Алексей Лютый - Двенадцать подвигов Рабин Гута
– Насадим их на копья! – заверещала вороная ошибка генетики и, яростно заржав, бросилась вперед, сотрясая над головой своим примитивным колющим оружием.
– Эх, «РПК» бы сюда, – мечтательно вздохнул Ваня и тут же скомандовал: – Женщины, дети и поэты остаются в повозке. Сеня, ты защищаешь левый борт, а я правый. Андрюха, ты прикрываешь тылы!
Волна кентавров нахлынула на повозку со всех сторон одновременно. Нагловатые людо-лошади ни секунды не сомневались, что без труда сомнут горстку ничтожных людишек, которые к тому же не носили доспехов, да и вооружены были какими-то странными штуками, куда больше похожими на куски подгоревшей во время копчения колбасы, чем на боевое снаряжение. Однако их ждало разочарование!
Невиданные доселе чужестранцы оказались великолепными бойцами. Одним ударом своих странных штучек они, казалось, без особого труда сбивали с ног самых опытных воинов. Да к тому же еще и их бешеный пес метался, словно смертоносная молния, между конских ног, хватая то одного, то второго мутанта за бабки. Ошарашенные таким отпором, кентавры на миг отхлынули от колесницы, но храбрости или настырной тупости им было не занимать. Поэтому, получив серьезный отпор и оставив на земле несколько своих соплеменников в бессознательном состоянии, не бросились в панике бежать обратно, а предприняли новый штурм.
В этот раз кентавры атаковали людей куда более внимательно, осторожно и организованно. Жомову удалось сбить с ног троих, Сеня уложил двоих, а Попов сподобился только на один точный удар, а в основном просто бесполезно махал дубинкой перед носом конеобразных грабителей с большой дороги, умудряясь таким странным способом держать кентавров на расстоянии. Впрочем, немалая заслуга в прикрытии тыла принадлежала и Мурзику. Это именно он то и дело кусал за ноги и животы взбешенных кентавров, каждый раз не позволяя нанести точный удар копьем по неуклюжему Попову.
Второй короткий бой длился не дольше одного раунда в боксе. Сросшиеся с лошадями грабители атаковали яростно, но добиться своими наскоками ничего не могли. Трое ментов либо выбивали копья из их рук, попадая по наконечникам резиновыми дубинками, либо наносили нешуточные увечья. Жомов с Рабиновичем сражались прекрасно, а Попов и вовсе бился, как зверь, зажмурив глаза и бесцельно размахивая перед собой дубинкой. Верный ученическому долгу, Гомер попытался помочь ему. Ослушаться приказа омоновца он не посмел, но ведь нигде не было сказано, что он не имеет права сражаться, не покидая указанного начальником места временной дислокации.
Просунув голову с руками между широко расставленных ног Андрюши, поэт наполовину высунулся из колесницы и попытался достать коротким мечом до копыт скачущих вокруг идиотов. Целился воинствующий поэт старательно, однако вместо конских сухожилий умудрился перерезать мечом шнурки Андрюшиных ботинок. Не ожидавший такого предательства Попов оступился, потерял один башмак и свалился на дно колесницы. Прямо на голову своевольного Гомера. Оказавшись в совершенно беспомощном положении и увидев над собой занесенные копья, криминалист решил прибегнуть к последнему средству защиты – к своему могучему голосу. Набрав полную грудь воздуха, Попов собрался выдать очередной перл акустики, способный свалить с ног не только кентавра, но, возможно, и небольшого слона. Андрюша рявкнул во всю мощь голосовых связок. Но вместо трубного гласа с его губ сорвался лишь сдавленный хрип. Это утренние вопли на сыром воздухе не прошли для него даром!
– Мать моя женщина, голос сел, – испуганно прохрипел Попов и зажмурил глаза, ожидая неизбежного удара пикой, однако его не последовало.
Андрюша молниеносно вскочил на ноги и огляделся вокруг, пытаясь понять, кому обязан своим чудесным спасением. Жомов и Рабинович были заняты битвой так, что не имели даже возможности обернуться. Геракл сидел в углу колесницы и тупо сосал палец. Гомер спокойненько лежал на дне, отправленный в нокаут падением на него поповской туши. Андрюша перевел взгляд на Немертею и на секунду удивленно замер: девушка прыгала на одной ноге, прижимая к ней вторую, на которой не было сандалии, и со стоном посасывала палец, ноготь на котором девица сломала во время снайперского броска обуви в лоб зарвавшемуся кентавру.
Благодарно кивнув головой Немертее, Попов вновь включился в репетицию Бородинской битвы, во время которой через пару тысяч лет вновь смешаются в кучу кони и люди. А настырные кентавры наседали. И лишь когда Ваня Жомов обеспечил беспосадочный перелет в ближайшие кусты еще двум представителям «дружественной» делегации встречающих, а Сеня почти сравнялся с ним в счете, обескураженные кандидаты в экипажи омнибусов немедленно отступили.
