочем, у этих камней, как и у всего Белерианда, была сложная история, которую за пять минут не расскажешь. Многие (и не только Моргот) были убеждены в том, что семья Феанора давно утратила право на Сильмариллы, и я был склонен присоединиться к этому мнению. В войне с Морготом от Феанорингов было больше вреда, чем пользы.
Я решительно не хотел обсуждать вопрос о Сильмариллах в кулуарах дворца. Нет, этот вопрос — равно как и все остальные, связанные с моим присутствием в Белерианде — должен был решиться на официальном уровне. Я знал, что меня однозначно поддержит Тингол, который владел Сильмариллом, извлеченным из брюха Кархарота. Тингол тоже не желал расставаться с камнем.
Прежде чем сесть за стол переговоров, я еще раз оглядел собравшихся. В целом, они были настроены ко мне дружелюбно, что неудивительно, есть учесть, сколько крови попортил им Моргот за прошедшие столетья. Жерар и Марк занимались своими делами в других Отражениях, и слава победителя досталась мне одному. Я не возражал. Без ложной скромности — хотя Марк и разгромил легионы Моргота, а Жерар накостылял Черному Вале по первое число — если бы я не влез в Белерианд, ни Марк, ни Жерар никогда бы здесь не появились.
Мой взгляд задержался на Ульфанге. Молодой король вастаков широко улыбнулся. Я помнил, что по книге он должен был предать Карантира через несколько десятилетий, перейдя на сторону Моргота в Битве Бессчетных Слез. Однако Моргот устранен, и теперь история пойдет по другому пути. Не будет предательства вастаков и разорения Наргофронда, Хурин не принесет Наугламир в Дориаф и не случится резни в Менегроте, еще не родившийся Турин Турамбар не возьмет в жены собственную сестру, Эалендил не отправится на запад к валарам, прося их о помощи против Моргота…
Последнее радовало меня больше всего. Светлые божки из Валинора нужны мне были в Белерианде не больше, чем Моргот в Тангородриме. Это слишком хорошее Отражение, чтобы делиться им с кем бы то ни было.
После того, как отзвучали все вежливые приветствия, Фингон произнес короткую вступительную речь, в которой еще раз поблагодарил меня за неоценимую помощь в борьбе с Врагом, заверил в своей бесконечной признательности и дружбе, и выразил живейший интерес к причине, побудившей меня собрать этот совет.
Когда король замолчал, я понял, что мне предоставляется слово, и, откашлявшись, поднялся.
— Прежде всего… — Начал было я.
— Прежде всего, — перебил меня Целегорм, — верните нам Сильмариллы. Немедленно.
На Феаноринга зашикали. Тингол пренебрежительно усмехнулся: он всегда плевать хотел на Феанорингов, а, имея в союзниках победителей Моргота, хотел плевать на Феанорингов в три раза дальше и сильнее.
Феаноринги — исключая Маэдроса и Карантира — короткими эмоциональными репликами поддержали заявление своего братца. Карантир презрительно молчал, а Маэдрос вполголоса принялся что-то втолковывать братьям. Фингон попросил присутствующих соблюдать регламент.
— Прежде всего, — с нажимом повторил я. — Считаю необходимым определить мой статус в этом собрании — да и вообще в Белерианде.
— Вы — наш друг и гость. — Сказал Фингон. — Разве этого мало?
— Недостаточно, — сказал я. — Поскольку я собираюсь тут поселиться.
— Ну что ж, милости просим.
— Надеюсь, никто не станет возражать, если я возьму под свою руку северные земли, ранее принадлежавшие Морготу? Все равно там никто не живет.
Собравшиеся переглянулись.
— А для чего они вам нужны? — Поинтересовался Тургон. — Не думаю, что на севере кто-то захочет селиться.
— В перспективе я планирую озеленить эту территорию. — Объяснил я. — А насчет подданных — не переживайте, найдутся. Взять хотя бы тех обездоленных, чьи жилища сожжены, а сами они были угнаны в рабство в Ангбанд. Сейчас все они освобождены, но им по-прежнему некуда идти. Вы ведь не хотите, чтобы вас захлестнула волна нищих эмигрантов?
