Елена Лобанова - Предел
— Нэрьо, братец, выкини из телеги сумки и жестянки этой… девы. — Даэрос снял с Крысака путы и ловко обрядил многострадального тяжеловоза в хомут.
Люди, когда левая оглобля заняла свое законное место, обычно обходят лошадь спереди и приступают к правой. Даэрос не стал обходить. Он перемахнул через Крысака, едва коснувшись рукой гривы. Красиво прыгнул — с переворотом вниз головой на выпрямленной руке. Достойная и разочарованная в жизни Вайола с тоской проследила за мысками сапог, описавшими идеальную дугу на фоне грозового неба. Спутники невероятно сильного прыгуна деловито суетились со своими вещами. Усатый эльф в сеточке натягивал накладные патлы, Достойная Пеллиэ поправляла ему прическу. Сейчас они выкинут из телеги прекрасный доспех — и всё! Они уедут! Эль…
— Ф-фы! — Это стало началом монолога Вайолы. Воительницы не плачут, они предпочитают красиво умирать в поединке с Прекрасным героем, которого невольно оскорбили. Но каждый воин, у которого есть честь, должен выслушать другого воина, прежде чем вступать в схватку.
Даэрос, конечно, не согласился бы с такой глупостью. Он считал, что в случае надобности, противника можно прикончить без долгих разговоров. Но воительница, воспитанная в доме рыцаря, знавшая наизусть священный свод правил, была другого мнения. Её объяснительный монолог стал бы намного длиннее в том случае, если бы бессвязные слова или их обрывки пытались увязать те, кто ничего о ней знал.
Нэрнис страдал. Будь эта дева в той ситуации, которую так мастерски обрисовала Пелли, ну кто бы стал разбирать этот захлебывающийся поток слов? Махнули бы рукой на невменяемую и уехали своей дорогой. А он-то думал, что будет с утра объяснять девице суть положения, в котором она оказалась и его истоки. А это что? Её душевной болезнью как раз и пользуются. Даже Пелли! Видно же, что Достойная Вайола всю жизнь мечтала о подвигах или хоть о каком-нибудь приключении… А когда почти погибла в степи и очнулась в компании с переодетыми таинственными эльфами, путешествующими по своим таинственным делам, то чуть не зарубила одного из них гномьим, ритуальным гномьим, оружием! То есть, пребывала в состоянии человека, которому только что сообщили, что упитанная цесарка, которую он лично ощипал и зажарил, на самом деле — мифическая птица удачи. Была. Мир её косточкам. Кстати, несчастного ребенка надо накормить и как можно скорее прекратить это издевательство. А секиру отобрать! Нэрнис разозлился.
— Да неужели? Вы слышите, это же невеста Достойного нофера Руалона! — Даэрос переводил всхлипы на понятный язык, достраивая обрывки слов до целой истории. — Нет, поединок здесь и сейчас невозможен. У нас спешное дело. Очень спешное. Кстати, Вам с нами по пути. Какие могут быть поединки с попутчиками? Не стоит благодарить нас за пустяки. Напоить воина умирающего от жажды — долг каждого! И его ссс… спутника тоже. Кто-кто это у Вас боевой? А-а! Боевой… как Вы сказали? Айшак? Хорошее имя. И порода айшаков — тоже хорошая. Но он пытался нарушить Ваш сон, раздробить телегу и затоптать нашего коня… Конечно, я не знал, что он Вас так звал. Да, я решил его придушить. Если он — Ваш друг, то я зря решил его придушить. Вы поедете в телеге. Пока. Пошатайте секиру… вот, видите, лезвие иззубрилось только слегка. Это потому, что телега особенная — борт прошит коваными гвоздями. Айшак сам пойдет? Точно не надо привязывать? Пеллиэ, трогай!
Пелли и Нэрнис устроились вдвоем на мешке для возницы. Вайола засела в шалаше у заднего борта, чтобы удобнее было говорить с благородным принцем. Даэрос продолжал налаживать отношения, болтая на ходу. Лошак, который как выяснилось — «Боевой Айшак», бросил обгладывать кусты и потрусил по просеке в кустарнике за уезжающей телегой.
Нэрнис измучился. Он еще никогда не пребывал в таких растрепанных чувствах. Доверчивый ребенок без кирасы уже клялся Даэросу умереть за них с оружием в руках, чтобы искупить свою вину. Полутемный быстро добился желаемого результата — Воительница настаивала на знакомстве с женихом. Благородные спасители, оказывается, просто обязаны почтить своим присутствием свадьбу… Фу, как противно. Хотя, конечно, Даэрос её спас. Это же он пошел ночью искать орущее животное. И водой они поделились. Даже с этим… Айшаком. И спасенная, толком не очнувшись, секирой махала. И все же…
— Пелли, пора прекращать это безобразие. Я не могу больше. Это же больное, скорбное умом дитя. Да и от Вас я такого представления с остриганием кос не ожидал.
