Мяч круглый, поле скользкое (СИ) - Чечин Александр

Нетто заржал.

— Чего? — оглянулся Лобановский.

— Репортаж себе в «Советском Спорте» завтрашнем представил. Заголовок, вернее. «Два Гуся, один рыжий, другой белый, проиграли матч на качелях Качалину».

— Устами младенца…

— Да я тебя лет на десять старше, ты ещё в…

— Пошли, вон уже журналюги собрались. Озеров сейчас устроит нам качели.

Матч таким и был. Вообще, любой матч в советском футболе, если в ворота какой команды влетает три мяча, обязательно попадает на первую страницу газет — очень низкая результативность. То ли слишком хорошая защита, то ли хреноватое нападение. В этом матче всё было хреновое — и защита, и нападение, и счёт как в дворовом футболе. И ведь почти весь первый тайм, или хаф, «Кайрат» выдержал! Возились в центре поля, даже две хорошие контратаки организовали, и только к самому концу «Пахтакор» задавил — но ведь и мяча не забил. Обстреливали и обстреливали ворота скалы-Лисицына, а тот все мячи с лёгкостью берёт. Намазал себе перчатку клеем БФ и магнит ещё в неё положил, а на мяче шнуровка с железными хвостиками. Вот он точно в руки и летит, ну а там — на клей садится. Вратарь уровня сборной.

В раздевалке Валерий Васильевич указал, на то, что Абгольц пару раз залезал в офсайд, как новичок какой. Один раз так и совсем опасное положение могли создать, будь он чуть внимательней. Ещё похвалил Лисицына. Ничего не предвещало качелей второго тайма — нудная вязкая игра в центре поля с редкими попытками «Пахтакора» подобраться поближе к воротам гостей.

Игорь тоже пару слов прибавил, всё о своём:

— Долматов, вот перед самым свистком ты пас Квочкину отдал. Неужели точнее нельзя? Чуть бы сильней, и он набежал, а его фланг голый. Гол не гол, но очень бы опасная ситуация сложилась. Впредь «Пахтакор» бы так сломя голову в атаку не шёл. А что получилось? Сергею пришлось остановиться, дожидаться мяча, обрабатывать. Всё, ушла острота! Вдвоём окружили. Из замечательной ситуации — пшик с ударом по ногам.

Вышли… И начался другой футбол. Самое интересное, что буквально на пятой минуте всё то, о чём говорил Нетто, повторилось прямо до сантиметра. Долматов, получив мяч, посланный почти от своих ворот, хорошо его принял. Увидев впереди открывающегося Квочкина, дал ему на ход. Ну, чуть перестарался — не беда, Сергей догнал и в стиле Стрельцова погнал дальше, в одиночку пройдя половину поля. Прибежал на угол штрафной, а там мечется один молодой защитник Сергей Доценко. Квочкин показал, что пойдёт дальше к воротам, и защитник попытался сделать подкат. Был бы матёрый кайратовец, сейчас надевший повязку капитана, хоть чуть актёром — изобразил бы красивое падение в штрафной. Времена, однако, были не те — ещё этот приём не использовали так широко, потому Квочкин перебросил мяч через образовавшееся бревно, перепрыгнул сам и вышел с вратарём один на один. Тот достал, но уж под больно острым углом летел коричневый негодяй. Чиркнул по пальцам, сменил направление и ударился в штангу, только вот с внутренней стороны, и дальше — уже в сети рыбака пахтакоровского.

Нетто со всей дури хлопнул первого Гуся по спине.

— Могут!

Рано радовались… Похожая ситуация через пять минут нарисовалась у ворот Лисицына: тоже защита увлеклась атакой, и тоже под очень острым углом бил знатный хлопкороб Красницкий. Не взял Володя, даже с намазанными клеем перчатками.

Повозились в центре после этого, и тут решили все ташкентцы, что нужен передых. И встали. Абгольц не поддержал — отобрал у совсем уж молодого полузащитника Виктора Варюхина мяч и запулил метров с двадцати в ворота Петренко. Тоже молодой совсем вратарь, только из дубля забрали — видать, у основного Любарцева после «трёшки», которой его «Шахтёр» накормил, голова не на месте. Не достал парнишка, поздно дёрнулся.

— Могут! — Лобановский схлопотал дружеский подзатыльник, который сбросил его кепку на зелёную уже здесь, у скамейки, травку.

