Терри Пратчетт - Движущиеся картинки
В свое время в его капканы попадало всякое зверье — от зебры до тарги — и до чего он докатился? Просто вчера, отвозя тюки со шкурами в Н'Кауф, он услышал, как один торговец заявил, что, если, мол, кому-то удастся создать лучшую мышеловку, чем эта, у этого человека отбоя от клиентов не будет.
Он пролежал всю ночь не смыкая глаз. Затем, когда тьма в хижине стала редеть, он взял хворостинку, нацарапал несколько рисунков на стене и наконец приступил к работе. В прошлую свою поездку в город Б'Ранн не преминул ознакомиться с устройством мышеловок и убедился в их полнейшей несостоятельности. Такие устройства придумывались людьми, очень далекими от ловли зверья.
Б'Ранн поднял прутик и легонько коснулся им механизма.
Хрясть!
Высший класс.
Значит, теперь надо отвезти мышеловку в Н'Кауф и напомнить тому купцу…
Гроза разошлась не на шутку. Вообще говоря, гром больше смахивал на…
Очнувшись, Банана обнаружил, что лежит посреди развалин своей хижины. Внезапно его жилище перенеслось на самую середину огромной грязевой дороги шириной в полмили.
Банана ошалело уставился на остатки хижины. Затем посмотрел на коричневый шрам, разрубивший равнину от горизонта до горизонта. Потом он уставился на мутное грязевое облако, почти скрывшееся вдали.
После чего опустил взгляд. Мышеловка, посрамившая торговца из Н'Кауфа, превратилась в симпатичный двухмерный отпечаток, вмурованный в след от гигантской стопы.
— Вот уж не думал, что так зверь побежит… — промолвил Банана.
В исторической научной литературе распространена точка зрения, согласно которой решающая битва, положившая конец Анк-Морпоркской Гражданской войне, развернулась между двумя горстками изнуренных бойцов, сошедшихся одним туманным утром посреди болотной топи, однако — даже несмотря на то, что одна сторона сочла себя победительницей, — в действительности сражение закончилось с результатом 1000 : 0 в пользу воронья. Впрочем, таков исход большинства сражений.
В одном и младший и старший Достабли были едины: если б они всем управляли, то никогда бы не допустили столь мелкой, невразумительной войны. То, что народу позволили пройти поворотную точку в своей истории таким несуразным способом, то есть без участия легионов людей, верблюдов, рвов, редутов, осадных машин, лошадей и знамен, было, по их мнению, настоящим преступлением.
— И там, в тумане, тоже не спите! — крикнул Бригадир. — Больше света дайте!
Заслоняя ладонью глаза от лучей палящего солнца, Бригадир окинул взглядом предполагаемое поле битвы. По периметру поля были расставлены одиннадцать рукояторов, каждый со своим узким фронтом обзора. Один за другим рукояторы поднимали большие пальцы.
Бригадир похлопал ладонью по стоящему перед ним ящику для картинок.
— Ну как, готовы?
В ответ раздалась визгливая вакханалия.
— Вот и умницы, — сказал он. — Сделаете все как надо, а я позабочусь, чтобы на десерт вам выдали по лишней ящерице.
Одной рукой схватившись за рукоятку, другой Бригадир поднес к лицу мегафон.
— Если все готово, мы можем начинать, господин Достабль! — гаркнул он.
С.Р.Б.Н. кивнул и уже хотел было дать отмашку, как вдруг, взмыв мгновением раньше, рука Солла ухватила дядю за локоть. Племянник внимательно вглядывался в стройные ряды конницы.
— Одну минутку, — сказал он бесстрастно, после чего сложил ладони рупором и прокричал что было мочи: — Эй, ты, там! Пятнадцатый рыцарь слева! Ну да, ты, ты! Сделай одолжение, разверни знамя! Вот так, спасибо. А теперь отдай его, пожалуйста, госпоже Космопилит и попроси себе новое… Спасибо.
Солл развернулся к дяде, надменно приподняв брови.
— Это… это же древняя геральдическая марка! — быстро нашелся Достабль.
— Скрещенные ребрышки на фоне салата-латука? — осведомился Солл.
— Знаешь, по части питания эти древние рыцари были страшными привередами…
— И девиз у них был хороший: «Реберный дом. Древний рыцарский рот… Не тяни туда что попало». Интересно, если бы у нас был звук, какой боевой клич выкликали бы рыцари из этого рода во время сражения?
— Ты же моя плоть и кровь! — горестно взвыл Достабль. — Как ты можешь так со мной разговаривать?!
— Именно потому, что я твоя плоть и кровь, — усмехнулся Солл.
