Александр Рудазов - Сын архидемона
Слова он выговаривал с трудом. Мое бывшее тело сейчас выглядит не очень-то — израненное, изуродованное, без двух рук, со сломанной ногой, перемазано кровью.
Впрочем, я выгляжу еще хуже. У меня и тела-то теперь нет. Вообще не могу себя увидеть — ни рук, ни ног, ничего. Я стал невидимкой. Призраком. Бестелесным духом. Необычное ощущение.
— На хрена ты это сделал? — укоризненно промолвил я.
— Не расстраивайся, — ласково ответил яцхен, прикладывая руки к груди. — Хотя мы и разделились, но все равно навсегда останешься здесь.
— В твоем сердце, что ли? — не понял я.
— Это скорее желудок. — рассеянно сказал яцхен. — Интересно, какова на вкус моя душа?
Он с силой втянул в себя воздух. я тщетно попытался зажмуриться. но тут же понял, что ничего не происходит. Яцхен озадаченно попробовал еще раз — опять ничего. Он явно пытался сделать со мной то же самое, что я сам недавно сделал с бедным энгахом, — но у него что-то не получалось. Видимо, он еще не освоился со способностями.
И тут меня словно что-то подтолкнуло. Я понесся в центр поляны, где все еще лежали два трупа — человеческий и эльфийский. Джемулан выглядел ужасно — безголовый, выпотрошенный, изгрызенный, да к тому же еще и голый. После смерти его хваленый костюм-перевертыш превратился в нечто вроде длинной белой тоги и свалился с плеч. Никаких вещей я тоже не заметил — только расплавленный мною меч валяется неподалеку.
Так что я выбрал другой труп — человеческий. Повинуясь какому-то подсознательному импульсу, я буквально. нырнул в него. Нырнул со всего размаху, перед глазами все померкло. а потом я увидел синее небо. В мир вернулись краски и очертания, я снова почувствовал себя живым. только что-то не так. Какое-то неприятное ощущение. сдавленность в груди я задыхаюсь!
Страшно захрипев, я раскрыл рот с силой втянул воздух. и сделал вдох! Вдох. выдох вдох выдох о, и носом тоже получается! Твою же мать, я едва не сдох в третий раз просто из-за того, что забыл, как надо дышать! Ну правильно, яцхен в воздухе не нуждается, и я совершенно отвык от этой привычки.
Впервые за два года я снова дышу полной грудью, наполняю легкие свежим лесным воздухом, напоенным чудесными ароматами. слушайте, а тут реально воняет. И трава колется. Я раньше не замечал, какая она колючая. Обоняние и осязание так неожиданно набросились с обеих сторон.
Сегодня просто какой-то день новых ощущений. Я уже и не думал, что когда-нибудь буду стоять вот так — бескрылый, всего с двумя руками, с двумя глазами. кстати, вот это как раз хуже всего. Зрение снова стало плоским, как у всех людей. Знали бы вы, насколько рельефным этот мир видят яцхены.
Управляться с новым телом оказалось не так-то легко. Даже просто встать мне удалось далеко не сразу. А когда все-таки удалось, то первые секунд сорок я лишь дергался из стороны в сторону, как марионетка со спутанными ниточками. Потом понемногу повел ногу в нужном направлении. сделал шаг. второй.
двинул рукой. повернул голову. дернул плечами. начинает получаться!
На мое счастье, яцхен в это время был полностью поглощен собственными проблемами. Кажется, он изо всех сил силился понять, куда делась его суперпу-перархидемонская мощь. У него даже залечить раны не получалось. Нет, конечно, он регенерировал, и поразительно быстро, — но не быстрее, чем положено обычному яцхену. Нога по-прежнему сломана, вместо двух рук по-прежнему обрубки. Понадобится несколько часов, чтобы восстановиться, — а во время приступов демонистости требовались секунды.
Еще меня сильно беспокоило, не в подпорченное ли тело я влез. Прошло почти полдня с тех пор, как этот парень умер, — а климат здесь жаркий. Теперь-то я хорошо чувствую, насколько здесь жарко. Не начал ли он уже разлагаться? Быть ходячим трупом как-то неохота.
Но нет. Сердце бьется, как ему положено. Дыхание в порядке. ох, как же давно я не дышал полной грудью! Окоченения не заметно, все нормально гнется и сгибается. Кожа тоже чистая, никаких трупных пятен. Я в этом плохо разбираюсь, конечно. через сколько времени появляются трупные пятна? Рабан бы наверняка ответил.
Не будем праздновать раньше времени, но по первым наблюдениям я выгляжу вполне живым. Наверное, дело в том, что этот энгах не умер в полном смысле слова, а. потерял душу. Что происходит с телом, если лишить его души? Умрет и начнет разлагаться, как все нормальные люди? Или впадет в коматозное состояние, превратится в бессмысленный овощ? Вот уж чего не знаю, того не знаю. Я в этих тонких материях — полный ноль. Рабан бы наверняка ответил.
