Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка
А затем энчечекисты узнали подробности беседы с Махой Барабос и о предложенном ею столь подозрительном угощении. Оборотиха-медведица сразу попала под подозрение из-за своего меда.
– А с другой стороны, было бы странно, если бы медведица не любила мед и имела мягкий характер, – размышлял вслух Эрирандир.
У оборотней с норовом очень сложно. Попробуй-ка уживись со зверем внутри. Удивительно другое – как Маха Барабос умудрялась сопротивляться Зову Леса. Медведица в ней должна была рваться с цепи изо всех сил. Да и ее достойный супруг тоже не выглядел буйнопомешанным. Такой себе большой плюшевый мишка – борец с безнравственностью. Подозрительно это.
«А паранойя – брысь!» – приказал Эрин.
– Делаем зарубочку – Миха и Маха. Мишки под большим подозрением, – решил ап-Телемнар, усилием воли заставляя себя не поддаваться на провокации подсознания. – И выдвигаем другие версии.
– И покажешь мне этот самый «Малиновый звон», который дала тебе Маха, – добавил Дзир, обращаясь к Нол. – У оборотней совсем иной метаболизм, чем у остальных. Ее успокоительное могло тебя так взбодрить, что потом больно было вспоминать.
А еще спецназовца сильно заинтриговала личность Сулемы Кранн-Тецц. Он тут же перезвонил какой-то Кураре и попросил уточнить положение семейства аптекарши в клановой иерархии. Выслушав ответ, Дзир преисполнился скепсисом:
– Совсем чахлая семья – малоизвестная Матрона, десяток мужчин и две девчонки, причем Сулема старшая, а вторая еще ребенок. Я не думаю, что она решилась бы на такую опасную интригу. Ей гораздо выгоднее войти на правах супруги в более сильный клан и делать карьеру уже там. Пошлем Вуза за… хм… аспирином, заодно и на красотку пусть внимательнее посмотрит.
Спорить с дроу Светлые эльфы не стали. Ему виднее, на что способны дровские девы в своем желании подняться по иерархической лестнице.
– А кроме того, если бы Сулема решила поразвлечься выведением монстров, то ее твари были бы с национальным колоритом, – уточнил спецназовец.
– Кстати, а что можно сказать про национальный колорит зубушех? – улыбнулась Нолвэндэ. – По-моему, и они, и дубы-душители, и грибы – это что-то из области лесной магии. А кто у нас наиболее склонен к такому роду волшебства? – И начала перечислять, загибая пальцы: – Дриады, лешие, наяды, сирены, русалки, кикиморы, оборотни, орки, гоблины и…
– И Светлые эльфы, – хмыкнул Дзир. – В той или иной степени. Мэллорны с эланорами чьих рук дело?
– Ты сравнил! – возмутился Эрин. – Мы с Нол в Колдубинске единственные Светлые, других нет. Кроме как в «Елочках».
– Пчелы, – напомнила мыслечтица и поморщилась. – Гляньте-ка сюда.
И она показала многократно увеличенные фотографии трупов.
– Что-то похожее на пчелиный укус, – согласился Эрин.
– В конце зимы пчелиный укус?
– М-да… Колдубинские пчелы неправильные и делают неправильный мед, – хмыкнул дроу.
Нолвэндэ нехорошо побледнела и тяжело сглотнула, вызвав у своего напарника желание немедленно обнять и пожалеть. Его собственные воспоминания о зубушках аппетитными тоже назвать было сложно. Но Эрин сдержался и лишь ободряюще похлопал девушку по запястью. Мол, не переживай, сладкого предлагать не буду.
– Тогда кто у нас еще под подозрением, кроме Барабосов?
– Все дриады, лешие и гоблины, – хмуро буркнул Эринрандир, – но дриады отпадают, – и виновато поглядел на ухмыляющуюся мыслечтицу.
– Почему? – удивился дроу.
А что оставалось делать? Пришлось признаваться. Хотя капитан ап-Телемнар знал, что рано или поздно о ночном допросе станет известно всему областному управлению, невзирая на все заверения и клятвы Дзира. Такое оставить в тайне просто невозможно.
Командир ДОБРа ржал так, что на ногах стоять не мог. Он катался по полу, икал и дрыгал ногами.
– Вуз сдохнет от зависти! Я сам сейчас помру! Ну я знал всегда, что ты бахнутый на всю голову, толкиенист хренов, но такого себе даже вообразить не мог.
– Смейся, спецназ, над разбитой судьбою, – довольно фальшиво пропел Эрин начало арии из оперы «Улицы чгунных батарей». – Мне даже в голову не приходило, как двусмысленно это все выглядело.
– Да уж, навел ты в Колдубинске шороху, проредил под-лесочек, – хихикал Дзир, вытирая слезы. – Придется моим парням здесь потрудиться, восстанавливая эльфийский статус-кво. Нол, а ты чего не смеешься?
– А я ухмыляюсь, – фыркнула я. – Это для тебя, Темный, такие подвиги внове, а я уже протоколы видела.
