Алексей Лютый - Двенадцать подвигов Рабин Гута
Жомов нажал на курок, и эхо пистолетного выстрела, громыхая, покатилось по горной лощине. В первую секунду путешественникам показалось, что этот проверенный трюк снова сработал, поскольку кентавры сорвались с места и галопом бросились врассыпную, но длилось это недолго. Не пробежав и десятка шагов, бандиты круто развернулись и, вскинув луки, ответили на выстрел новым градом стрел. Горыныч вовремя успел активизировать защиту, и прицельная атака кентавров вновь не принесла никакого вреда друзьям.
– Ну, все. Приехали. Сушите весла, господа, – констатировал Жомов, опускаясь на дно колесницы. – У кого есть предложения по спасению? Или просто подождем, пока Горыныч выдохнется и нас нашпигуют стрелами?
– Заткнись и не мешай думать! – резко оборвал его Рабинович. – Кажется, у меня есть план…
Что это был за план, Сеня рассказать так и не успел. Кентавры, не оставляя попыток добраться до ненавистных им людей, попробовали пробить защиту навесным огнем. Новая туча стрел взвилась в голубое бездонное небо и обрушилась почти вертикально вниз на изумрудный купол. Никакого эффекта и этот залп нападавшим не принес. За одним маленьким исключением: какая-то из стрел не отскочила от купола, а соскользнула по касательной вниз и воткнулась прямо в круп пегой лошади, запряженной в колесницу рядом с каурой.
Бедная кобыла могла ожидать вероломного нападения от кого угодно, но от кентавров подобной подлости не ждала. В первую секунду кляча решила, что это конененавистник Попов исподтишка мстит ей за строптивость. Она дико заржала и лягнула обеими задними ногами, пытаясь покарать подлого садиста. А когда, обернувшись посмотреть на результат своего коронного удара, увидела торчавшую в мягком месте стрелу, навсегда потеряла веру в справедливость и решила, что пора уносить ноги. Ее подруга согласилась с мнением пегой страдалицы на все сто процентов, и обе лошади, истошно завопив, с места в карьер рванули прямо на вереницу кентавров, волоча за собой колесницу с ментами и прочими потенциальными жертвами данной передряги.
Парнокопытные бандиты к такому повороту событий оказались не готовы и стремительно бросились в стороны, чтобы не оказаться участниками ДТП. Влекомая кобылами колесница с экипажем пронеслась сквозь строй кентавров, будто нож сквозь масло, и, стремительно набирая скорость, помчалась прямиком в то самое ущелье, в которое и хотели попасть путешественники. Кентавры сначала бросились вдогонку. Но, не пробежав и двадцати метров, вдруг резко повернули копыта назад. Сеня весело расхохотался.
– Ну, примерно такой трюк я и хотел сделать, – оповестил он друзей. – Горыныч, снимай защиту, я вожжи в руки возьму. А то эти клячи точно нас расшибут о скалы или на дне пропасти похоронят.
Трехглавый начинающий маг тут же исполнил Сенину просьбу, и Рабинович поднялся во весь рост, пытаясь заставить лошадей бежать помедленнее. Однако, несмотря на все его усилия, кобылы соблюдать дисциплину наотрез отказались. Не слушаясь управления, они мчали в глубь ущелья, почти не разбирая дороги. То есть просто старались не врезаться лбом в скалы, а на все остальное им было плевать. Дескать, раз вы все с нами обходитесь по-свински, то и в нашем купе не надейтесь на комфортные условия!
Едва удерживаясь на ногах от дикой тряски, Жомов попытался помочь другу обуздать взбесившихся лошадей. Но, даже вцепившись вдвоем в вожжи, доблестные сотрудники милиции оказались не в состоянии справиться с диким нравом оскорбленных в лучших чувствах кобылиц.
Вот тут на беспрецедентный шаг решился Горыныч. Он начал стремительно увеличиваться в размерах и взмыл в воздух, собираясь обогнать взбесившихся животных и опуститься на землю прямо на их пути. Ахтармерз рассчитывал, что неожиданное появление огромного и агрессивно настроенного существа (а для создания такой иллюзии Горыныч решил дать из своих огнеметов пару залпов в воздух!) испугает лошадей и те невольно остановятся, решив бежать в обратном направлении. Вот тогда-то у ментов и будет хороший шанс укротить лошадей. Ахтармерз уже поднялся над головами людей, готовясь выполнить задуманное, но сделать этого не успел. За одним из пологих поворотов ущелья, прямо посреди дороги, взору путешественников открылась черная дыра. Она висела в пустоте, словно дверь туда, где нет ни времени, ни пространства, и плотоядно шевелила рваными краями, готовясь поглотить всех, кто посмеет приблизиться к ней.
– Ой, мамочки! Только не это! – истошно завопил Ахтармерз, впервые заговорив всеми тремя головами сразу.