Впрочем, самое главное сейчас то, что я все еще жив. Остальное второстепенно.
— Это ничего не изменит, — злобно прохрипел яцхен, наконец оторвавшись от внутренних проблем. —
Я тебя все равно убью и поглощу.
— Да ладно тебе, давай миром разойдемся! — воскликнул я.
— Ты получил, что хотел, — я тоже, в принципе человеком быть больше люблю. ну и все!
— Ты не понимаешь. — с сожалением фыркнул яцхен, кое-как ковыляя ко мне. — Я б тебя, может, и не стал убивать. ну так, по старой памяти. но мне придется!
— Почему?
— Да потому, что мы по-прежнему две половинки одной души. Я — демоническая, ты — человеческая. И, чтобы я смог стать настоящим архидемоном, мне придется тебя. поглотить.
— О ну, это уважительная причина.
— Рад, что ты все понимаешь. Просто стой спокойно я постараюсь сделать все быстро.
Где-то я это уже слышал. Я попятился, не отрывая взгляда от бредущего ко мне яцхена. Он все еще не мог нормально ступать на сломанную ногу и с каждым шагом шипел от боли. Но его раны затягивались на глазах, хитин срастался, он двигался все увереннее и увереннее. А у меня начали подкашиваться ноги.
Блин нагад. Он ведь меня вправду сейчас убьет. Убьет и сожрет. Кто-кто, а я прекрасно знаю, насколько это страшная тварь — яцхен. Пусть он сейчас здорово поуродован — безоружного человека он все равно замочит с полпинка.
Хотя погодите-ка! Я ведь не совсем безоружен! Вот же в траве валяется бластер. или как там называется эта стрелялка. Мне она особого вреда не причинила, но все лучше, чем стоять овцой на бойне.
Я схватил бластер плохо гнущимися пальцами и выстрелил. попытался выстрелить. У этой гребаной штуки не оказалось спускового крючка. Я лихорадочно ощупал ее со всех сторон в поисках какой-нибудь кнопки, рычажка, сенсора. хоть чего-нибудь! Нигде ничего не было. Словно не оружие у меня в руках, а театральный реквизит, макет, лишь внешне похожий на оружие. Не исключено, что эта штука активируется каким-нибудь особым сигналом или даже мысленной командой. но я понятия не имею, что и как нужно делать!
Похоже, даже посопротивляться толком не получится. Недолго я пробыл в новом теле. Ни Ктулху, ни Йог-Сотхотх, ни Пазузу не сумели меня убить, а теперь вот мое собственное альтер эго. Минуточку.
— Стой спокойно! — рявкнул яхцен, подволакивая ногу.
— А вот хрен тебе, шестирукий! — показал обидный жест я и задал стрекача.
Конечно, удрать все равно не получится — как только этот урод залечит раненую ножку, он снова станет молниеносным, как понос. На худой конец просто взлетит.
Но я и не пытался удрать. Я лишь добежал до своей землянки, поспешно нашел на стене место, отмеченное случайной, казалось бы, царапиной, сунул руку между жердями и выхватил. ковчежец с Пазузу. Резко развернувшись к хромающему ко мне яцхену, я выставил ковчежец вперед и приготовился его распахнуть. Яцхен резко замер. В его красных бессмысленных буркалах не было никакого выражения, но он явно оторопел.
— Стой-погоди, ты что это делаешь? — медленно спросил он, не отрывая взгляда от ковчежца.
— Сам не видишь? — пожал плечами я.
— Собираюсь выпустить Пазузу.
— Ты что, сдурел? Он же нас обоих грохнет!
— Угу. Только мне-то уже терять нечего — ты ведь меня так и так убьешь. Так уж лучше я тебя за собой утяну.
Яцхен что-то сдавленно прохрипел, явно не находя слов. Из четырех оставшихся рук выскочили когти, из-за плеча высунулось хвостовое жало, пасть медленно приоткрылась. Я взялся за крышку ковчежца, держа его на весу. Даже если эта тварь прыгнет на меня или харкнет кислотой, Пазузу я выпустить успею. Достаточно просто разжать пальцы. Кажется, яцхен тоже это понял — во всяком случае, нападать он пока что не нападал.
— Или надеешься объяснить ему, что ты — это уже не я? — ехидно спросил я.
Яцхен продолжал тупо таращиться то на меня, то на ковчежец.
— Ну что, сдохнем оба? — жизнерадостно предложил я.
А он ведь не хочет драться с Пазузу. Совсем не хочет. У него просто нет шансов. Даже если забыть о том, что сейчас эта тварь не в лучшей форме, без силы архидемона ему с Пазузу не тягаться. Я как-то раз попробовал — и у меня даже получилось, но исключительно благодаря наглому блефу. Второй раз такое не прокатит.
