Алексей Лютый - Двенадцать подвигов Рабин Гута
– Чего? – переспросил Ваня и потряс головой, приходя в себя. – Да пошел ты… плац ломом мести, кабан ожиревший!
– Только после вас, сэр, – парировал криминалист, чем вызвал дикий, истеричный взрыв хохота.
Смеялись все пятеро, оставшиеся за импровизированным столом. Хохотали до слез, до коликов в животе. А когда смеяться уже не стало сил, снопами повалились на траву. Воспользовавшись затишьем, спокойный Горыныч пояснил, что с ними произошло. Оказывается, стенки параллельных миров не соприкасаются друг с другом вплотную. Между ними существует так называемое пространство мертвой пустоты (сокращенно ПМП, как объяснил Ахтармерз), ширина которого зачастую не превышает размеров одного атома. Это пространство служит как бы амортизатором, предохраняющим миры от взаимного проникновения, и любая материя, попавшая в ПМП, подвергнувшись неописуемому давлению, тут же аннигилируется, впитываясь в пористые стенки параллельных вселенных.
В мире Ахтармерза даже вскрытие входа в ПМП считается самым страшным преступлением, за которое наказывают с максимальной строгостью. Все из-за того, что держать под контролем вход в это мертвое пространство практически невозможно, и вскрытие ПМП почти мгновенно приводит к уничтожению целого мира. Во вселенной Горыныча была лишь одна попытка вскрытия входа в это пространство. Этот опыт, хоть и длился всего лишь несколько мгновений, тогда дорого обошелся его цивилизации, поглотив всю магическую, паранормальную и кинетическую энергию целой планеты. Больше подобных экспериментов не проводилось.
– Я не знаю никого во всех изученных вселенных, кто мог бы в одиночку удерживать вход в ПМП в течение такого долгого срока, – закончил эту часть своего рассказа Ахтармерз. – Для этого любое существо должно обладать такими невероятными способностями, что и десятую их часть мне даже представить трудно. Или же этот индивидуум имеет неограниченный доступ к энергетическим ресурсам многих вселенных сразу, – трехглавая энциклопедия сделала небольшую паузу. – Пока вы тут ржали, как сумасшедшие, я кое-что продумал и понял, что мне известно лишь одно существо, обладающее таким могуществом. Это Оберон. Повелитель эльфов.
– Ты, брат, пургу гонишь! – рассмеялся Рабинович. – Не хочешь ли ты сказать, что Оберон нас затащил в этот мир только для того, чтобы подстроить такую дорогостоящую ловушку для нашей ликвидации?
– Ничего я не хочу сказать, – плаксивым голосом ответил Ахтармерз. – Я вообще не знаю, что тут творится, и хочу домой, к маме с папой.
– Ой, мамочки, детонька сопли распустила, – хмыкнул Сеня. – Платочек дать, чтобы ты нос вытер, или ты его тут же слопаешь?
– Перестань издеваться над ребенком, – прежде чем Рабинович наговорил еще каких-нибудь гадостей, встряла в разговор сердобольная Немертея. А затем, повернувшись к Горынычу, сказала: – Не обращай на него внимания. Он просто переволновался. Лучше объясни, что с нами-то случилось?
Болтливый птеродактиль тут же забыл про все обиды и начал излагать свою версию происшедшего в горном ущелье. Для начала он сослался на то, что слишком мало знает для точной оценки случившегося. Титанида кивнула головой, соглашаясь с тем, что рассказ Горыныча может быть бездоказательным, и он, приободренный, продолжил. Судя по его словам, зеленым лучом направленной энергии он пытался заставить сомкнуться створки врат, ведущие в ПМП, но очень быстро понял, что не сможет нарушить баланс сил, удерживающих аномалию посреди горной дороги. И когда Ахтармерз понял, что мы все обречены, неизвестно откуда появилась Мелия.
– Понимаете, еще общаясь с ней на этой же поляне прошлый раз, я почувствовал, что она наделена совершенно неизвестной мне силой, – проговорил он.
– Силой титанов, – грустно вздохнула Немертея.
– Может быть, – согласился с ней Горыныч. – А когда она бросилась под копыта лошадей, чтобы остановить колесницу, я сразу почувствовал, что эти силы активизируются, пытаясь воздействовать одновременно и на повозку, и на ворота. С колесницей Мелия не сумела справиться и в последний момент, перед столкновением, я почувствовал, как она сосредоточивает всю свою энергию на вратах, – Ахтармерз снова шмыгнул носом. – Я не знаю, что именно сделала Мелия, но она каким-то образом изменила структуру сил, сдерживавших вход в ПМП, и, вместо того чтобы засосать нас в мертвое пространство, эти силы создали очень редкое и уникальное явление, временную петлю…
– Вечно ты, Горыныч, тень на плетень наводишь, – недовольно буркнув, перебил его Жомов. – То у тебя спираль временная, то петля. Что это за хрень, вообще, такая?
