Терри Пратчетт - Опочтарение
Он отбывал с набитой почтовой сумкой. Удивительно, но здесь люди тоже зачастую покупали марки просто чтобы держать их у себя. «Правда» переходила из рук в руки. Мокрист был чем-то новым, и каждый хотел приобщиться к этому.
Хотя когда он уже скакал через поля, то почувствовал, что возбуждение спадает. На него работал Стэнли, кучка отважных, но скрипящих суставами стариков и несколько големов. Они не справятся.
Но дело было в том, что он добавил всему блеска. Ты говоришь людям, что намерен седлать, и они верят, что ты можешь это. Кто угодно мог доскакать до Сто Лата. Но никто этого не сделал. Все сидели и ждали, пока починят семафоры.
Он аккуратно ехал по дороге и немного ускорился только миновав семафорную башню, которая была в ремонте. Собственно, ее чинили до сих пор, но теперь он заметил, что на высоте копошится гораздо больше людей, чем утром. Совершенно очевидно, что ремонтные работы были внезапно ускорены.
Когда он смотрел на башню, ему показалось, что кто-то сорвался вниз, он был уверен в этом. Хотя отправиться туда и предложить помощь было, вероятно, не очень удачной идеей, если он хотел продолжить свою жизнь с полным комплектом зубов. Ну и кроме того, падать было очень, очень высоко, все сто пятьдесят футов до рыхлого капустного поля, которое самым удобным образом позволяло совмещать смерть и похороны.
Он снова ускорился, добравшись до города. Кое-как подъехать к Почтамту рысью было бы неудачным ходом. Очередь — тут все еще стояла очередь — приветствовала его, когда он подлетел к зданию легким галопом.
Наружу выбежал мистер Грош, ну, если считать, что крабы могут бегать.
— Вы можете сделать еще одну доставку в Сто Лат, сэр? — закричал он, — у нас уже целый мешок писем! И все спрашивают, когда начнется доставка в Псевдополис и Квирм! Есть даже одно письмо в Ланкр!
— Что? Это же за пятьсот чертовых миль отсюда, парень! — Мокрист слез с лошади, хотя состояние его ног превратило этот процесс скорее в падение.
— Тут после вашего отбытия началась вроде как суета, — сказал Грош, поддерживая его, — о да, именно! Людей не хватает совсем! Но есть и желающие наняться на работу, сэр, особенно после того как вышла газета! Люди из старых почтовых семей, вроде меня! Даже те, кто уже на пенсии! Я взял на себя смелость принять их на испытательный срок, пока я Исполняющий Обязанности Почтмейстера! Я надеюсь, вы не будете возражать, сэр? А мистер Шпульки напечатал еще марок! Мне пришлось дважды посылать Стэнли за ними! Я слышал, пятачки и долларовые будут готовы до вечера! Отличные настали времена, э, сэр?
— Э… да, — ответил Мокрист. Внезапно весь мир стал как Борис — двигался быстро, собирался укусить и совершенно не поддавался управлению. Единственным способом не провалиться было держаться на гребне волны.
В главном зале были установлены дополнительные столы. Их окружали люди.
— Мы продаем им конверты и бумагу, — сказал Грош, — чернила даем бесплатно.
— Вы это сами придумали? — удивился Мокрист.
— Нет, так принято было раньше, — ответил Грош, — мисс Маккалариат получила кучу дешевой бумаги у Шпульки.
— Мисс Маккалариат? — удивился Мокрист, — кто такая мисс Маккалариат?
— Из очень древней почтовой семьи, сэр, — ответил Грош, — она решила, что будет работать на вас.
Он, похоже, немного нервничал.
— Извините? — переспросил Мокрист, — она решила работать на меня?
— Ну, вы же знаете, как это бывает с почтальонами, сэр, — пробормотал Грош, — нам не нравится, что…
— Это вы почтмейстер? — раздался позади Мокриста суровый голос.
Этот голос проник в его мозг, погрузился в его воспоминания, исследовал его страхи, нашел нужный рычаг, уцепился за него и дернул. В случае Мокриста таким рычагом оказалась фрау Шамберс. На второй год обучения в школе тебя швыряют из теплого, простого, пахнущего красками, соленым тестом и не совсем умело использованным туалетом детского садика для первоклашек под руководством фрау Тиссель, прямо на холодные скамьи класса фрау Шамберс, которые пахнут Образованием. Это почти как вновь пережить собственное рождение, и даже хуже, потому что на этот раз мамочка в процессе не участвует.
