Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна
— Почему Бестия не осадит песок?
Ковальски все еще силился соблюдать на лице наплевательское выражение.
— Не хочет, — ответил он хрипло. Уже успел просчитать расклад: Бестия давала своей противнице понять, что продолжит бой на любых условиях и все равно выйдет победителем. Песок висел в воздухе, такой же песок, но кварцево-прозрачный, ссыпался в нижнюю часть часов у Экстера на трибуне, Даре оставалось продержаться немного…
Если бы только она прекратила нарываться!
Не было ему наплевать — в двадцатой спепени не было, и в этом-то состояла проблема…
А Дара, вначале блестяще использовав его уроки по стратегиям и тактикам, вложившись в щиты и потянув ими время, умудрялась нарываться и в центре песчаной бури, причем делала это так здорово, что ее было слышно и на трибунах.
— А может быть, вы с ним уже встречались, а? Может, он вот так запросто проходил мимо все эти три тысячи лет, а вы его не узнавали и не могли узнать, а вполне возможно — и пару зубов ему выбили, когда он на вас косо посмотрел — такое-то, наверное, возможно тоже?
Бестия больше ничего не кричала. Она молчала, но это молчание было страшным настолько, что Мечтатель схватился за сердце, оторвав наконец умоляющий взгляд от чашечек часов…
— Хотя знаете, чтобы выбить Витязю зубы, его нужно сначала отрыть. Потому что он помер, Фелла! Помер или сразу после Альтау или через пару тысячелетий — и преспокойно сгнил где-нибудь на любимом поле. А ты все это время любишь покойника, призрак, глупую легенду!
— Остановите бой! — крикнул Мечтатель, вскакивая на ноги и начиная пробиваться вниз, к арене. — Остановите бой сейчас же!
Поздно: испытание остановилось само собой.
Вспышки перестали появляться, песок замер, остановилось его кружение, и вдруг он рухнул обратно на арену. Все наконец смогли увидеть противниц.
Дара полулежала на песке, выставив руки перед собой. Над ней с серпом в руках стояла совершенно невменяемая Фелла Бестия — серп взметнулся к небу и обрушился вниз… И отскочил от щита артемагини. Потом еще раз. И еще раз.
— Дрянь! Дрянь! Дрянь! — повторяла Бестия при каждом ударе.
Кто-то гулко охнул на трибунах, кто-то вскочил на ноги — и присел на полусогнутых от осознания простейшей вещи: сейчас на арене — разъяренный паж Альтау, который попросту убьет любого, кто попытается ему помешать. Зрелище было настолько невероятным, что растерялся даже Макс, замер на несколько секунд, чтобы осознать увиденное — и этих же секунд могло не хватить Даре.
Она была необычайно талантливым артемагом — это в Одонаре признавали все, в том числе и предметы. Но никакой талант не поможет против ударов артефакторным боевым серпом, наносимых с запредельной силой. Силой, полученной на Альтау.
Тонкое перышко малиновки, на которое Дара повесила узлы защиты, начало медленно истаивать в воздухе. Создать новый артефакт Даре не хватало сил. Она испуганно смотрела в полубезумное лицо Бестии, сосредоточившись только на одном: питать свою защиту, держать ее из последних сил, цепляться за перышко малиновки, которое словно втягивалось в воздух.
Оно все же пропало целиком — а за секунду до этого все присутствующие поняли, что сейчас произойдет. Кристо, Мелита и Макс, Гелла и Фрикс и еще многие артефакторы вскочили на ноги, прекрасно понимая, что уже не успеют, что серп уже взвивается в последнем замахе…
Он начал опускаться, когда силовой удар, направленный в бок, показал Фелле, что позади нее находится еще один противник. С тихим, деловитым проклятием, она крутанулась на месте, не глядя, нанося серпом страшный удар наискось.
Осознание этого слепого удара пришло к Бестии не сразу. Серп вылетел по заданной траектории, и лишь немного погодя это поняли руки, а потом и разум. Еще через несколько секунд Бестия поняла, что стоит лицом к лицу с Мечтателем, который сжимает в руках подхваченный по пути учебный клинок, и что этим учебным клинком директор только что отвёл ее удар, вопреки всем законам — потому что этот удар нельзя было отразить.