Достабль немного успокоился. Вообще-то, если взглянуть на вещи под таким углом, все выглядит не настолько плохо.
Голывуд. Желая получить свидетельство неумолимости времени, достаточно заснять быстрые обороты стрелок часов…
Ресограф в Незримом Университете отсчитывал уже семь плюмов в минуту.
На закате того дня Анк-Морпорк был предан огню.
За свою долгую историю оригинал Анк-Морпорка горел не один десяток раз — причиной тому могли быть месть, халатность, вражда и, разумеется, желание получить страховку. Большинство каменных строений, составляющих собственно город, — не путать со смрадным скоплением жалких лачуг и хибарок, — переносило огонь безболезненно, так что большинство горожан[21] держались того мнения, что хороший пожар, если он возникает где-то раз в сто лет, крайне благотворно влияет на городскую среду, поскольку удерживает в разумных пределах популяции крыс, тараканов, блох и, опять же, горожан, в каменных строениях не проживающих.
Знаменитый пожар, вспыхнувший в городе в ходе Гражданской войны, был примечателен лишь тем, что явился результатом одновременного поджога со стороны обоих враждующих лагерей — каждый из них стремился не допустить закрепления в городе противника.
Вопреки тому, что утверждает историческая наука, пожар этот представлял собой вполне заурядное зрелище. Анк тем летом был крайне полноводен, так что большая часть города, порядком отсырев, для сгорания не годилась.
На сей раз дело обстояло не в пример лучше.
Языки пламени лизали небо. И ввиду того, что дело обстояло именно в Голывуде, сгорело все без исключения — ведь разница между строением каменным и строением деревянным заключалась лишь в рисунке, намалеванном на холстине. Сгорел двухмерный Незримый Университет. Сгорел представленный фасадом дворец патриция. Даже уменьшенная модель Башни Искусства полыхала точно свечка.
Достабль вдумчиво следил за ходом пожара.
Спустя некоторое время Солл, державшийся чуть поодаль, спросил:
— Ты чего-то ждешь, дядя?
— М-мм? А, нет-нет. Только хочу убедиться, что Бригадир не забудет о башне. Очень символическая достопримечательность.
— Еще какая, — поддержал его Солл. — Просто жуть берет от ее символичности. Такая символичная, что я во время обеденного перерыва послал кое-кого из ребят проверить, все ли там в порядке.
— Серьезно? — виновато уточнил Достабль.
— Да. И догадайся, что они там обнаружили? Приколоченные к стенам башни шутихи для фейерверка! Башня была вся унизана этими шутихами, причем во все был вложен заряд. Нам крупно повезло, что мы вовремя их обнаружили, потому что иначе загубили бы весь материал и распрощались бы с мечтой когда-то отснять его в будущем. И, представь себе, мои парни сказали, что фейерверк якобы должен был сложиться в какие-то слова.
— И в какие же?
— Забыл спросить, — проговорил Солл. — Начисто вылетело из головы.
Он засунул руки глубоко в карманы и принялся что-то негромко насвистывать себе под нос. Через минуту он искоса поглядел на дядю.
— «Самые горячие ребрышки в городе», — процедил он. — Ты удивлен?
Достабль был черен, как грозовая туча:
— Во всяком случае, это была бы хорошая шутка.
— Послушай, дядя, нужно с этим кончать, — предупредил Солл. — Давай договоримся, больше никакой коммерции.
— Ладно, как скажешь…
— Да или нет?
— Я ведь сказал «ладно», тебе мало?
— Мало.
— Я торжественно клянусь, что не стану больше лезть в клик со своими идеями, — раскатисто произнес Достабль. — Это говорю я, твой дядя. От лица всей семьи. Тебя устраивает?
— Да. Теперь все в порядке.
Когда исчезли последние очаги пламени, еще тлеющие угли сгребли в кучу и занялись жаркой барбекю для последующего приема в честь окончания картинки, который должен был состояться под открытым небом.
Бархатистое покрывало ночи падает на попугаичью клетку под названием Голывуд, а когда ночь выдается теплой… В такого рода ночи у немалого числа людей возникают самые разнообразные неотложные надобности.
Молодые люди, что, держась за руки, бродили по дюнам, едва не потеряли от страха рассудок, когда из-за ближайшей скалы, отчаянно взмахивая руками и с воплем «Аа-аргххх!», на них вылетел невообразимых размеров тролль.
— Испугались, да? — с надеждой спросил Детрит.
Они кивнули. Лица у них были белее простыни.
— Это здорово, — промолвил тролль и похлопал парочку по головам, от чего все четыре ноги провалились глубоко в песок. — Спасибо вам за все. От души благодарю. Удачи вам! — грустно закончил он.
