Валерия Чернованова - Колдун моей мечты
— Оказывается, проводить с тобой ритуалы может быть очень даже приятно, — уже потом, нежась в его объятиях, пробормотала я.
— Значит, обязательно повторим. — Габриэль снова склонился надо мной с явным намереньем поцеловать и вдруг поинтересовался: — Что там с твоим элегантным платьем? Купила?
— Угу, — кивнула осторожно, гадая, к чему бы он это спрашивал.
— Тогда предлагаю его обновить. У тебя ведь нет на вечер планов?
Заглянув в эти хитрющие глаза, в которых сейчас плясали смешинки, с улыбкой произнесла:
По — моему, нет.
— Тогда с меня ужин. Я тебе и так уже должен несколько свиданий.
Ведь может же, когда захочет, быть милым. Об этом я ему и сообщила, потянувшись за футболкой. Правда, добралась до неё лишь с третьей попытки. Когда он меня всё‑таки отпустил.
Вот что значит магнетическое притяжение половинок.
Глава 21
Ворон, уснувший на крыше старого склепа, тревожно встрепенулся и снова замер, будто бы к чему‑то прислушиваясь. Недовольно каркнул пару раз, явно пеняя неизвестному на то, что его сон так неожиданно прервали.
Лениво взмахнув крыльями, птица взлетела над остроконечной крышей и, описав над усыпальницей круг, опустилась на плечо коленопреклонённой девушки. Вот уже несколько веков это каменное изваяние охраняло вход в последний приют всех ведьмаков рода Салвиати. Голова девушки, укрытая капюшоном, была скорбно опущена, а по серой щеке, рассечённой трещиной, медленно стекала, словно слеза, одинокая дождевая капля, оставляя на камне влажный след. Сидя на замшелых ступенях у самого входа в древнее сооружение, девушка, казалось, оплакивала покинувших этот мир колдунов.
Ворон, на сей раз каркнув уже не столь возмущённо и не так уверенно, повернулся к двери, представлявшей собой тяжёлую гранитную плиту. Чёрные бусины — глазки неотрывно смотрели, как клубы едва различимого тумана просачиваются сквозь гранит. Стелясь по шероховатому камню, оплетая выбившиеся из его трещин сорняки, молочное марево стекало вниз. Укрыло ступени, лизнуло подол широкого, ниспадавшего фалдами плаща девушки и, точно указывая кому‑то дорогу, поползло по дорожке меж мрачных статуй и белесых надгробий.
Сонную тишину кладбища разрезал громкий птичий крик. Испугавшись чего‑то, старый ворон, несколько раз шумно взмахнув крыльями, взвился в чёрное, будто затянутое копотью, небо и полетел прочь от пропитанного магией места.
Не увидел он, как дверь, ведущая в склеп, с тихим скрежетом отворилась. Как одна из надгробных плит дрогнула, словно некто или нечто с силой ударил по ней изнутри. Медленно, точно нехотя, та сместилась в сторону, открывая перед давно обретшей покой душой путь в мир живых.
Пальцы с истлевшей плотью скользнули по холодному камню, судорожно вцепились в стенку гроба. Плита сдвинулась окончательно и рухнула на пол, расколовшись на две части. А та, что долгие годы спала мёртвым сном в тишине и покое, далёкая от мирских трагедий и страстей, поднялась со своего каменного ложа. Облачённая в некогда богатую, а теперь превратившуюся в рваные лохмотья одежду, женщина ступила на пол и, сопровождаемая зловонным запахом гнили и тлена, неотступно крадущимся за ней, вышла из усыпальницы. Покорно, будто ведомая чарами, последовала за туманом, постепенно исчезая в предрассветной мгле.
Вскоре на кладбище снова воцарилось безмолвие.
Руслана
Проснувшись, некоторое время лежала, не открывая глаз, в обнимку с подушкой, прокручивая в памяти события минувшего вечера. Хотелось улыбаться, вспоминая о том, каким нежным, внимательным и чертовски интересным мужчиной оказалась моя бедовая половинка, но на смену приятным мыслям тут же спешили другие. Как, например: «Что я, дура такая, натворила?» и «Ничем хорошим это не кончится».
В общем, мой внутренний романтик вступил в борьбу с моим же, с недавних пор активизировавшимся, пессимистом. И у последнего в этой схватке были все шансы одержать верх.
Это сейчас, пока я на седьмом небе от счастья, а по телу пробегает сладостная дрожь, стоит только вспомнить о его прикосновениях и поцелуях, Габриэль милашка и лапочка. А когда эйфория первых впечатлений пройдёт, не отравит ли сердце вновь яд обиды? Или…
Живущий во мне романтик, как ни странно, всё‑таки победил, выдвинув самый сокрушительный аргумент: чёрт возьми, я счастлива! И хочу просто наслаждаться этим мгновением. А самокопанием можно заняться и потом.
