Илья Некрасов - Укуси меня, имплант!

- Это место... - сдавленно хрипела она, - отравлено.

- Причем отрава не действует на нас, - HK47 заметил проблему с глазами хозяйки, - почти не действует.

- Чем скорее сделаем дела, тем лучше.

Корабль вошел в атмосферу. Точнее, в то, что на других планетах понимается как атмосфера.

Воздух был подобен прозрачному желе, в котором застыли отдельные пылинки. Многочисленные серо-черные тучи напоминали каких-то инопланетных зверей, застигнутых врасплох и замерших в оцепенении.

В иллюминаторе показался ствол "окаменевшей" молнии, достигающий в поперечнике десятка метров. Огромная почти белая трещина разрубала видимый участок неба, ее свет словно застыл в воздухе, едва успев коснуться сухой безжизненной земли.

"Мертвая планета. Без солнца и под покровом туч. Здесь не должно быть света, но он есть... свет застыл в воздухе. Все настолько противоестественно... как будто планета испытала шок и не может отойти от боли. Или... она замерла в ожидании", - размышляла Селин, проводя взглядом по лучу света, что тянулся от молнии до сухого песка.

Сюрреализм увиденного поразил Селин. Все выглядело так, будто механизм реальности сломался - ни разрушения, ни созидания.

Следуя по ионной трассе, оставленной Томбом, челнок подлетел к посадочной площадке, неожиданно проступившей в песках. На массивных каменных плитах стоял шаттл, на котором улизнул предатель. Площадка представляла собой квадрат со сторонами около пятисот метров. По углам были расставлены каменные обелиски с загадочными иероглифами.

Корабль сделал круг над площадкой, и Селин заметила вход в подземелье рядом с одним из древних монументов.

Длинный темный коридор, выложенный черными камнями, спускался под углом около двадцати градусов к поверхности. Через десять минут пути он вывел их в просторный и тускло освещенный зал с небольшими статуями, на которые было трудно смотреть.

Только проникнув в подземелье, Селин заметила, что и с этим местом не все в порядке. Она ступала по каменному полу, но звуки словно поглощались замершим воздухом. Более того, в нем были видны пылинки, которые не опускались и не поднимались.

Они вообще не двигались. Просто висели в пространстве, а само оно... или же... воздух - прозрачный вязкий гель - источал запах затхлости. По спине девушки пробежали мурашки.

- Вам холодно, хозяйка? - удивился HK47. - Здесь около тридцати градусов.

- Что-то другое. Это место... искалечено.

- Простите, не понимаю.

- Я тоже, - лицо Селин скривилось, когда она посмотрела на тусклый факел под сводом. Через секунду она отвела взгляд от застывшего пламени.

Селин постепенно начинала разбираться с тем, что чувствует. Кругом было так тихо, что она услышала давно позабытое...

Свой пульс.

Свое дыхание.

Среди всей этой пустоты она одна живая, пусть и напичканная железом с электроникой. В отличие от других планет, даже той, где нашла приют ее мать, эта была не просто каменной глыбой. Ее камни не крошились, не разрушались. Ветер не гулял по поверхности, а в подземелье не проникал даже самый распоследний сквозняк. Шок, испытанный природой, лучше всего передавался застывшими в атмосфере молниями... и именно на этом жутком фоне Селин ощутила собственную жизнь, которая пронизывала даже холодные металлические импланты. Она осознала, что есть нечто более страшное, чем знакомая ей смерть.

Да, при нормальном положении вещей она неизбежна. Смерть это другая сторона медали. Без нее нет жизни и наоборот. Есть время родиться и время умереть. Но здесь же не было ничего. Ни смерти, ни жизни.

Эмоции и тепло исходили только от "человека", почти поглощенного машиной. Даже робот-убийца казался теплее факела, мерцающего под сводом. Какая-то часть реальности будто сломалась. Или... люди просто не знали ее по-настоящему. Жуткий озноб прошел по телу Селин.

- Пойдемте дальше, - предложил HK47.

Они миновали зал и проникли в совершенно темный узкий тоннель. Робот включил запасные экраны на лице и начал освещать ими путь.

- Если это болезнь? - размышляла вслух Селин. - Что будет, когда она распространиться на весь мир, на Землю?

Тем временем в проеме показался следующий зал. Он был освещен чуть лучше предыдущего. Впереди виднелось пустое место, вокруг которого сгруппировались странные фигуры.

- Клянусь последней обоймой, это попы! - взвизгнул дроид.

Около сотни Сайлекс в красных сутанах, выстроенные в ряды, замерли в молитвенных позах вокруг места - где была только пустота.