– Спираль – это структура построения времени, – менторским тоном, видимо, подражая своему учителю, ответил Ахтармерз. – А временная петля – это преломление временных плоскостей, которое возвращает тебя в твое собственное прошлое.
– Стоп, стоп, стоп, стоп! – Ваня медленно начал понимать. – Ты хочешь сказать, что эта черная хреновина не просто отбросила нас назад на несколько километров, но и вернула в сегодняшнее утро, когда еще выпивка была цела?
– Долго же до тебя доходит, – вместо Горыныча ответил ему Сеня. Но Жомов уже не слушал. Он на всех парах мчался к колеснице и, заглянув внутрь, с ликующем воплем вытащил на свет божий оба бурдюка.
– Точно, все на месте, – радостно завопил он. – Ох и напьюсь же я сегодня. Только сначала эльфа покалечу.
– Слушай, Горыныч, – не обращая на омоновца внимания, спросил у трехглавого знатока Сеня. – То есть получается, что, добравшись до того момента, откуда началась спираль времени, я пройду тот же самый путь и вновь буду отброшен в прошлое? Или что-то можно изменить?
– Что-то мы уже меняем. Вспомни, ведь утром этого разговора не было, – усмехнулся Ахтармерз и тут же погрустнел. – Но можно ли разорвать эту петлю, изменив детали, я не знаю. Мы еще не успели этого пройти. Как и не знаю того, что случилось или случится с Мелией после того, как она спасет нам жизнь.
– С этим мы разберемся, – пообещал Ваня, подходя к собеседникам. – А пока давайте займемся Лориэлем. Кто-нибудь помнит, в каком именно месте эта свинья проклятая должна появиться?
– Пойдем, я покажу, – поднялся на ноги Попов. – Сам же знаешь, что у меня память фотографическая.
Криминалист довольно быстро нашел ту точку, в которой возник, точнее, должен возникнуть эльф. Поначалу Ваня хотел огреть его дубинкой, но Немертея воспротивилась, сказав, что убивать живое существо за столь ничтожную обиду несправедливо и она не позволит этому совершиться. После некоторых торгов они сошлись на том, что с Лориэля будет достаточно и щелбана. Жомов плотоядно улыбнулся и, корректируемый Поповым, встал у точки ожидаемого выброса эльфа, держа приготовленную руку на весу.
Эльф появился не так уж и внезапно, поэтому Жомов отреагировать успел. Распрямив сжатый, словно стальная пружина, палец, Ваня отвесил наглецу такой щелбан, что тот закувыркался в воздухе, словно ас высшего пилотажа, и, не выйдя из пике, свалился в солому на дне колесницы. Помотав враз отупевшей головенкой, Лориэль выбрался из кучи соломы и удивленно посмотрел на склонившихся над ним друзей.
– Я не понял, козлы, мать вашу!.. Что это такое вы, корм свинячий, себе позволяете? – завопил он и вдруг растерянно посмотрел по сторонам. – Ах, вот оно что?! Значит, вы против меня временную петлю использовали? Это же нечестно, бараны. Все! Теперь ждите. Я Оберону рапорт на вас накропаю такой, что вылетите со службы без выходного пособия…
Лориэль оборвал себя на полуслове и, взвившись в воздух на полметра, тут же растворился в пространстве. Менты самодовольно переглянулись и рассмеялись, хлопнув друг друга по раскрытым ладоням.
– Ну вот, одно дело сделано. Теперь можно с этими мерзкими кентаврами разобраться, – Ваня оскалил рот в звериной ухмылке. – Сеня, давай-ка сломаем все кубки. Сейчас мы покажем этим гадам, что такое ментовский перекрестный огонь…
Глава 5
Ох, завидую же я моим ментам!.. Ну, вы сами посудите – вокруг такой невообразимый кавардак творится, а они кот знает чем занимаются и даже не удивляются ничему. Лично я всю голову уже сломал, раздумывая над тем, почему, вернувшись в прошлое, мы не встретили самих себя, а их, похоже, эта проблема абсолютно не волнует. Один с бурдюками обнимается так, что любая жена бы позавидовала, другой плотоядно на баранью грудинку пялится, раздумывая, влезет ли еще что-нибудь в его пузо, а третий и вовсе про все забыл, увлеченно беседуя с этой шваброй титановой о смысле бытия… А еще хозяин называется! Я, между прочим, не накормлен, не напоен, да и нервы теперь, после всех этих «черных дыр» во времени, никуда не годятся, а он на меня столько же внимания обращает, сколько слон – на китайского мопса.
В общем, обиделся я на своего Рабиновича, стащил у ментов со стола удобоваримый кусок мяса и сбежал от них подальше. Для начала я, чтобы хоть как-то привлечь внимание Сени, решил с Мелией поиграть и, поскольку такого еще никогда не было, наивно думал, что сейчас Рабинович от удивления собственным языком подавится. Ан нет! Он и ухом не повел. Так увлекся этой правдолюбивой суч… Тьфу ты!.. Женщиной, конечно!.. В общем, вы поняли, а мне и говорить дальше не хочется.