И вообще — пришли к консенсусу оба моих внутренних спорщика — сделаем крайней Фьору. Ей не привыкать. А зеленоглазому, так уж и быть, даруем ещё одну попытку.
Про то, как воспримут эту новость родители Габриэля, старалась не думать. Да и не интересовалась, когда он им всё планирует рассказать. Не до того вчера было.
С одной стороны, мне не хотелось скрывать от ведьмаков наши отношения, с другой — раскрывать карты было пока ещё рано. Так что с подобными признаниями вполне можно и повременить.
«Мало ли, как там всё сложится», — снова поддакнул здравому смыслу мой неистребимый пессимист.
Не уверена, конечно, что тайна надолго останется тайной. Живём ведь под одной крышей. Но, как говорится, время покажет. А пока будем просто радоваться новому дню. Тем более что день этот обещал быть очень даже приятным.
Первое, что заметила, открыв глаза, была белая роза, оставленная на прикроватной тумбочке. Мелочь, а приятно. К ней прилагалась короткая записка на английском, в которой ведьмак сообщал, что отправился на встречу с клиентом. Обещал вернуться через пару — тройку часов и повезти меня на обед в город.
В конце стояла приписка с советом выпить оставленное рядом с цветком средство, если мы не хотим уже через девять месяцев обзавестись маленьким Салвиати.
Плодить мелких итальянцев я пока точно не планирова, только не после столь короткого и весьма… хм, своеобразного знакомства. Но вот это «мы» заставило улыбнуться и приятно согрело сердце.
Гадость, сильно пахнущую травами, я послушно выпила, всю до последней капли. Теперь следовало заставить себя оторваться от подушки, всё ещё хранившей его запах, и попытаться незамеченной добраться до своей спальни. Пока сюда не нагрянула с уборкой Катарина.
Про то, что в комнате Габриэля меня может застукать Сандро, — любитель вламываться сюда без спроса — я не переживала. Мальчика ещё накануне вечером забрали родители его друга. Поэтому весь дом вчера был в нашем полном распоряжении…
Прогнав снова готовые поглотить меня воспоминания о сказочном вечере, проведённом в обществе ведьмака, и не менее сказочной ночи, спешно натянула на себя обнаружившееся на полу платье. Осторожно приоткрыв дверь, выглянула наружу и, не обнаружив в коридоре движения, рванула к себе. Сначала в душ, потом быстрый завтрак и подготовка к дневному рандеву.
Вдоволь наплескавшись и побаловав тело ароматным гелем, обернула волосы полотенцем и принялась втирать масло во влажную кожу.
— Зараза… — проворчала раздражённо, в очередной раз почувствовав, как плечо начинает зудеть. — Комары совсем оборзели.
Зуд не прекращался, а становился всё сильнее, как бы сообщая о том, что у кровопийц ночью был настоящий пир. Вот только негодяи почему‑то искусали меня в одном конкретном месте. Подойдя к зеркалу, повернулась спиной и, глянув через плечо, ошеломлённо пробормотала:
— Что за?..
Прямо над левой лопаткой красовалось… клеймо, по другому и не назовёшь эту розовую отметину, будто оставленную калёным железом. Кошмар! Сразу вспомнилась роковая Миледи из «Трёх мушкетёров», за свои коварные злодеяния получившая клеймо с изображением цветка кажется, лилии. Что‑то похожее на цветок теперь «украшало» и моё тело.
Завернувшись в махровое полотенце, бросилась в комнату на поиски телефона. Дрожащими пальцами стала водить по сенсорному экрану, пока не отыскала номер Габриэля. Надеялась, ведьмак подскажет, что это за чертовщина, но абонент был вне зоны доступа.
Чёрт! Совсем забыла! У него ведь деловая встреча.
Сандро дома не было, а Катарине демонстрировать свою нательную роспись я постеснялась. Да и ребёнку, наверное, тоже не стала бы показывать. Что‑то мне подсказывало, что этой отметиной точно не стоит гордиться.
Извернувшись, сфотографировала злосчастный знак. Потратив ещё несколько секунд на сомнения, всё‑таки отправила фото на оценку дорогому мужу. Потому как не знала, к кому ещё могла с этим обратиться.
Дарио ответил спустя минут пять. Ухохатывающимся смайлом, у которого из глаз в разные стороны летели слёзы, добавив к нему лаконичное:
«И с кем это ты мне изменила?»
Быстро набрала ответное сообщение:
«Дарио! Мне сейчас не до шуток! Объясни, что это за дрянь такая?!»
Но ведьмак продолжал издеваться:
«Сначала скажи, кто счастливчик: Стефано или Габриэль?»