Селин и робот вошли внутрь. По периферии круглого зала стояли массивные колонны. Весь зал был сложен причудливым сочетанием камней ярко красного и черного цветов. Некоторые камни будто светились, пульсируя внутренним жаром. На стенах и сводчатом потолке виднелись древние иероглифы.

Они подошли к ближайшему священнику. Заглянув в лицо, Селин попыталась прощупать его сквозь бездну.

"Ни жив, ни мертв, в глазах холод. Застывшее эхо".

Обходя священников одного за другим, Селин чувствовала то же самое. Постепенно они приблизились к пустоте в центре.

- Смотрите, - сказал дроид, указывая в потолок.

Селин подняла голову и увидела над собой большое круглое отверстие. Через которое на них смотрело черное небо... и застывшая молния, свет которой успел проникнуть в зал до того, как все произошло.

- Прошлое застыло, - произнесла она, озираясь по сторонам.

Внезапно одно из тел священников во втором ряду от центра сдвинулось:

- Это храм будущего.

- Органика! - радостно пискнул HK47.

- Томб?

Ящер продолжал оставаться на месте, хотя и сменил позу.

- Вам лучше уйти, - спокойно говорил рептилоид, - судья скоро вернется. Я успел сообщить, что войны не будет... Он сам возьмется за дело.

Глаза ящера сверкали в темноте под накинутым на голову капюшоном.

- Судья?

- Вы не понимаете, с чем столкнулись. Перерождение давно произошло - сто лет назад. Он сам уничтожил верхушку касты. Император порвал с цивилизацией, которую перерос.

HK47 начал терять терпение - теребя бластер, он приближался к предателю. Томб продолжал:

- И пусть нашему ордену не удалось разжечь очистительную войну, но пророчество будет исполнено. Империя под звездами, что никогда не угаснут. Его голод достаточно силен.

- Брат с Сестрой живы, - сообщила Селин.

- Неважно. Возможная смута... нет, - предатель моргнул, - все потеряло значение.

Дроид приблизился к нему на расстояние трех метров.

- Еще один шаг, и я перережу себе горло, - ящер поднес к шее ритуальный нож с двумя лезвиями.

Селин заметила, что его руки нисколько не дрожат.

- Кем был Михал? - спросила девушка.

- Фигурой со стороны, которая устраивала почти всех. Бывший член касты, изгнанный по подозрению в связях с еретиками. Зря он снова впутался в наши дела... Я догадывался, что он продолжает работать на сторону.

- Почему ты помогал?

- Нужно было предотвратить быструю победу военных. Сделать Сестру сильнее... идеальный вариант заключался во взаимном истреблении обеих сторон. История бы закончилась сама собой.

- Но тогда почему вы думаете, что имеете право...

Дроид неожиданно споткнулся и, пытаясь устоять на ногах, сделал резкое движение по направлению к Томбу, а тот, не раздумывая, полоснул лезвиями по горлу. Из него хлынула розовая кровь. Через полминуты все было кончено - труп ящера замер, как и его соплеменники.

- Я не виноват, хозяйка. Личность самоубийцы пробудилась раньше срока.

- Нам понадобиться помощь...

- Всегда хотелось побывать на вашей родине. Уверен, она прекрасна.

Начало конца

Ночное небо Сайлекс Прайм смотрело на него сквозь решетку тюремной камеры.

Драгош потянулся к решетке и просунул кончики пальцев туда, в прохладную свободу. Где-то вдали была Земля, которую он покинул в глупом, безответственном порыве.

Парень отошел от окна и лег на койку.

Сырой каменный потолок, кое-где покрытый плесенью. Влажные каменные стены с нацарапанными символами, с чужими символами. Сколько им лет? Сотни, тысячи? Тюрьма древнее самого дворца... можно подумать, он начался как раз с нее. Значит, это место всегда будет только тюрьмой.

Прошлой ночью Драгошу приснился брат.

Он стоял посреди пустого белого пространства и молча смотрел, в упор. Это длилось всю ночь. Возможно, Мирче был готов пробудиться. Вырваться из тюрьмы разума... и заточить в нее Драгоша. Но тот не дал этому случиться - почувствовав намерения брата, проснулся. И теперь Драгош боялся.

Он был уверен в себе, в клятве все исправить. Драгош знал, что сможет позаботиться о брате, не смотря на случившееся. Но о возможном поведении Мирче после пробуждения имел смутное представление.

Ему не понравился взгляд брата в том сне. Нужно выбираться отсюда.

"Я не могу не спать. Рано или поздно это случиться. Что сделает Мирче? Он не знает всей истории... то, что я видел, для него кошмарный сон".