Прошло еще несколько мгновений, прежде чем до Феллы дошло, что Мечтатель отвел удар не полностью. Учебный клинок был разрезан надвое, как лист бумаги, кончик серпа срезал несколько черных прядей с парика директора и прочертил кровавую полосу по бледной щеке. Капли крови медленно стекали с подбородка, добавляя синему камзолу Экстера багровых узоров.
Впервые за три тысячи лет Бестия рассталась с клинком таким образом. Боевой серп выскользнул из обмякших пальцев и упал в пыль, под ноги своей хозяйке.
— Думаю, три дня — достаточный срок для сборов, — негромко сказал директор.
Ответ Бестии прозвучал хрипло и недоверчиво на фоне тревожного гула арены:
— Ты меня изгоняешь?
— Скажи мне, что я неправ, Фелла, — уронил Экстер без малейших интонаций просительности. Никто и никогда не видел на лице лирического директора такого холода и такого отчуждения.
Бестия не сказала больше ничего. Подхватив серп, она покинула арену твердым шагом, не глядя по сторонам и как будто куда-то торопясь.
И почти сразу же из Экстера словно убрали стальную основу, которая каким-то чудом появилась на несколько мгновений в кротком директоре. Мечтатель выронил половинку учебного меча, согнулся и сгорбился, и прикрыл руками лицо, которое и без того почти скрылось под черными прядями парика.
Возле Дары было полно народа. Едва только схлынуло оцепенение, как раньше всех рядом с ней оказалась Мелита, после Мелиты — Макс, затем Кристо и Нольдиус, а потом к артемагине никто уже не смог пробиться, потому что Мелита шепнула Нольдиусу:
— Не нужно лишних людей! — и солидную площадку диаметром в пять метров закрыло мощными щитовыми чарами. За границей этих чар и толпились остальные сочувствующие.
Даре, кажется, было все равно, кто и где толпится. С непонятным выражением лица она смотрела вслед уходящей Бестии, а когда та скрылась окончательно — перевела глаза на Мечтателя, вдруг резко хватанула воздух и оттолкнула дружескую руку Мелиты.
— Макс, — почти просвистела она, — уведи меня отсюда.
До этого времени Ковальски стоял за спиной у Кристо и наблюдал, но теперь чуть выдвинулся вперед.
— Уверена?
Взгляд Дары по-прежнему не отрывался от Мечтателя — а до того только-только начало доходить, что для директора, который принял столь суровое кадровое решение, он выглядит уж слишком скорбящим.
— Да. Пока он не… Макс!
Ковальски больше ничего не стал спрашивать и подставил плечо. Мелита, с готовностью, — второе; Нольдиус затоптался, не слыша команд, но потом решил и дальше ограждать от «лишних людей». Под его магическим «колапаком» маленькая процессия из трех человек медленно направилась в сторону артефактория; Фрикс и Гелла помогли, деликатно оттаскивая любопытствующих назад.
Кристо не пошел за остальными. Ему и без того было ясно, чем кончится: по бледности Дары было видно, что по ней плачет целебня. А в это заведение ему даже заходить лишний раз не хотелось, а то, чего доброго, Озз вспомнит, что Кристо тоже побывал на арене, потащит зельями поить и к копчику примочки прикладывать, вот ещё.
Голова гудела от всего, что случилось за такой короткий срок, он прошел квалификацию, но счастья или даже облегчения никакого не чувствовал. И кто там знает, может, если бы он не так довел Бестию — у Дары бы не вышло ничего такого…
И тут, будто на сегодня было еще мало, сверху хлынул необыкновенно мощный и холодный целестийский ливень, в родной деревне такие обзывались «водопадлами». Сила валящейся сверху воды почти сбивала с ног; арена мгновенно превратилась в коричнево-желтое болотное месиво;, вязкое и затягивающее маги, кто посильнее, выставили щиты; теорики и практеры просто брызнули во все стороны с паникующими криками.
Экстер Мечтатель не стал защищаться от дождя. Черные волосы облепили щеки, дождевая вода мешалась со все еще стекавшей к подбородку кровью — в синем, проваливаясь в грязь. Кристо, нахмурившись, сдувал капли воды с лица: он не даже не попытался прикрыться при помощи магии. Не сахарный небось, не растает.
