Котт в сапогах - Сергей Юрьевич Ковалев
— Ах ты ж черт! — проскрипел я, внезапно вспомнив все события вечера. — Эта дрянь чего-то подсыпала в вино!
Хотела отравить меня, но что-то у нее не вышло. А скорее всего, она и не собиралась травить меня до смерти — все-таки за такое преступление можно и на костер угодить, просто усыпила… а это значит, что я остался без оружия, денег и, возможно, без мундира и лошади.
Я застонал от досады и невольно вздрогнул — изданный мною звук был весьма странным, даже учитывая мое плачевное состояние. Приоткрыв глаза, я увидел прямо перед собою нагромождение какой-то грубой ткани.
— Что за хрень? Где это я?
Пришлось изрядно повозиться, освобождаясь от груды тряпья. Ноги и руки слушались плохо, да еще чесотка усилилась и стала просто нестерпимой. Вывернувшись наконец из душной и пыльной западни, я с наслаждением начал чесать голову… что-то было не так… Я ЧЕСАЛ ГОЛОВУ НОГОЙ!
Нога была… впрочем, ногой ЭТО назвать было бы неправильно, это была самая настоящая звериная лапа, поросшая густой черной шерстью, с длинной вывернутой пяткой и пальцами, из подушечек которых нервно выскальзывали и вновь прятались острые как иглы когти. Я отпрянул от страшной конечности, но она — по вполне понятным причинам — последовала за мной. Тут обнаружились и прочие кошмарные изменения в моей внешности. Не только руки и ноги мои превратились в звериные лапы, тело мое также трансформировалось, стало длинным и гибким, покрытым такой же густой черной шерстью. О том, что произошло с головой, можно было только догадываться, но зрение мое изменилось кардинально. Увеличился обзор и зоркость — мне удалось даже разглядеть паутину в углах плохо освещенной комнаты. Да и комната уже не казалась плохо освещенной. «Ого! Если действие яда не пройдет, мне цены не будет как стрелку…» — мелькнуло в голове, но я тут же вспомнил о плачевном своем виде. Каким стрелком?! Чем я буду держать мушкет? Вот этими лапами?!
Тут я наконец полностью осознал происшедшее, и волна ужаса, сильнее которого мне ни разу не доводилось испытывать, накрыла меня. Я заметался по ставшей неожиданно просторной комнате, пытаясь убежать от собственного тела, которое послушно крутилось, скакало по стульям, столу, кровати, стенам — гибкое и сильное, только очень маленькое, — кошачье тело!
Пытаясь убедить себя, что все происходящее всего лишь кошмарный сон, я попытался ущипнуть себя, но вместо этого из подушечек пальцев послушно выскользнули когти и глубоко вонзились в… в лапу. Жалобно мявкнув, я рухнул в углу комнаты, устало переводя дыхание. Постепенно мысли мои перестали отплясывать джигу и выстроились в более-менее связную цепочку.
Вот, значит, что сделала девчонка! Вот как они с фокусником решили отомстить мне! Воистину злую шутку придумал чернокнижник… Получается, не такой уж он и шарлатан, раз сумел заколдовать меня. Ну ничего, раз сумел заколдовать — сумеет и расколдовать. Главное, перехватить парочку, пока они не сбежали из города.
Я попытался встать, но тело мое оказалось плохо приспособленным для вертикального положения и все время стремилось вернуться на четвереньки.
— Нет, так дело не пойдет, — сказал я, вновь вздрогнув при звуках собственного изменившегося голоса. — Не пристало потомку славного рода фон Коттов ползать на карачках, словно упившийся смерд… Вставай, ландскнехт!
После мучительных, но недолгих попыток мне удалось найти положение, в котором получалось более-менее передвигаться на ногах… эх! — на задних лапах.
Недолго думая я выбрался из комнаты, спустился по лестнице в общий зал — фокусника и дрянной девчонки там, естественно, уже не было, — вскочил на стойку и окликнул трактирщика, возившегося у жаровни:
— Эй, любезнейший! Давно ли ушла такая заметная парочка — седой тощий оборванец с синяком под глазом и… гм… молодой парень с ним?
— Дык кто ж знает? — философски вопросил трактирщик, оборачиваясь и шаря взглядом вдоль стойки. — Расплатились они сразу, а когда ушли — я и не заметил… э-э-э…
— А они не говорили, куда направятся дальше? — продолжал я свои расспросы, легкомысленно пренебрегая наступившей в трактире тишиной и вылезшими из орбит глазами трактирщика.
— Йотп! Говорящий кот! — наконец сформулировал очевидное кто-то из посетителей.
— Эй!‥ Послушайте!‥ Черт! Да послушайте же!‥ Мяууу! — Я совершил несколько немыслимых прыжков и кульбитов, уворачиваясь от ножей, мисок, поленьев, скамеек и прочего хлама, который начали азартно метать в меня все присутствующие.
— Это Сотона! — авторитетно провозгласил густым басом мелкий мужичок пропойного вида, выхватывая из камина занявшееся на конце полено. — Сожжем его!
Предложение встретили единодушным одобрением. Воспротивиться попытался лишь трактирщик, сообразивший, что сжигать меня собираются прямо вместе с его трактиром. Воспользовавшись теологическим диспутом, завязавшимся между хозяином трактира и его клиентами, я опрометью бросился в свою комнату. Уже на верхней ступеньке услышал, как град звонких оплеух оборвался тяжелым грохотом рухнувшего тела и радостными воплями толпы — видимо, аргументы трактирщика оказались менее весомы. Времени у меня почти не оставалось…
Нырнув в комнату, я навалился всем телом на дверь… увы, всего теперешнего моего веса хватило лишь на то, чтобы чуть-чуть прикрыть ее. О том, чтобы забаррикадировать ее кроватью или столом, не приходилось и мечтать.
— Эй, Сотона, выходи! — раздалось из-за двери неуверенно.
— Я не Сатана! — попытался воззвать я к голосу разума. — Был бы я Сатана, стал бы я от вас убегать, недоумки!
— Он не Сотона! — радостно сообщил переговорщик толпе. — Значит, сдюжим его!
Толпа одобрительно загудела. Осознав свою ошибку — глупо взывать к голосу разума, обращаясь к толпе, — я постарался зашипеть как можно громче и грозно крикнул: — Эй вы, олухи! Я не Сатана, но лучше бы для вас мне было оказаться Сатаной! Я могущественный колдун… эм-м-м… Пордулациус Запердониус! Сила моих заклятий велика! Первого, кто войдет в эту дверь, я превращу в камень на веки вечные!
— Ага, рассказывай! — Однако в голосе переговорщика опять зазвучали неуверенные нотки. — Лучше выходи, а то хуже будет…
— Чем же хуже? — Я метался по комнате… гм… словно драная кошка, стаскивая в вещмешок свои пожитки. Невероятно сложная задача, учитывая, что носить все приходилось в зубах. Хорошо еще, что я не успел толком распаковаться. — Вы же все равно меня сжечь хотите?
— Ну… э-э-э… — задумались за дверью. Занятие, похоже, оказалось непривычным, поскольку после длительного совещания никакой приемлемой альтернативы высказано не было, и из-за двери вновь донеслось: — Выходи, а то дверь вышибем!
— Вышибайте, это же не моя дверь, — резонно возразил