– Приготовить луки! – истошно завопил смуглолицый великан, почти не принимавший участия в сражении. – Сейчас мы из них сделаем подушечки для булавок.
– Вот этого я и боялся, – вздохнул Рабинович. – Горыныч, твою мать! Ну-ка, выбирайся на свет божий. Долго тебя еще ждать нужно?
– Сейчас, Сенечка, подожди. Только лягушку дожую! – раздался откуда-то из-под колесницы чавкающий голос.
– Ты посмотри на этого проглота! – удивился Рабинович. – Мы тут кровь за Родину проливаем, а он под телегой спрятался и брюхо себе набивает. Марш наверх, кому говорю. Эти полудурки уже луки натягивают!..
Ждать появления Горыныча из-под телеги Сеня не стал. Спрыгнув с коня, он подхватил на руки Мурзика, который, широко расставив лапы, стоял между кентаврами и колесницей и свирепо скалился на врагов. С псом на руках Рабинович одним прыжком перемахнул через высокий борт эллинской повозки и упал на пол, успев уронить вместе с собой растерянно застывшую в углу Немертею. Только Сеня приземлился, как сверху на него свалилась туша Жомова, державшего на вытянутых руках Ахтармерза. И тут же в борта колесницы ударил град стрел.
– Да начинай же ты, змеюка безмозглая! – рявкнул на Горыныча Ваня, и тот, пристроившись у него на груди, задрал вверх хвост и с бешеной скоростью закрутился вокруг своей оси.
Форменный китель на груди омоновца мгновенно смялся, приняв вид жеваной бумаги. Однако сейчас это не имело никакого значения. Главным было то, что из хвоста Ахтармерза, словно из бенгальского огня китайского производства, начали сыпаться во все стороны зеленые искры. А затем изумительного цвета изумрудный купол накрыл собой колесницу и всех, кто находился внутри. Подобная метаморфоза туповатых кентавров совершенно не шокировала. Вскинув луки, они выпустили по противнику еще одну тучу стрел, но те оказались неспособны пробить энергетический барьер, созданный Ахтармерзом.
– Придумывайте что-нибудь быстрее, – совершенно спокойным голосом потребовал от ментов малолетний маг и факир. – Сами знаете, что таким манером я долго не продержусь.
– Андрюша, рявкни, что ли, на этих уродов, – тут же потребовал Рабинович. – Честное слово, больше не буду придираться к твоим воплям. Только не устраивай больше таких побудок по утрам.
– Не могу. Голос сел, – прохрипел в ответ Попов.
– Вот свинья! – возмутился Сеня. – Значит, как нормальных людей по утрам пугать, так с голосом все в порядке. А когда твой вокал по-настоящему нужен, так ты всегда умудришься охрипнуть… Ладно, раз орать не можешь, скажи какую-нибудь свою поговорку. Может быть, хоть это поможет.
– Не могу, – как попугай, почти с крокодиловыми слезами на глазах, буркнул Андрюша. – В голову ничего не лезет!
Рабинович застонал. Если Попов не мог им ничем помочь, то положение становилось почти совершенно безнадежным. Конечно, у ментов в арсенале оставался еще пистолет Ивана, но надежды на него было мало. Во-первых, потому, что, вернувшись домой, Жомов не успел перезарядить табельное оружие. А поскольку стреляли они немало за три своих путешествия, то в магазине ПМ оставалось всего лишь два патрона. Ну, а во-вторых, судя по всему, эти разбойники из клана кентавров были еще тупее арабских террористов-камикадзе и совершенно не представляли себе, что такое страх.
И все же нужно было попробовать. Осторожно просунув под крутящегося волчком Горыныча гомеровский щит и тем самым вернув омоновцу свободу движений, Сеня попросил его рискнуть одним патроном, чтобы проверить, повезет ли на этот раз и сможет ли грохот пистолета заставить кентавров в суеверном ужасе разбежаться по разным, самым дальним, уголкам леса. Жомов кивнул головой и приподнялся над бортом колесницы. Увидев его появление внутри изумрудного купола, намертво сросшиеся с лошадьми бандиты истошно завопили и выпустили по Ивану целую тучу стрел. А едва они осыпались с энергетического купола вниз, как Ахтармерз на несколько секунд тут же снял защиту.
Жомов нажал на курок, и эхо пистолетного выстрела, громыхая, покатилось по горной лощине. В первую секунду путешественникам показалось, что этот проверенный трюк снова сработал, поскольку кентавры сорвались с места и галопом бросились врассыпную, но длилось это недолго. Не пробежав и десятка шагов, бандиты круто развернулись и, вскинув луки, ответили на выстрел новым градом стрел. Горыныч вовремя успел активизировать защиту, и прицельная атака кентавров вновь не принесла никакого вреда друзьям.