Мокрист автоматически повернулся и посмотрел вниз. Да, все было на месте: практичные ботинки, толстые черные слегка ворсистые чулки, мешковатая шерстяная кофта — о, да, грррм, кофта; у фрау Шамберс была такая, она обычно носила в рукавах носовые платки, грррм, грррм — и вдобавок очки, как будто покрытые ранним инеем. Ее волосы были заплетены в две косы и свернуты спиралями по бокам головы, дома в Убервальде такая прическа называлась «улитки», но в Анк-Морпорке людям скорее приходило на ум, что у женщины на ушах висят завитые спиралью глазированные плюшки с корицей.
— Ну а теперь послушайте меня, мисс Маккалариат, — твердо сказал он, — я здесь почтмейстер, я начальник, и я не позволю, чтобы меня запугивала моя подчиненная, просто на том основании, что ваши предки работали здесь. Я не боюсь ваших тяжелых ботинок, мисс Маккалариат, я радостно улыбаюсь навстречу оскалу вашего ледяного взгляда. Тьфу на вас! Я уже взрослый человек, фрау Шамберс, я не буду трястись при звуках вашего резкого голоса, и я полностью контролирую свой мочевой пузырь, вне зависимости от того, насколько строго вы смотрите на меня, о да, именно! Потому что я Почтмейстер и мое слово здесь Закон!
Вот такую речь он произнес… мысленно. К несчастью, по пути к языку она заблудилась где-то в дрожащем спинном мозгу, и все что смогли вслух пролепетать его губы было только:
— Э, да! — это прозвучало как писк.
— Мистер Губвиг, я против них ничего не имею, но ваши големы, — они джентльмены или леди, я вас спрашиваю? — требовательно заявила ужасная женщина.
Вопрос оказался достаточно неожиданным, чтобы впихнуть Мокриста обратно в реальность.
— Что? — изумился он, — я не знаю! Да и как различить? Кусочком глины больше… в смысле, кусочком меньше? И зачем?
Мисс Маккалариат скрестила руки на груди, от чего Мокрист и Грош оба в ужасе попятились.
— Я надеюсь, вы не шутите со мной, мистер Губвиг? — резко спросила она.
— Что? Шучу? Я никогда не шучу! — Мокрист попытался взять себя в руки. Чтобы ни случилось дальше, в угол его никто не поставит, — я не шучу, мисс Маккалариат, и раньше никогда не шутил, и даже если бы я собирался пошутить, мисс Маккалариат, мне и в страшном сне не приснилось бы шутить над вами. Так в чем проблема?
— Один из них был в женском… женской комнате, мистер Губвиг, — заявила мисс Маккалариат.
— И что он там делал? Я имею в виду, они же не едят, а значит и не…
— Прибирался там, по-видимому — ответила мисс Маккалариат, подчеркнув голосом свои самые черные подозрения, — но я ведь слышала, что вы обращаетесь к ним «мистер».
— Ну, они постоянно выполняют какую-нибудь странную работу, просто потому что не любят сидеть без дела, — ответил Мокрист, — мы уважительно обращаемся к ним «мистер», потому что, э, «оно» звучит неправильно, а еще тут есть некоторые люди, да, некоторые люди, которые считают, что обращение «мисс» големам как-то не подходит, мисс Маккалариат!
— Дело в принципе, мистер Губвиг, — твердо заявила женщина, — никто, к кому обращается «мистер», не должен находиться в женской комнате. Так и начинаются всякие шуры-муры. Я не потерплю этого, мистер Губвиг.
Мокрист уставился на нее. Потом посмотрел на мистера Помпу, который, как всегда, оказался поблизости.
— Мистер Помпа, есть ли причины, по которым один из наших големов может отказаться сменить имя? — спросил он, — в целях избежания шур и мур?
— Нет, мистер Губфиг, — прогрохотал голем.
Мокрист снова повернулся к мисс Маккалариат.
— «Глэдис» сойдет, мисс Маккалариат?
— Глэдис будет достаточно, мистер Губвиг, — ответила мисс Маккалариат с плохо скрываемым триумфом в голосе, — она должна быть пристойно одета, разумеется.
— Одета? — слабым голосом переспросил Мокрист, — но ведь големы не… это не… у них нет… — он спасовал перед ее пристальным взглядом и сдался, — да, мисс Маккалариат. Что-нибудь в клеточку, полагаю, мистер Помпа?
— Я Распоряжусь, Почтмейстер, — ответил голем.
— Этого достаточно, мисс Маккалариат? — кротко осведомился Мокрист.
— Пока да, — признала мисс Маккалариат таким тоном, как будто ей было жаль, что больше не на что пожаловаться, — мистер Грош знает мои требования, Почтмейстер. А теперь я должна вернуться к надлежащему исполнению моих обязанностей, иначе кто-нибудь снова попытается украсть перья. За ними глаз да глаз нужен, вы же знаете.
— Хорошая женщина, — сказал Грош, глядя как она гордо удаляется, — пятое поколение мисс Маккалариат. Девичью фамилию они сохраняют из профессиональных соображений, к'нечно.
