Артем Тихомиров - Седьмая пятница

— Передай Мордушу, чтобы поправлялся, — сказал Тузмес.

— Уж передам… — Еще одна стрела устремилась вверх.

— Они хорошо подготовились, ты заметила?

— Не то слово. Меня чуть не приласкали молнией, когда я вынюхивала обстановку.

— Кто? Неужели Повелитель Молний Близзи?

— Он самый!

— Ах, старина Близзи! — покачал головой Высокий, — Как жаль, что ты не на нашей стороне!

— Когда все закончится, я приглашу его на свидание и… буду пинать, пока он…

— Когда все закончится, ты никого не пригласишь на свидание, Эриделла! — Тузмес поднял палец. — Ради этого и работаем!

— Все время забываю! — Следующая стрела была выпущена в дуб, стоящий на краю поляны, и пронзила его насквозь.

— Итак! — Высокий снова принялся ходить взад-вперед. — У нас десять дней. Мы знаем, что к тюрьме Пожирателя Миров пока пробиться невозможно. Тэрле Двухголовый и Толстая Дама Удачи патрулируют окрестности. Да и Неусыпный Страж начеку — его предупредили, чтобы он не смел дрыхнуть. Сидит, мерзавец, вставив в веки спички… Рожа — закачаешься! Итак… Исходя из ситуации, нам нужно перекинуть все свои силы на нейтрализацию Невергора и его сообщников.

— Никак не могу привыкнуть… — прошипела Эриделла.

— К чему?

— Что ты такой умный, Тузмес! — Богиня охоты двинула бедром, никак не поясняя свою мысль. Сначала Высокий думал, что это комплимент, но радоваться не стал — на всякий пожарный. Вдруг это сарказм такой.

— Мы уже прибегали к помощи людей. Воры украли для нас блокнот, но мы не успели его забрать. Это минус. Но есть много других личностей, готовых ради пары лишних монет на все.

— Люди!

— Да, люди. На наше счастье… Кстати, где носит Крайлога? Он обещал добыть парочку сорвиголов.

— Будет. Наверное, заглянул в какой-нибудь кабачок. Алкоголик… — Эриделла метала искры гнева.

Тузмес повел рукой по воздуху, открывая окно в нужный ему мир. Показались улицы Мигонии. Шли пешеходы, катили экипажи, летели голуби, бежали собаки. Картина самая мирная, никто из ее персонажей не подозревал о готовящемся безобразии. Глядя на все это, Высокий испытывал злорадство и тревогу. Первое из-за того, что скоро все они получат, а второе — что еще неизвестно, как все обернется…

Изображение выявило из бездны пространства-времени мое лицо и лицо Талулы. Мы о чем-то разговаривали. Со стороны казалось, заговорщики сверяют часы, оставшиеся до начала переворота. Дело происходило во дворе дома Поттеров, как раз после того, как мы прикинули некую последовательность действий и готовились отчалить.

Тут же можно было заметить чем-то разозленную Гермиону и ковыляющего в сторону кареты Зубастика. Рядом с ним семенил Квирсел…

— Ага, — сказал Тузмес.

Эриделла кисло взирала на наши фигуры, стоящие возле экипажа, запряженного парой лошадей.

— Договорились, — сказала она. — Как же мы их остановим, если не в состоянии даже помешать просто побеседовать?

Пространство раскрылось чуть в сторонке, и из дыры выпал некий субъект с четырьмя руками и в меховом колпаке.

— Разгибальд! — воскликнул Тузмес. — Ты ли это? Что с тобой? Впервые вижу, чтобы боги… запыхались!..

Тот, кого назвали Разгибальдом, замахал руками, благо их было четыре, и полминуты восстанавливал дыхание. Злодеям он поведал, что несся сквозь мембраны миров окольным путем, чтобы его не заметили, и очень спешил.

Очухавшись, божок сообщил важную новость и притом сверкал, как новехонький чайник.

— Стиоделарикс меня не заметил! Толкователь не заметил! Чирливилли не заметил! Я молодец! Недаром меня почитали как бога шпионов и воров!

— Ну! Ну говори же! — Тузмес едва не выпрыгивал из своей божественной оболочки. Такого, как мы знаем, произойти не могло, но в его случае это почти случилось.

— Мне удалось подобраться близко, и я увидел. Человек, называемый Зубастиком, передал Невергору расшифрованные записи, те, в которых Клакевит расписал все шаги, которые нужны для победы над Пожирателем!

— Отлично! Этому кретину только доверьте!

— Можно я сверну ему что-нибудь? — спросила Эриделла.

Разгибальд встрепенулся.

— За что? — запищал он.

— Да не тебе, придурок! Невергору!

— Уф…

— Цыц! — сказал Тузмес. — Я думаю… Я придумал. Надо действовать быстро. Наскоком. Мы перехватим Невергора. Он едет домой?

— Да! — выпалил Разгибальд.

— Отлично складывается.

— Как мы его перехватим? — спросила богиня охоты. — Когда вокруг него вьются кролики и другие чокнутые?

— Не мы, а те, кого приведет Крайлог! И не сегодня. А вот и он…

Несокрушимый вывалился, по своему обыкновению, из пространственной дыры с треском, с каким, наверное, мог бы сломать пальцами могучий дуб. В одной ручище бог войны держал дубину, в другой — мешок, в котором что-то шевелилось.

— Друг мой любезный! — Синеглазый подковылял к здоровяку, попытался похлопать его по плечу, но не дотянулся.

— Вот, достал! — Крайлог бросил мешок на землю, кто-то вскрикнул. — Эти типы сказали, что, если им хорошо заплатят, они маму родную прикокнут.

— А ты сказал им, что их мама нас не интересует? Что дело иного свойства?..

— Сам и разбирайся. — Страшный достал из воздуха окорок и стал его есть.

— Посмотрим!

Эриделла вынула из-за голенища кинжал и разрезала веревку, что стягивала мешок. Из мешка показались четыре подозрительные рожи, из той породы, с которой мы ни за что не захотим встретиться в темном переулке, даже если запланируем на вечер острые ощущения. Рожи были, как водится, небритые, и это (а также одеяния) выдавало в них представителей городских низов Мигонии. Сидя в развязанном мешке, они моргали, щурились и потирали очи ясные, ничего не понимая.

— С кем приходится иметь дело, — проворчала Эриделла, поигрывая ножом.

Первыми рожи увидели ее, такую прекрасную и опасную, и пришли в немалое волнение. Последние события воскресли в их памяти так живо, что все перемешалось. Для острастки и чтобы призвать к порядку, Тузмес подпустил в свой облик огня и дыма.

— Слушайте, о презренные! — провозгласил он громоподобным голосом, а его синие глаза под капюшоном сверкнули просто страшно.

Крайлог, занятый окороком, ухмыльнулся. Четырехрукий Разгибальд сказал:

— Так-так, — словно это было чрезвычайно важно.

— Кто это презренный?! — неожиданно взвился самый смелый и, очевидно, самый авторитетный из четверых. Его рожа была всем рожам рожа. Широкая, щекастая, с тремя подбородками, глазами-клопиками и губищами, похожими на две мясистые селедки. Они и лоснились так же. — Кто это презренный? А?

Тузмес растерялся.

— Вы… то есть…

— Что это за вонючий маскарад? Что за наезды? Вы кто такие?

— Мы?.. — Высокий посмотрел на своих подельников. Крайлог на всякий случай приготовил дубину. Четверка несколько стушевалась. — Мы…

— Эй, послушай, синеглазка… ты не юли! — посоветовала рожа с селедочными губами. — Этот громила засунул нас в мешок, когда мы шли надело… Из какого вы района? Кто у вас главный?

— Да! Кто главный?! — Это подключились остальные трое.

— Тихо! Иначе кто-то чего-то не досчитается! — Эриделла встала над бандитами.

— Эй, крошка, потише! — сказал главный. — Без паники! Не пыли! Надо обговорить! Если какие-то проблемы — перетрем.

— Чего? — Эриделла взмахнула ножом, и неаккуратно постриженная челка селедочногубого стала аккуратной. Волосы упали ему на грудь.

Криминальные рожи присмирели, покрывшись бисеринками пота.

— Но так дела не делаются! — пробормотал главный.

— Будешь делать, что мы скажем, — шикнула на него Эриделла. — Или в следующий раз я отрежу что-то другое, уже невосполнимое.

Рожи начали осознавать опасность своего положения. Правда все-таки пробилась через толстые кости их черепов. Поняли представители городских низов, что дела делать им придется не с простыми людьми и, кажется, даже не волшебниками. Такая порода субъектов всегда безошибочно угадывает, кто сильнее и как сделать так, чтобы на собственной шкуре не появилось новых шрамов.

Тузмес вернулся в форму. Что поделать, раньше у него не было опыта общения с этой породой человеков. С ворами, которые выкрали блокнот у Клакевита, общалась Эриделла.

Высокий заглянул в глаза селедочногубому и спросил:

— Как тебя зовут?

— Фрикко…

Мягкий голос обволакивал куриные мозги бандита, без труда подминая слабое сопротивление.

— Фрикко и вы тоже, друзья мои, — сказал Тузмес. Его глазищи мерцали притягательной синью, и рожи притянулись к ним, пуская слюни. — Вы нужны мне для одного дела! Оплата гарантируется — более чем щедрая для людей вашего социального положения.

Чтобы не быть голословным, Высокий вытянул обе руки, и в каждой появилось по самому настоящему мешку с золотыми монетами. Четверка криминалов обомлела. Из их глоток вырвалось что-то влажно-вожделенное и в то же время страдальческое. Глаза вылезли на лоб.