Евгений Лукин - Портрет кудесника в юности
– О-ё… – только и смог вымолвить старый колдун. Встал. Вопросительно оглядел собственное жилище и вновь вперил жуткий взор в умолкнувшего клиента. – Да ты хоть сам понимаешь, что натворил? – В голосе Ефрема звучал испуг. – Тут жена в гроб мужу фотографию свою положит – в тот же год за ним уйдёт… А это ж тебе не фотка любительская! Официальный документ!
Глеб сидел, боясь поднять глаза на замершего (если не умершего) Леонардыча, и бессмысленно перечитывал строки расстеленной на столе газеты: «В ходе вчерашней антитеррористической операции у населения было изъято около ста тысяч денежных средств в долларовом эквиваленте, отложенных на покупку оружия и взрывчатых веществ…»
– На каком он кладбище? – сурово спросил колдун.
Клиент молчал. Немота припала.
– На первом городском, – ответил за него Портнягин, по-прежнему не поднимая головы.
* * *Ворота кладбища, разумеется, оказались закрытыми, поэтому пришлось воспользоваться проломом. На внутренней стороне стены в лунном свете угадывалась кривая надпись: «Все бабы – стервы!»
– Ишь, не лежится им! – проворчал Ефрем, косясь на корявые буквы. – Ну, веди, Леонардыч, показывай…
И они двинулись по направлению к центральной аллее: впереди вздрагивающий и озирающийся Власий, за ним колдун с бутылкой позитивно заряженной воды. Цепочку замыкал Глеб. Он нёс бутерброд с говядиной – в жертву кладбищенским лярвам.
Неспокойно было нынче на погосте. Портнягин почувствовал это ещё у стены, как только они пересекли канаву, отделяющую мир живых от мира мёртвых. То и дело слышались какие-то астральные шорохи, на запах жертвенной говядины слетались отовсюду, окружая путников, бледные огоньки. К счастью, тучи над Баклужино пару дней назад были по просьбе администрации разогнаны совместными усилиями местных кудесников, и почва успела подсохнуть.
– Вот он, – глухо произнёс Ефрем, останавливаясь и придерживая за плечо Власия. – Глеб! Кинь ему бутерброд… Хрен с ними, с лярвами…
Портнягин повиновался. Колдун напряжённо всматривался во что-то видимое ему одному. Схваченное лунным светом старческое лицо осунулось, заострилось. Впереди между оградок и надгробий подобно плотному столбу мошкары вились зеленоватые искорки.
– О-ё… – тихонько простонал Ефрем. – Зол, ох, зол… Уходим! Не оборачиваясь…
Трое поспешили к пролому. О том, чтобы приблизиться к свежей могиле, уже и речи не шло – дай Бог ноги унести.
– Слопал, – сдавленно известил Глеб. – За нами идёт…
– Слышу… – раздражённо отозвался колдун.
Выбравшись наружу, он велел каждому очертить правой ногой полукруг, отсекая преследователя, после чего окропил края пролома заряженной водой из бутылки. Оторвались.
– Значит, так, Власий, – обессиленно молвил Ефрем. – Денег я с тебя, конечно, не возьму… но и помочь не смогу ничем…
Несчастный Власий уронил голову на грудь.
– Пока документ в гробу, отколдовывать бесполезно, – сказал Ефрем, как печать приложил. – Да и опасно – не дай Бог нацепляешь себе всякого…
– А достать? – спросил Глеб.
– Как достать? Могилу разрыть? Это ж надо врачей уломать, родственников, администрацию кладбища… Денег не хватит!
– Бомжей нанять… дешевле будет… – встрепенувшись, робко предположил Власий. – И зарыть быстренько…
– Да? – повернулся к нему кудесник. – А сидеть тебе потом за это сколько?.. Глеб, сколько ему за это сидеть?
– От трёх до пяти, – мрачно проинформировал Глеб и с сомнением оглядел стареющего ангелочка. – Нет. Столько ты не высидишь…
Власий всхлипнул. За кладбищенской стеной что-то негромко ухнуло, а тьма в проломе как будто колыхнулась слегка.
– Что тут тебе посоветовать?.. – молвил, покряхтев, Ефрем. – Ну, к святым местам сходить… на Афон… Бог милостив, может, и отмолишь… А к колдунам – бесполезно. За такой случай, знаешь, ни один колдун не возьмётся. Разве что жулик какой…
– Я возьмусь, – неожиданно сказал Глеб. – Слышь, Власий! А у тебя враги на работе есть?
* * *Люди ходят в тонкие миры, сами подчас о том не подозревая. Самопроизвольное разделение человеческих начал проще всего наблюдать в учреждениях, когда физическое тело вашего сослуживца сидит за рабочим столом, а, скажем, ментальное витает Бог знает где.
Именно в таком расщеплённом состоянии Глеб Портнягин застал искомого сотрудника: с виду занимался человек делом, строчил докладную на Власия Леонардовича – просто призадумался на минутку. И минутка эта, судя по всему, длилась уже, по меньшей мере, четверть часа.
«Довожу до вашего сведения, – прочёл Глеб, заглянув в лежащую перед сотрудником бумагу, – о невозможной обстановке в коллективе, сложившейся, благодаря…»
Портнягин (в учреждение он, естественно, проник в астральном виде) малость поколебался, паря за правым плечом оцепеневшего поборника справедливости. Можно было, конечно, воспользоваться отсутствием хозяина и, быстренько влезши в его физическую оболочку, добавить в докладную пару фраз, которые бы направили негодующую мысль сотрудника в нужном Глебу направлении. Однако в этом случае присутствовала опасность, что, придя в себя, пишущий вздрогнет и, скомкав листок, начнёт докладную заново.
Да и сама докладная… Кому она адресована? Заместителю директора? Нет, не пойдёт. Мелковато…
Стало быть, хочешь не хочешь, а работать придётся в ментальном слое.
Почему-то считается, будто наши мечты связаны в основном с будущим и настоящим. Ничего подобного! Прошлое – вот где подлинный разгул грёз! Чем иначе объяснишь то удивительное обстоятельство, что, воскрешая в памяти любой случай из собственной жизни, каждый заново ощущает свою тогдашнюю правоту и возмутительную неправоту окружающих?
Не шелохнув астралом, Глеб незаметно скользнул в воспоминания задумавшегося сослуживца Власия Леонардовича и, достигнув дня похорон, осторожно произвёл там кое-какие перестановки. Затем отыскал самого сослуживца и легонько подтолкнул его в нужном направлении – опять-таки бережно, не забывая, что ментал тоже принадлежит к тонким мирам. А где тонко, там и рвётся.
Кажется, сработало. Сидящее за столом физическое тело резко выпрямилось, очумело уставясь в противоположную стену. Скомкало докладную – и торопливо начало на чистом листе: «Считаю своим долгом довести до вашего сведения…»
«С ума сошёл? – шепнул ему из астрала Глеб. – Тебя ж тут же по почерку вычислят! Электронкой смыль!»
Осенённый сотрудник немедленно скомкал второй лист и кинулся к компьютеру.
* * *– Нет, ты мне ответь, как ты это сделал!.. – спустя каких-нибудь три дня неистовствовал Ефрем. – Только не вздумай заливать, что ты ментовку обморочил! На ментов колдовство не действует! Их как на службу принимают, рядовому – и то табельный оберег выдают… А тут – приказ самого генерала! Шутка, что ли? Целый день кладбище оцеплено было, по пропускам хоронили…
Портнягин сиял.
– Делов-то! – самодовольно выговорил он. – Ну, намекнул я одному, чтоб анонимку написал…
– Какому «одному»?!
– Да с Власием нашим работает…
– На кого анонимку?!
– Да на Власия же! Террорист, мол… Хочет взорвать первое городское кладбище… Сам видел, как он на похоронах в гроб начальника взрывное устройство подкладывал… Опасаюсь мести, потому, мол, имени своего не раскрываю… Тут же и разрыли.
– Хм… – озадаченно молвил колдун. – А Леонардыч?
– Н-ну… с Леонардычем, конечно, разбираются… Да освободят, куда денутся! Попарится недельку, не помрёт… Что? Уже?
Два последних восклицания были обращены к измождённому, исполненному слезливой радости Власию Леонардычу, возникшему собственной персоной в дверном проёме.
– Уже… – расслабленным от счастья голосом подтвердил страдалец. – Отпустили… Вот! – Он извлёк из-за спины прозрачную папочку с набрякшим негативной энергетикой документом. – Вы не поверите, но даже к делу подшить побоялись… – Подобрался к столу и бережно положил папку рядом с глиняной головой неизвестного, скорее всего, вымершего астрального существа из отряда людоядных. Робко, с надеждой взглянул на Портнягина. – Теперь отколдуете?
Тот поперхнулся и вопросительно посмотрел на Ефрема.
– Теперь-то чего ж не отколдовать… – хмыкнул тот. – Теперь запросто…
– Спасибо вам! – Истово прижав ладошки к груди, Власий, как заведённый, кланялся то ученику, то наставнику. – Вы настоящий кудесник, Глеб!
Портнягину стало неловко.
– Да ладно уж там – кудесник! – пробормотал он. – Рядовой колдун… Таких у нас в Баклужино – пруд пруди…
Идеалище поганое
Я бы с ним в контрразведку не пошёл.
ПоговоркаВ отличие от мурлыкающих целительниц-трёхцветок, чьи лбы отмечены полосками, слагающимися в подобия букв «м» или «ж» (в зависимости от пола предполагаемого пациента), серо-белый котяра Калиостро особо полезной для человеческого здоровья энергетикой не обладал, зато прекрасно улавливал приближающуюся опасность. Ничего особенного: память у кошек, как известно, обратна людской – иными словами, отражает не прошлое, а будущее. Вот почему наказывать их бесполезно: нашкодив, они хорошо помнят о грядущей расправе, но, как только возмездие состоялось, тут же напрочь о нём забывают. Тот факт, что кошку при таких её удивительных способностях тем не менее можно застать врасплох, ничего не опровергает: будущее подчас выветривается из головы с той же лёгкостью, что и прошлое. По науке это явление называется футуросклерозом.