— Ты, Гусь, осторожнее! Мозги стрясёшь.

— Какие мозги, кто тебе сказал? Тебе трепанацию делали?

Рано радовались. Стопроцентная вина Лисицына — простая ситуация, мяч виден, летит издали, чуть не на излёте. И прыгнул на него голкипер, а он раньше на землю упал, перескочил через Владимира и медленно-медленно покатился к воротам. Не докатился бы, маловато инерции — да набежавший Геннадий Красницкий ему это ускорение передал, так, что чуть сетка не порвалась.

Недолго колыхалось равновесие. Сегодня Квочкин был неудержим — отобрав у целой кучи своих и не своих круглого, он заметил впереди Абгольца и выдал красивый пас, а сам каким-то седьмым чувством понял, что сейчас произойдёт, и на какой мог скорости рванулся к воротам. Мяч Петренко отбил, хоть удар был и сильный, но вот точно в ноги набегающего ветерана алма-атинцев. 3:2.

И тут Качалин взял таймаут, и как давай орать на своих… Нет. Нет в футболе этого, то всё американцы придумали. Любят они поорать, да чтоб с комфортом, чтоб никто не мешал, вот и останавливают игру специально для этого. Англичане — они нация древняя, степенная. Впрочем, повоспитывать своих Гавриил Дмитриевич способ всё же нашёл. Всякого, кто мимо него пробегал, подзывал и за пяток секунд вкладывал в голову умишка.

Обругал своих «безногими», не повышая голоса. «Я это говорю не для того, чтобы вы обиделись на меня, а для того, чтобы запомнили, что надо делать». И зашагал вдоль поля туда-сюда. Безногие собрались, ощетинились и устроили прессинг. Мяч минут десять с половины «Кайрата» вылететь не мог — уж и конец игры виден, минут десять осталось. Но… Гол получился неожиданным. Валентин Дышленко, чтобы избавиться от двоих насевших на него пахтакоровцев, отпасовал назад Лисицыну, а тот выбил торопливо. Мяч соскользнул с ноги — и куда-то в гущу врагов, которые ещё и из штрафной убежать не успели. Бам — и Красницкий третий раз бежит, задрав руки над головой. Ещё не придумали красивые театрализованные представления по такому поводу. Лобановский даже зубами скрипнул — это ведь как раз Генка его в тот раз заменил, когда карьера его в сборной закончилась.

Гуси сердито загоготали на своих, но не помогло. За минуту до финального свистка Варюхин дальним ударом угодил точно в девятку, и мяч был послан с такой силой, что даже зацепивший его пальцами голкипер «Кайрата» помешать сволочи кожаной не сумел.

Пока шли понуро к центру, пока разыгрывали — судья и свистнул. Ну, блин, минуты ведь не хватило! Или чуть везения? Или Степанова? Или Теофило? Или девяти дней, которые могли иметь, если бы не горняки… Одни сослагательные наклонения.

— Не дам я ему монеты, — хрипло крякнул первый Гусь.

— Да брось, Валер. Нельзя всё время выигрывать, тем более на чужом поле. Вот приедут они к нам…

— К нам?

— К нам. Хорошая команда, зубастая. До Ирана год, на этот-то чемпионат мира они один чёрт не попадут, да и мне в такой блудняк сейчас ввязываться не резон. Покатаюсь с тобой, Трофимку этого посмотрю — так ли страшен чёрт… С Аркадьевым полаюсь, с Жорданией — и сам чего на ус намотаю, да и весело же!

— Весело ему…

Глава 21

Событие девятнадцатое

— А ты бегаешь по утрам?

— Да! В основном, по дому, с криками: «Блин, опять проспал!».

Мне часто снится сон, что я бегаю по утрам. Я очень этому рад. Ведь бегать по утрам — это полезно.

— У нас теперь три домашних матча: с «Торпедо» (Кутаиси) — 14 мая, с «Динамо» (Тбилиси) — 18 мая, и аж 26 мая с «Пахтакором». Как бы ни ругали календарь, но с нами он обошёлся по-божески — а там и ещё солидный перерыв потом будет. Сможем и восстановиться, и над техникой поработать, и над физикой. Нужно кровь из носу эти домашки выигрывать, — Лобановский закрыл блокнотик и сел на лавку, что стояла около длинного стола в конференц-зале антиалкогольного санатория.

— Максималист ты, Валера, — Аркадьев перестал напевать себе под нос старую песенку про комсомольцев: