Ричард Старк - Дамочка, что надо

ДАМОЧКА, ЧТО НАДО

Дональд УЭСТЛЕЙК (под псевдонимом Ричард СТАРК)

ЧАСТЬ I

Глава 1

Грофилд открыл правый глаз и увидел, что в окно его Д. комнаты лезет девушка. Закрыв правый глаз, он открыл левый, но девушка никуда не исчезла. Серая юбка, синий свитер, светлые волосы и длинные загорелые ноги, оседлавшие подоконник. Все было на месте.

Но ведь комната находилась на пятом этаже гостиницы. За окном ничего не было, только воздух да противная глазу панорама Мехико-Сити.

Комната Грофилда была погружена в полумрак, поскольку он дремал после ланча. Очевидно, девушка решила, что номер пуст, и, очутившись внутри, тотчас зашагала к двери. Грофилд поднял голову и сказал:

– Если вы – моя волшебная фея, почешите мне спину.

Девушка подскочила, с кошачьей мягкостью приземлилась на ноги и попятилась к дальней стене, вытаращив на Грофилда глаза. В полумраке ее зрачки мерцали, как белые звезды, в них застыл ужас.

Грофилд не ожидал такой бурной реакции. Он попытался успокоить девушку.

– Я серьезно, – сказал он. – Встать с постели я не могу, а спина жуть как чешется. Раз уж вы все равно идете мимо, почешите мне, пожалуйста, спину.

– Вы тоже из этих? – спросила она скрежещущим от страха голосом.

– Смотря что вы имеете в виду. Иногда я бываю «одним из этих», а порой и возиться не стоит. Последнее время я не был «одним из этих», поскольку нездоров.

Блеск в ее глазах мало-помалу затухал. Она спросила голосом, уже больше похожим на человеческий:

– О чем это вы?

– Откуда мне, к чертям собачьим, знать? Разве мы о чем-то говорим? – Он попробовал сесть в постели, но его так и передернуло от боли в раненой спине. Он поморщился и покачал головой.

– Мне все хуже, – проговорил он. – Так всегда бывает перед выздоровлением. Она боязливо отошла от стены.

– Вы ушиблись?

– Пустяки, mon capitaine, малость зацепило мягкие ткани. Я бы тотчас выздоровел, стоило какой-нибудь Флоренс Найтингейл почесать мне спину.

– Я доверяюсь вам, – сказала девушка, сделав еще один шаг к кровати. – Видит Бог, мне надо кому-то довериться.

– Не будь я хворый, вы бы так не говорили. Она вдруг посмотрела на потолок, словно боясь, что он сейчас обрушится, потом снова обратилась к Грофилду:

– Вы мне поможете?

– А вы почешете мне спину?

Теперь ее переполняло сменившее ужас нетерпение.

– Я совершенно серьезно! – сказал она. – Это вопрос жизни и смерти!

– Такого быть не может, но я вам вот что скажу. Вы почешете мне спину, а я спасу вам жизнь. Идет?

– Если вы позволите мне побыть здесь, – сказала она. – День-другой, пока не минует опасность. Грофилд улыбнулся.

– Я уже много дней лежу в этой постели, – ответил он. – Мне не с кем поговорить, нечего почитать, совершенно нечем заняться. Время от времени я с грехом пополам поднимаюсь, кое-как добираюсь до ванной и снова ложусь. А когда, подремав, просыпаюсь, то чувствую, что место раны немеет, а вокруг него жутко чешется. Три раза в день помощник портье, угодливый молодой человек с густыми усами и наглой ухмылочкой, приносит мне поднос с отбросами и заявляет, что это пища, а я ее ем. Дорогая, если вы иногда будете разговаривать со мной, а иногда чесать мне спину, вы можете остаться здесь хоть навсегда. Правду сказать, я даже готов заплатить вам, чтобы вы остались здесь навсегда.

Она вдруг улыбнулась и заявила:

– Вы мне нравитесь. Мне нравится ваше отношение к жизни.

– А в спину мою вы просто влюбитесь. Она подошла к кровати.

– Вы можете сесть?

– Пока еще нет. Каждый раз, когда я просыпаюсь, все тело так затекает, что я не в силах шевельнуться. А вот перевернуться я, пожалуй, сумею.

– Я вам помогу.

Он дал ей правую руку. Она потянула его, Грофилд принялся извиваться ужом и вскоре уже лежал ничком, смяв в комок все простыни.

– Эй, да вы же в чем мать родила! – воскликнула девушка.

– На мне же целая постель, – сказал он в подушку. – Разве этого недостаточно?

Девушка расправила простыни и прикрыла Грофилда до пояса.

– Ну вот, хорошо. Что это за повязка?

– Там рана.

Девушка осторожно дотронулась до повязки, которая была наложена возле левой лопатки.

– Что за рана?

– Нанесенная стрелой Купидона. Я посмотрел в глаза милой волоокой сеньориты, и Купидон пронзил меня стрелой, я и опомниться не успел.

– Выходит, вы тоже в беде, – заметила она.

– Ничего подобного. У меня весь мир на поводке. – Он слегка изогнулся. – Вы когда-нибудь начнете чесать? В основном вокруг повязки.

Она принялась чесать.

– Повязку надо сменить, вы знаете?

– Я вам не акробат.

Она чесала спину легкими широкими круговыми движениями.

– Вы говорите, не в беде, – задумчиво сказала она. – А между тем кто-то же вас ранил…

– Стрелой.

– Какая разница, чем? Вы лежите здесь совершенно один. Очевидно, не хотите, чтобы вас осмотрел врач. Вы вообще не выходите из комнаты и… О-о!

– О-о?! Чешите, чешите.

– Простите. Я только что поняла, в чем дело.

– Дело?!

– Ну, ваша рана. Она ведь огнестрельная, разве нет? Вот почему вы не хотите показаться врачу.

– Теперь давайте поговорим о вас.

– Могу спорить, вас разыскивает полиция, – заявила она.

Грофилд задумался над ответом. Мысль о том, что его ищет полиция, вроде бы обрадовала ее; во всяком случае, она сама попала в какую-то переделку и, очевидно, не могла обратиться в полицию, так что пора было выдать ей какую-нибудь убедительную историю, которая заставила бы ее молчать впоследствии, если у нее самой нелады с законом. Грофилд набрал в грудь воздуха и сказал:

– Вы правы. Меня и впрямь разыскивает полиция.

– Так я и думала. А что вы такого натворили?

– Я следовал за Любовью, – ответил он, – куда бы она меня ни вела.

– Опять эти глупости, – возмутилась она.

– Нет-нет, это истинная правда. В Нью-Йорке я встретил одну женщину, столь же красивую, сколь и вероломную, любвеобильную, но изменчивую. Она была кастиллийка из Мехико-Сити, кожа цвета алебастра, волосы, как эбеновое дерево, а муж, который был на двадцать лет старше, занимал важный политический пост в Штатах. Эта женщина – назвать ее имя я не смею – у нас с ней закрутился бурный роман, пока она жила в Нью-Йорке, а когда вернулась в Мексику, я ничего не мог с собой поделать и последовал за ней. Жить друг без друга мы просто не могли, и страсть сделала нас беспечными.

– Он застал вас, – сказала девушка с легким волнением.

Грофилд усмехнулся в подушку. Женщины всегда склонны к вере в романтическую любовь, и эта не была исключением.

– Вы угадали. Он неожиданно вернулся домой, мы…

– У него в доме? Вы что, с ума сошли?

– Интересное замечание. А ведь скоро нам предстоит обсуждать ваше прошлое.

– Забудьте об этом, – сказала она и игриво шлепнула его между лопаток. – Расскажите, что случилось.

– А и рассказывать-то нечего. Муж вошел, мы были в постели, он кинулся к туалетному столику и достал пистолет. Я сгреб одежду в охапку, побежал по коридору, а на пороге дома получил пулю в спину. Мне удалось добраться до своего друга, одного нью-йоркера, который как раз гостил здесь, он отвез меня к врачу и засунул в эту гостиницу. Но вот его отпуск кончился, и ему пришлось вернуться в Штаты. А теперь, похоже, муж заявил на меня: я-де вломился к нему в дом, набросился на него, и вот полиция Мехико-Сити ищет меня.

Девушка перестала чесать Грофилда и спросила:

– И что же вы собираетесь делать?

– Во всяком случае, не останавливаться. Не знаю даже, что я сделаю. Туристическую визу и все свои бумаги я забыл в спальне этой дамы. Перед отъездом мой друг оставил мне немного денег, но, когда они кончатся, я даже и не знаю, что буду делать. Я все лежу здесь в надежде, что мне полегчает. Когда выздоровею, тогда и решу, что делать дальше.

– Может, вам укрыться в американском посольстве?

– Вряд ли. Я же не политический беженец. Для полиции Мехико-Сити я не более чем обычный взломщик, домушник.

– Ну, – сказала она, – в нужде с кем только не поведешься, но, надеюсь, мы прекрасно поладим.

Она приняла все за чистую монету. Грофилд усмехнулся в подушку и сказал:

– А как насчет вас? Что заставило вас влезть в окно так своевременно, чтобы погладить мне спину?

– О-о, это долгая история, – ответила она. – Право, это пустяки.

– Договор есть договор. Я рассказал вам о своих бедах, теперь вы поведайте мне о ваших.

– Ну… я боюсь, что расплачусь, если стану о них рассказывать.

Грофилд изогнулся на кровати и посмотрел на нее через раненое плечо. Она и впрямь казалась грустной и похожей на очень маленькую девочку.

– Вам станет легче, если выговоритесь, – сказал он.

Это высказывание, как и история о рогоносце, казалось вполне приличествующей случаю чепухой.

Уловка, очевидно, сработала, поскольку девушка ответила:

– Ну что ж, так и быть, расскажу. Уж такую-то малость я обязана для вас сделать.