– Когда это? – подозрительно прищурился виновник переполоха. Балрог! Ну зачем же так щуриться, а? Прямо дрожь по коже от этого прищура, знакомого такого… Зараза!
– Вчера, – я небрежно повела рукой, словно отмахиваясь от вчерашнего дня, – ты как раз ушел. Мы еще в дверях столкнулись. Я смотрю – новая папка, вот и спросила Зарина.
– А он?
– А он проинформировал об имевших место быть следственных действиях. – Я хихикнула.
– С чего это он тебе докладывал? – не понял дроу. Теперь фыркнул Эрин.
– Ты нас вчера днем не видел, дружище. Кстати, насчет картины это ты его надоумила?
– Между прочим, хорошая картина, – воинственно выставила вперед челюсть я. – Классика.
– Какая картина? – почти что взвыл Дзир. – Ну колитесь уже, что за картина-то?
– Портрет Железного Маэдроса, – ответила я.
– «Вечеринка в Менегроте», – одновременно со мной ответил напарник. – Репродукция. В рамочке.
– Ребята, хватит! – Дроу замахал на нас руками. – Давайте уже к делу!
– Ага. – Я кивнула и вынула из кармана пачку «Глаурунг-лайт». – Я покурю, ничего? Так, ну насчет дриад все теперь понятно. А что орк?
– О, Мудухатар – это было нечто. – И Эринрандир поведал нам о своем визите к увешанному амулетами шаману и его плачевном состоянии.
– Вилы, – сказала я. – И он тоже, значит, распространялся о призраке Кругера и его загадочных вилах…
– Не просто вилах, – ухмыльнулся шеф, – Вилах с большой буквы. Притом особенно напирал на их сакральную трезубость. Три зуба – это, дескать, особый знак.
– Ну тут он неоригинален. – Я задумчиво пожевала губу. – Я, знаешь ли, в этом священном числе зубьев тоже усмотрела особый смысл. Однако же опять вилы. Про призрак мне обмолвилась Маха Барабос, а вот о самих вилах рассказал дроу. Дарремар, изгнанник из семьи Ошш-Марр. Я так понимаю, Дзир, просить тебя выяснить, за что красавца изгнали, бесполезно?
– Правильно понимаешь. – Темный немного виновато пожал плечами. – Про семью Ошш-Марр я узнать могу, но изгнанник есть изгнанник. А что, и впрямь красавец?
– Н-ну-у… – задумчиво протянула я и нахмурилась. – Видишь ли, когда совершенно незнакомый мужчина вдруг падает перед тобой на колени, пытается облобызать ботинки и называет при этом Светлой девой нолдор и своей защитницей, избавительницей и спасительницей, согласись, это производит некоторое впечатление.
Хе, должно быть, и впрямь производит. Что-то мой… хм… напарник совсем лицом потемнел.
– Правда, то, что он постоянно пытался забиться в самый темный угол и еще желательно так, чтоб я его прикрывала от гипотетических убийц, несколько омрачало общую картину. Кроме того, эти его девочки…
– Девочки? – переспросил Эрин, весь такой… совсем хмурый.
– Пиявки. Он их девочками зовет. – Я хихикнула. – Причем каждую своим именем. Циана, Хлорочка…
Дзир не выдержал и хрюкнул от сдерживаемого смеха.
– А королева – Виагра. – Я вздохнула. – Очень… м-м… по-королевски выглядела, да.
– Виагра! – Дроу аж зажмурился. – Старшая Матрона семьи Ошш-Марр!
– В общем, неудивительно, что он такой… странный и так всего боится, – пожала плечами я. – Не знаю, как Матроны, но, если б кто-то додумался обозвать эту черную, склизкую кровососущую тварь моим именем, я бы рассердилась. В общем, от предложения покормить девочек я отказалась. Но все-таки этот несчастный параноик – настоящий, нам до него как до Лориэна… хм… пешком! – поведал мне нечто полезное. Про Кругера и его Вилы. И про их инфернальную трезубость. Дескать, Кругер явился к нему в поисках своих похищенных вил, ибо именно в них кроется источник зла и причина всех бед.
– И ты… – подсказал Дзир.
– И я дала ему пару советов насчет улучшения обороноспособности его бункера и выбралась на волю, – я вздохнула снова, – поразмышлять о Кругере, Вилах и недостатке информации. Держи. – И я протянула Эрину папку с материалами по Дарремару.
– А это? – Напарник указал на последние оставшиеся у меня листы.
– А это на сладкое, – улыбнулась я. – Не только ты ночными допросами балуешься. Я тоже не отстаю, хотя до такого масштаба мне, конечно, еще далеко.
– Нол, не томи, – воззвал к моей совести Дзир. – Кого ты допрашивала? Леших?
– Не угадал. – Хмыкнув, я достала «Палантир» и выбрала «Воспроизведение». – Самого потерпевшего. У которого вилы украли. Фреда Кругера. У меня и аудиозапись есть.