— Простите, — вежливо перебил меня Ородреф. — Но многие из них — наши родичи и друзья, и мы будем совсем не против, если…
— Простите, — еще более вежливо перебил его я. — Конечно, я не стану возражать, если они захотят уйти на юг. Однако далеко не все бывшие рабы Моргота принадлежат к благородным эльфийским или людским родам и будут благосклонно приняты в ваших землях. Надо отдавать себе отчет в реальной ситуации. Если сейчас вся эта толпа разом рванет на юг, они мгновенно сожрут все ваши продовольственные запасы. Впрочем, многие до ваших королевств вовсе не дойдут — погибнут по дороге. Я поручил нескольким своим вассалам — Магистрам Ордена Восьми Ветров — заняться продовольственным обеспечением бывших пленников. Социологические опросы показывают, что многие из них готовы остаться на севере, если мы и дальше будем обеспечивать их всем необходимым.
Я слегка кривил душой. Социологические опросы показывали как раз обратное. Ужасы рабства были еще слишком свежи в памяти тех, кого я собирался сделать своими подданными. Почти все они рвались на юг — любой ценой. Они не думали о том, что большая часть из них погибнет в пути от голода.
Я же, со своей стороны, собирался удержать их — по крайней мере, тех, в ком еще оставалась капля разума. Я намеревался дать им еду и работу, и, возможно, благополучную жизнь их детям и внукам. Если, конечно, нам все-таки удастся озеленить Анфауглиф.
— Допустим, — прищурившись, сказал Тургон. — Но мы хотим, чтобы те, кто пожелают уйти, имели такую возможность.
Я развел руками.
— Никаких возражений. Итак, вы признаете мое право на северные земли?
Присутствующие подтвердили согласие кивками — один за другим. Даже Феаноринги не стали упираться. Они поняли, что лучше пойти мне навстречу, иначе их шансы вернуть Сильмариллы станут и вовсе призрачными.
Когда вопрос о статусе был решен, я сделал следующий ход.
— Теперь, как владыка севера, я заявляю, что намерен поддерживать со всеми вами сейчас и в будущем самые добрососедские отношения. Однако я настоятельно прошу вас вывести свои армии из подвластных мне территорий.
— Конечно, — с некоторым удивлением сказал Фингон, — мы выполним вашу просьбу… Но мы полагали, что вам потребуется помощь в полном уничтожении варгов, орков и троллей…
— Не потребуется. — Сказал я. — Кроме того, я еще более настоятельно прошу вас немедленно отозвать отряды, которые занимаются прочесыванием пещер Тангородрима в поисках уцелевших драконов и их яиц.
Тургон нахмурился — анти-драконовскими рейдами занимались, в основном, его подданные.
— Почему? — Удивился Ородреф.
— Потому что я категорически не желаю допустить их полного истребления. Я собираюсь выращивать драконов.
Мое последнее заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Несколько минут собравшиеся ошеломленно молчали. Некоторые — самые доброжелательные — смотрели на меня как на сумасшедшего. Другие — как на новую инкарнацию Врага.
— Простите, — переспросил Фингон. — Что вы сказали? Мы не ослышались?
— Нет. Я собираюсь разводить их. Но это не означает, что я буду натравливать драконов на вас, как это делал Моргот. Откровенно говоря, если бы я захотел, я бы мог без проблем завоевать ваш мир. Но я не хочу. Драконы нужны мне не для войны в Белерианде. Есть много других миров, где мне весьма и весьма пригодиться их мощь.
— Они не станут подчиняться вам, — сказал Тургон. — Драконы — порождения злой воли Моргота, отвратительнейшие и ужаснейшие из его созданий. Вы просто не сможете удержать их в узде — если только, конечно, сами не собираетесь занять трон Темного Властелина.
Снова зазвенела тишина. Слово было сказано, и я чувствовал, как тает их дружелюбие, готовясь перерасти в подозрительность и вражду. Мысль, озвученная Тургоном, зародила во всех умах сомнение — а было ли благом уничтожение Моргота? Не придется ли им заплатить за избавление от Темного Валы непомерную цену? Не воссядет ли, в конце концов, вместо него новый тиран, еще более могущественный и безжалостный?