Обрушившись на борт колесницы, прямо между застывшими от удивления Жомовым и Рабиновичем, Горыныч вытянулся в струнку, чудом балансируя на ребре доски. Положив все три головы одну на другою, он засветился изнутри, а затем выстрелил по направлению к черной дыре извивающееся щупальце зеленого пламени.
Сгусток чистой энергии, направленный Горынычем против неизвестной людям аномалии, поначалу, казалось, прожег ее насквозь. Дыра дернулась и начала сжиматься, но эти изменения длились лишь долю секунды. Затем неизвестная субстанция стала впитывать в себя зеленое живое пламя и разрастаться вширь. Луч, выброшенный Горынычем, с каждой секундой становился все тоньше и тоньше. Ахтармерз слабел, а люди, как завороженные, смотрели на непонятную для них борьбу.
До черной дыры оставались уже считаные метры, когда произошло совершенно невероятное событие. С кривенького деревца, росшего на склоне горы, прямо под ноги несущимся лошадям спрыгнуло маленькое создание в камуфляжной тунике. Кто именно это был, Мелия или одна из ее сестренок-дриад, Сеня разобрать не успел. Все, что он смог сделать, это изо всех сил потянуть на себя вожжи и истошно заорать:
– Уйди с дороги, малявка! Затопчут ведь…
Но было поздно. Маленькое зеленое тельце исчезло где-то под копытами коней. Жомов с Рабиновичем одновременно закричали, и тут произошло нечто, еще более необъяснимое. Несущиеся во весь опор лошади вдруг начали так странно разворачиваться вбок, будто какая-то неведомая сила приподняла их снизу. Колесница начала заваливаться на левый борт, и, казалось, еще немного, и все ее содержимое вместе с людьми вывалится на каменистую дорогу, прямо под основание черной дыры. Однако этого не произошло. Лошади и колесница ударились о неведомую субстанцию боком и с чавкающим звуком провалились внутрь.
Рабиновичу показалось, что он разваливается на атомы, а затем вдруг ничего не стало. Не стало ни черной дыры, ни лошадей, ни колесницы, ни его спутников. Все растворилось в черноте, а Сеня несся к свету, будто паровоз через тоннель. Яркая вспышка ослепила глаза. Рабинович зажмурил их, а когда открыл вновь, то понял, что сидит на поляне перед расстеленным на траве белоснежным холстом, заваленным лепешками, жареной бараниной и серебряными кубками с вином.
– Хи-хи-хи! Здравствуй, собачка, – услышал Сеня за спиной тоненький голосок и резко обернулся, опасаясь, что не терпящий такого обращения Мурзик сейчас покусает неведомого гостя.
Рабинович уже приготовился заорать на пса «фу!», но тут же застыл в немом удивлении. Его собственный верный Мурзик, не позволявший никому чужому не то что гладить себя, но и даже браться рукой за поводок, сейчас и вовсе вытворял недопустимые фортели – валялся, подлец, кверху брюхом и, радостно виляя хвостом, старался лизнуть шершавым языком миниатюрную копию Немертеи. Пигалица хихикала и играючи теребила пса за усы.
«Вот тебе хрен! – удивленно подумал Сеня. – Кто это такая и как она смогла моего зверя укротить?»
И тут Сеня, словно герой одного из американских фильмов, вспомнил все! И этот самый завтрак, и визит Лориэля, и поездку к горам. Бесстыжая память тут же подсунула воспоминания о скоротечной битве с бандой кентавров-бандитов, дикую скачку через ущелье и бросок маленького тельца под копыта взбесившихся лошадей. Рабинович безмолвно открыл и закрыл рот, а затем посмотрел на своих спутников. Все, кроме Горыныча, сидели с обалделым видом, будто толпа буддистов, присутствующих при сошествии Шивы на Землю. А Ахтармерз слизнул гусеницу с листа и рыгнул.
– Временная петля, – пояснил он и кивнул головой в сторону Мелии. – Это она нас спасла.
– Здравствуй, дочка, – неожиданно для всех в полной тишине вдруг выдавил из себя бравый омоновец.
– Здравствуй! – хихикнула дриада и, круто развернувшись, побежала к противоположному концу поляны. Мурзик скачками помчался рядом с ней, а секундой позже к ним присоединился и одуревший от счастья Геракл.
– Жомов, значит, с женой никак, а тут уже детей успел наплодить? – ехидно поинтересовался Андрюша. – Интересно, что твоя Ленка скажет, когда я ей об этом расскажу?
– Чего? – переспросил Ваня и потряс головой, приходя в себя. – Да пошел ты… плац ломом мести, кабан ожиревший!
– Только после вас, сэр, – парировал криминалист, чем вызвал дикий, истеричный взрыв хохота.