Пелли и сама от себя не ожидала. И это пухлое наивное существо ей уже было жаль. Даэрос вил из Воительницы веревки — быстро и качественно как всегда. Против этого Темного ничего не смогла поделать ни старая Бриск, ни вся стража Малерны… А любимый Нэрнис мог и обидеться. Пелли вздохнула, передала вожжи Нэрнису и поползла в «шалаш», сбивая колени о доспех Вайолы.
— Пеллиэ! Вы оставили Нэрьо одного? — Полутемный не ожидал, что кто-то кроме него захочет пообщаться с невестой нофера.
— Да, у Вас лучше получается управлять Крысаком. Вы бы его поторопили, а мы тут поболтаем о девичьем.
Ни Даэрос, ни Нэрнис, не могли себе представить, что Воительница станет болтать о «девичьем». Пелли тоже не особенно на это надеялась. Айшак, как только Даэрос запрыгнул на место возницы, не только нагнал телегу, но и сунулся в неё мордой. Его обожаемая хозяйка, Достойная Вайола, немедленно облобызала айшачью морду и намотала на кулак обрезанный повод.
Болтать с незнакомой благородной девицей о лентах и гребешках, когда эта девица ходит в мужских штанах, было совершенно невозможно. Поэтому Пелли решительно отбросила и тему о погоде. Это только неимоверно благородные господа могут обсуждать погоду и не казаться при этом нелепыми. Она нашла другую, более интересную:
— Ой, ну как Вы его можете целовать? Он же — лошак! Кстати, у нас осталось немного курицы, еще есть пара вареных яиц и сидр.
Ветер крепчал. Пришлось остановиться и снять попоны, чтобы не лишиться шалаша. Даэрос немилосердно погонял Крысака по степной дороге, стараясь наверстать упущенное время. Позади остались последние чахлые кусты. По обочинам дороги росла жесткая трава и низкорослая полынь. Гроза в степи, на открытом месте — не слишком приятное явление. Возможно, им придется сделать еще одну остановку и уложить Крысака на землю. А пока есть возможность, надо было спешить. Айшака, как они уже поняли из рассказа Вайолы, укладывать не требовалось. Эта тварь могла убежать и от молнии. От Даэроса, правда, не смогла. Конечно, любая хозяйка любит свое драгоценное животное и слегка приукрашивает его умственные и физические возможности. Но даже если поделить все сказанное Воительницей на десять, получался не слишком простой лошак.
Как следовало из рассказа юной девы, семнадцати годов от роду, её Мать была весьма образованной женщиной. Детство и юность Достойная Кербена провела в тихой обители Сестер Оплодотворительниц. Это заведение было чем-то средним между монашеским орденом и учёным заведением. Учеными там были исключительно женщины, которые не подпускали мужчин к стенам обители на арбалетный выстрел. По достижении брачного возраста, Достойную Кербену выдали замуж за нофера Тарлита, отца Вайолы. Замуж выдавал все тот же орден Сестер.
Как это часто бывает, отдавая свою маленькую девочку учиться к подобным отшельницам, родители лишались всех прав на дочь. Правда, на Сестер Оплодотворительниц никто никогда не роптал. Девицы получали превосходное образование, а невесты и жены из них получались отменные. Достойная Кербена оправдала все ожидания нофера Тарлита. Она не только регулярно рожала сыновей, но и правила всем хозяйством. Хозяйство разрасталось год от года. Оплодотворительницы не зря так назывались — они поклонялись жизни как акту плодоношения. У Достойной Кербены плодоносило всё. Иногда — даже слишком. Свою первую степень Младшей Оплодотворительницы она получила за новый сорт кустового укропа. Вайола не слишком любила сочные заросли пахучего растения, которые застили свет, загораживая окно в её спальне.
Едва закончив кормить грудью второго сына, Достойная Кербена заложила коляску, нагрузила телегу своими записями и укатила в сторону далекого Торма представлять отчет о своей работе на суд Сестер. Сестры весьма высоко ценили её достижения. Так что такие явления, как лучшие урожаи пшеницы и льна, многоплодные опоросы и прочие хозяйственные чудеса, не считалось в доме Вайолы чем-то необычным, равно как и мужские штаны, перешитые для дамских нужд. Это в городах ноферы и этель-ноферы были заняты нарядами и приемами. Жизнь в глуши вполне допускала пренебрежительное отношение к гардеробу. Достойная Кербена, обрядившись в кожаные штаны и высокие сапоги, каждое утро отправлялась осматривать все вверенное ей хозяйство. Последние годы — галопом: размеры владений и прикупленных земель обязывали.
